Семейное дело

Локи грубо отпихнул её руку и поднялся с места, с угрожающим видом нависнув над хихикающей Дарси. В такие моменты он особенно остро ощущал свою благодарность Всевышнему за то, что он послал ему эту острую на язык девчонку. С ней было несладко, но без неё — ещё хуже.

Он стянул ленту патронов, закреплённую на поясе, а следом и жилет из тисненой кожи. Дарси следила за всеми его движениями, годами доведёнными до автоматизма, с хитрой усмешкой, застывшей на полных губах.

— Пытать этих тварей приятнее, когда ты налегке, не правда ли? — Локи несильно дёрнул её за косу, перевязанную замшевым шнурком. Обойдя Дарси, он нагнулся за сумкой, скривившись от боли в спине, и в следующий момент на стол с гулким звоном повалились свинцовые кастеты, ножи, щипцы и другие орудия для пыток.

— И на пустой желудок. — Дарси отвернулась, стараясь скрыть отвращение. Как бы она ни храбрилась, ничего приятного в том, чтобы спустя несколько часов вернуться в комнату, будучи оплёванной чёрной кровью, слизью и прочей гадостью и оглушённой холодящими душу воплями издыхающей ведьмы, она, в отличие от Локи, не находила.

Он лишь сипло рассмеялся в ответ.

Денёк предстоял тот ещё.

========== Часть 2. Спасение ==========

В подвале пахло затхлостью и кровью, воздух был влажным и тяжёлым: казалось, сколько не вдыхай — всё равно будет мало.

Локи замахнулся и в который раз со всей силы ударил ведьму по мерзкой ухмыляющейся роже. Послышалось отвратительное чавканье губы, соприкасающейся с гнилыми зубами. На его спине темнело пятно от пота, а от гневных криков голос охотника становился совсем хриплым и жутким, словно принадлежал уже не ему.

— Где дети?

Ведьма рассмеялась булькающим смехом, и из её изуродованного рта толчками стала выливаться чёрная кровь. Дарси с трудом совладала с непреодолимым желанием отвернуться, приложив ладонь к губам, а то и вовсе пулей вылететь из этого подвала.

— Идите и трахнитесь, — выдохнула нечисть прямо ему в лицо. — Ты же этого давно хочешь, сладкий?

Дарси замутило. Если бы она была сейчас на месте Локи, её бы уже давно вырвало прямо на это отродье. Ведьма ухмылялась, глядя в глаза мужчине и ожидая его дальнейших действий. Когда Локи обернулся к Дарси, она почувствовала её горящий взгляд уже на себе.

— Всегда одно и то же, — с нарочитым сожалением произнёс он, направляясь к деревянному ящику, на котором были разложены их «игрушки». В такие моменты между ним и его жертвой как будто бы возникала нерушимая связь. Локи не видел никого, кроме мучающейся, изрыгающей проклятья ведьмы, а та, в свою очередь, жадно впитывала в себя его ярость и гнев, словно это могло спасти ей жизнь. Дарси казалось, что в эти минуты он терял свою человечность — отдавал частичку души и всё дальше отдалялся от спасения.

Конечно, она не была настолько наивной, чтобы полагать, что однажды они перебьют всех ведьм, побросают оружие и заживут обычной жизнью в каком-нибудь городишке вроде этого. В этой жизни для них не было надежды, но, возможно, на том свете…

Локи не верил в Бога, несмотря на то, что частенько упоминал о нём, когда они заявлялись в новый город или деревню, чтобы избавить жителей от гнета нечистой силы. Люди предпочитали не видеть оттенков: есть ведьмы — слуги Дьявола, а есть они — охотники, уничтожающие зло. А тот, кто борется со злом — определённо от Бога. Иными словами, посланникам божьим можно было заплатить и побольше. Но значило ли это, что после всех мучений и лишений земной жизни они не попадут в Ад? Ведь они тоже мучили этих существ и лишали их жизни.

В любом случае, если они и канут в Преисподней, то вдвоём, а рядом с Локи Дарси никогда не было страшно. Может быть, в тот день, когда она потеряла единственного дорогого ей человека, она разучилась чувствовать страх, и это значило лишь одно — её душа тоже умирала. Медленно и мучительно.

Избиение продолжалось. Локи надрывно вскрикивал, превращая и без того далеко не самое прекрасное лицо ведьмы в кровавое месиво. Дарси старалась следить только за его напряжённой широкой спиной, скрывающей от неё последствия его ярости.

У Локи были изумительные зелёные глаза, обрамлёнными длинными чёрными ресницами. Ведьминские очи — как шептались посторонние. Они всегда привлекали к себе внимание окружающих — надо же, какая редкость и в то же время зловещая печать. У обычных людей не бывало таких глаз.

Локи лишь усмехался. Какое ему было дело до предрассудков? Он сам истреблял зло, а выразительные глаза лишь помогали ему соблазнять падких на привлекательную внешность женщин.

Но Дарси знала, что говорят у них за спиной. Люди, посвятившие свою жизнь убийству, кочующие с места на место, не имеющие своего угла, семьи и веры в лучшее, всё равно что мёртвые. Они были мёртвыми. Возможно, они оба и правда переняли кое-что у ведьм.

Когда стало особенно мерзко и невыносимо от созерцания происходящего, Дарси по давно сложившейся привычке принялась прокручивать в голове слова старой колыбельной, что пела ей мама, а потом и она сама — своей маленькой сестре. Каждое слово красной нитью связывало её и Локи в их общей борьбе против тьмы, придавало всему этому смысл и напоминало им самим о том, кем они являлись.

Знаешь, сколько детей

По утрам просыпаются в своих кроватках?

У них нет тревог и проблем

На протяжении всего дня.

У Бога на небесах для всех есть

Радость и удовольствие,

И он любит всех.*

В конечном счёте, это всё было ради детишек, а не из-за денег, что платили им заказчики. Локи и Дарси убивали, чтобы все крохи просыпались по утрам в своих тёплых постелях и спешили поскорее выбежать на улицу к остальным детям, вместо того чтобы слёзно молить о пощаде тварь, уносящую их ночью в тёмный лес.

— Кровь двенадцати лун скоро будет собрана, — вдруг захрипела ведьма, захлёбываясь кровью. Дарси встрепенулась и подошла поближе, выглянув из-за плеча мужчины. Ей открылось зрелище не для слабонервных. Заметив её, нечисть растянула чёрные от крови губы в мерзкой ухмылке. — И после этого останется только один предмет.

— Надо её сжечь. — Локи утёр пот со лба рукавом. — Мы только зря тратим время.

Но Дарси его не слушала. В глазах ведьмы она видела отражение одинокой свечи, что горела позади неё, и кое-что ещё. Она давала им подсказку, будучи уверенной в своём превосходстве, зная, что они не догадаются.

Злобно скалясь, ведьма следила за хмурящимся лицом девушки и чего-то ждала, но истина проворно ускользала от Дарси. А потом уже было поздно — в подвальное помещение спустился сам шериф Беррингер со своими боевыми парнями, и нечисть пришлось передать ему для публичного сожжения.

Охотники также присутствовали на площади, наблюдая за тем, как пламя объяло верещавшую ведьму и навсегда скрыло её от глаз обозлённых городских жителей.

***

В местном трактире было невыносимо душно, казалось, что всё: старые гобелены на стенах, грязные занавески, атмосфера — было пропитано запахом пота, бедности и дешёвого пива.

Дарси устроилась за небольшим деревянным столом в углу спиной к двери и безо всякого аппетита отщипывала по небольшому кусочку от свежей сырной лепёшки. Джексон, местный следопыт, навестивший их по приказу мэра, как завороженный следил за движением белых пальчиков и приглушённым тоном, постоянно озираясь по сторонам, рассказывал Дарси об обстановке в городе.

— Шериф в ярости. Буду с вами откровенен, он очень опасный тип. В его руках — настоящая власть.

— Да, я заметила, — рассеянно отозвалась Дарси, краем глаза наблюдая за Локи, что ещё десять минут назад отправился за пивом, но, увы, всё никак не мог отвлечься от пышногрудой девицы. К чести последней, хвалебные оды мужчины, посвящённые самому себе, не производили на неё должного впечатления, и вскоре Локи остался в одиночестве.

Проследив за взглядом Дарси, Джексон умолк на пару секунд, а когда охотник что-то задиристо крикнул хозяину трактира, всё же заметил:

— Вы не похожи с братом. Он весь словно оголённый нерв — сегодня сам видел, как он едва не завязал драку с кузнецами.