Травля

– Ох! Подождите, мне кажется, я знаю, где он!

– Неужели?

– Да... Я слышала, как он говорил по телефону сегодня после полудня... Он назначил свидание на одиннадцать часов в «Гранд Кав»...

– Что это такое?

– Вы не знаете Берна?

– Нет.

– Это большой ресторан в подвале, с аттракционами...

– А! Очень хорошо!

– Вы не заблудитесь...

Она мне объяснила дорогу.

– Вы говорите, мадемуазель, что у него свидание в одиннадцать часов?

– Совершенно верно!

– Могу я вас спросить, который час?

– Без двадцати минут полночь...

Я побежал к машине. Немного удачи, и, возможно, я приеду вовремя. Вероятно, друзья из сети Мохари строили определенные планы насчет будущего Матиаса... Я надеялся, что их встреча сколько-то продлится, и я успею. Я спятил, подумаете вы, явиться в самый большой ресторан города, тогда как мое фото занимает первые страницы прессы. Но у меня не было выбора. Я перед «Гранд Кав»... Вход похож на вход в метро. Написанная от руки дрожащими и разноцветными буквами афиша возвещает: «Девы Рейна! Цыганский оркестр!»

Я только спустился на один лестничный пролет, как был остановлен очаровательной дамочкой, находящейся за кассой, которая сообщила мне, что необходимо заплатить за билет, чтобы получить право на «Дев Рейна». Что я и сделал. Новый пролет лестницы. Действительно, «Гранд Кав» любопытное заведение. Оно оформлено в виде огромной бочки. Зал, сцена также в форме бочки. Столы – бочки. На галерее теснятся молодые люди, которым нечем заплатить за угощение, а зажиточные буржуа, занятые едой или курящие сигары, длинные, как палочка дирижера, сидят внизу.

С высоты монументальной лестницы я осматриваю галерею. Матиаса там нет... Тогда я спускаюсь и устраиваюсь за столик рядом с колонной.

На сцене «Девы Рейна» приводят всех в бешенство и отчаяние. Их средний возраст, должно быть, около семидесяти четырех лет. Скрипачка, которая дирижирует оркестром, обладает такой головой, что может претендовать на роль «Мадам Пипи» в подземных клозетах. Она играет как на улице, и ее скрипка, следуя движениям смычка, цепляется за вставную челюсть, падения которой на инструмент я жду с минуты на минуту.

Однако я пришел сюда вовсе не слушать музыку. Я посмотрел в зал и, наклонившись вперед, имел несказанную честь заметить за одним из столиков Матиаса. Он был ко мне в профиль и в компании девушки, которая была ко мне спиной. Насколько я мог судить по их поведению, отношения их были отнюдь не холодными. Мой приятель держал за руку свою пастушку и жадно целовал. Решительно, я зря бил тревогу. Люди из организации Мохари более искусны и более терпеливы, чем я предполагал. Они позволили Матиасу продолжать свой путь, думая воспользоваться им в нужный момент.

Женоподобный официант появился и задал мне вопрос на швейцарско-немецком.

– Вы говорите по-французски, дружище?

– Немного, я служил четыре года в Табарэне! – сказал он мне.

– Вы не из Панамы, нет?

– Это видно?

– И слышно тоже...

Он стал меня разглядывать...

– Скажите...

– Да!

– Вы не снимались в кино, случайно?

– Нет, почему?

– У меня впечатление, что я видел где-то вашу фотографию...

Жемчужины пота украсили мой нос13 .

– Это просто сходство. Все мне говорят, что я похож на Кэри Гранта.

– Я этого не нахожу, – заключил недоделанный.

– По-вашему, я более схож с Габриелло?

– Я этого не говорил...

Я не собирался больше шутить, так как это грозило осложнениями, если бы он вдруг стал искать газету.

– Дайте мне кислой капусты и бутылку белого...

– Какого?

– Подходящего!

– Хорошо, месье...

Он удалился, подпрыгивая. Я продолжал наблюдать за Матиасом. Мне пришла мысль, что парочка ждала кого-то.. Возможно, он закадрил девицу в Берне, а другие недоноски из сети скоро появятся, чтобы расправиться с ним.

Я мог себе только посоветовать глядеть в оба и как следует. Во всяком случае, я находился между выходом и Матиасом. Оставалось только ждать. Возможно, я найду способ незаметно предупредить Матиаса.

Гарсон, изображающий парижанина, а сам пиджак – пиджачком, появился торжествующий, неся огромнейшее серебряное блюдо, на котором дымилась гора капусты. Ее аромат щекотал мне ноздри. Я был голоден, как волк...

Не напрягаясь, я уничтожил воз тушеной кислой капусты, дымящихся сосисок, шпика, ветчины, картофеля. Бутылочка белого последовала туда же. Когда я отодвинул тарелку, почувствовал себя громадным, как все Питер Систерс вместе взятые.

Матиас все поджидал проблематичного появления, покусывая пальчики своей спутницы. Этот чертов Матиас всегда начинал с того, что опрокидывал какую-нибудь красоточку, где бы он ни появлялся. Кроме себя я не знаю субъекта более шустрого, чем он, в такого рода развлечениях... Я не мог удержаться от смеха, видя, как он предается культу, действующему (если могу так сказать) в среде влюбленных. Все это слащавости, которым пылко предаются, как только создается подходящая ситуация, но когда вы наблюдаете за другими, они вызывают у вас желание биться задом о километровый столб.

Прикончив бутылку белого, я заказал крепкого, чтобы немного взбодриться, и начал серьезно хмелеть. Если я выпутаюсь из этой небывалой авантюры, клянусь вам, что буду отдыхать на Лазурном Берегу, понравится это Старику или нет.

Но я еще не там и очень далек от этого!

В конце концов, сказал я себе, вполне можно подойти к их столу. Если Матиас меня увидит, он, если сочтет возможным, прямо или косвенно свяжется со мной. Он волевой, энергичный молодой человек и хотя не очень давно принадлежит к нашей службе, всегда Проявлял самую похвальную инициативу.

Я расплатился с гарсоном и двинулся по направлению пары. Я был всего в трех метрах от них. Матиас, украдкой целовавший в шею свою спутницу, заметил меня, и его глаза округлились. Я сделал ему знак не удивляться и посмотрел в зеркало, находившееся на стене напротив пары влюбленных.

Я ощутил сильный разряд в спинном мозге' О, пардон, мадам Адриен! Девица, которую он чмокал, была ни кто иная, как моя отравительница, очаровательная Гретта, собственной персоной!

13

Сколько новизны! Как искрометно!