Семейное дело

========== Часть 1. Прикрытие ==========

Локи сплюнул на землю кровью из разбитых в драке губ. Придерживая оружие левой рукой, он слегка повращал кистью, восстанавливая кровообращение, терпеливо дожидаясь возвращения своей напарницы. Ведьма истошно верещала, плевалась вонючей склизкой слюной и размахивала руками и ногами в отчаянной попытке освободиться. Ужасно хотелось выдавить этой мерзости глаза, вырвать язык или раскроить череп на две половинки.

Дарси ловко подвесила её на тонком металлическом тросе и теперь возвращалась обратно, взвалив тяжёлый арбалет на плечо и тяжело дыша. Её бровь была рассечена при неудачном падении, когда они пытались загнать ведьму в ловушку, но других увечий на теле девушки Локи не обнаружил, по крайней мере, тех, что нельзя было скрыть под одеждой. В целом Дарси невероятно повезло, ведь она приняла почти весь удар на себя, заявившись прямо в логово этой мерзкой твари, в то время как Локи поджидал её снаружи с револьверным ружьём наперевес. Нечисть в этом захолустье совсем распустилась и вела себя так, словно город принадлежал ей. Они были сильнее, чем обычно, и, чтобы поймать эту, пришлось серьёзно повозиться.

— О, злится, — не скрывая торжества, ухмыльнулась Дарси, остановившись напротив извивающейся ведьмы.

Нечисть заверещала ещё громче, раскачиваясь в воздухе в попытке расцарапать ей лицо. Дарси отшатнулась, не в силах терпеть тошнотворный запах крови и гнили.

— С такой рожей я бы тоже злился, — усмехнулся Локи, вытирая рукавом кровь с подбородка. Он взглянул на разрумянившуюся от погони и драки Дарси, и она улыбнулась ему в ответ. — Да заткнись ты уже! — удар приклада пришёлся прямо в висок ведьмы, и та, дёрнувшись, заткнулась и обмякла. — Ещё тащить её в город.

Обычно они сжигали ведьму на месте — самый надёжный способ избавиться от этих тварей раз и навсегда, и мерзкий запах тут же исчезал. Однако Локи знал, что его кожа навеки пропахла этими зловониями гниющих изнутри тел, знал, что ему никогда не отмыться от чёрной крови, пропитавшей одежду насквозь. И самое страшное заключалось в том, что ему было совершенно плевать — он охотился на нечисть почти с самого детства и большую часть своей жизни — в одиночку. За все эти годы он вспорол столько животов, перерезал столько глоток и сжёг столько ведьм, что сбился со счёту.

Дарси же записывала каждую ведьму в свою старую тетрадь в кожаном переплёте, указывая напротив название города или деревни, где они работали, а также число жертв. Конечно, имён этих тварей они не знали, и девушка ограничивалась ёмкими описаниями вроде «Та, у которой торчал мох из ноздрей».

Локи лишь усмехался скрупулёзности своей напарницы, наблюдая за тем, как она, закусив кончик языка от усердия, вписывала новое имя в тетрадь.

— Это заставляет чувствовать себя значимой, верно? — вопрошал он, начищая оружие до блеска.

— Это напоминает мне о долге, когда хочется сбежать, — отвечала Дарси, перекинув тяжёлую косу через плечо и продолжая писать. Перо скрипело о бумагу, а Локи скрипел зубами.

— Я тебя не держу.

— Ты — нет.

Он нашёл её пять лет назад в доме одной ведьмы, что терроризировала близлежащий город на протяжении многих лет. Дарси было семнадцать, и её младшая сестра исчезла ночью из своей постели. Поздним вечером следующего дня она исчезла следом, вооружившись большим отцовским ножом для резки мяса. Она продрогла, промочила ноги, заблудилась и потеряла всякую надежду, а потому и нашла тот самый странный дом в лесу, где по слухам проживала ведьма, поедающая маленьких детей.

Огромный нож в неумелых руках оказался абсолютно бесполезным. Ведьма расцарапала ей грудь и готовилась свернуть шею незваной гостье, которая была уже слишком взрослой, чтобы войти в её меню, когда появился он с брутальной пушкой наперевес и просто снёс голову мерзкой уродине.

Сестры нигде не было. По тому, как её спаситель прятал глаза, исследуя огромную ведьминскую печь, Дарси поняла, что для неё всё было кончено. Прижимая оторванный кусок от его льняной рубахи к расцарапанной груди, она без всякого выражения наблюдала за тем, как полыхал зловещий дом на опушке вместе с ведьмой и останками убитых детей.

— Возьми меня с собой, — прошептала тогда Дарси, обратившись к мужчине, устало привалившемуся к дереву.

— Зачем это? — лениво спросил он, окинув дрожавшую плоскогрудую девчонку липким взглядом с головы до ног.

— Хочу, чтобы они все сдохли.

Локи видел, как в её серых глазах плясали отблески пламени, охватившего ведьминский дом. В ту ночь огонь уничтожил не только нежить. Это напомнило ему о том дне, что много лет назад поделил его жизнь на до и после.

Локи забрал её с собой. После он ещё не раз корил себя за содеянное, хотя нельзя было не признать очевидных достоинств девчонки. Она уверенно держалась в седле, была ловкой и проворной, беспощадной в своём гневе, достаточно хитрой и дипломатичной, чтобы договариваться с заказчиками о сумме, которая устраивала бы обе стороны. В скором времени Дарси научилась превосходно владеть оружием. А силу её удара Локи испытал на себе лично, когда, напившись в одной местной таверне, рискнул накрыть ладонью то место на теле Дарси, которое трогать ему не следовало.

Да и чего скрывать — вдвоём работалось гораздо легче и продуктивнее. Объединённые ужасом, пережитым в детстве, они нашли своё спасение и успокоение в истреблении ненавистного племени. Вскоре о знаменитых в определённых кругах охотниках на ведьм стали писать в газетах, прославляя храбрых брата и сестру и призывая граждан обращаться к ним за помощью, если в городе объявлялась ведьма.

Локи и Дарси пришлось поддержать легенду о своём близком родстве. Люди не доверили бы свою безопасность и круглую сумму денег парочке любовников, что рубили головы местной нечисти направо и налево. Любовниками они, конечно, тоже не были, но что толку — сплетники всё равно бы приписали им нечто большее, чем общее дело и жажду мести. А так у них было отличное прикрытие — якобы связанные родственными узами и семейным делом, они могли снять одну комнату на двоих в постоялом дворе, что было гораздо дешевле, а Локи — без тени смущения шарить рукой под юбками продажных девиц в трактире в паре метров от трапезничающей «сестры».

— Ты воняешь, как дерьмо, — фыркнула Дарси, взвалив себе на спину кожаную сумку, полную оружия. Локи тащил укутанную в холщовую ткань и перевязанную верёвкой ведьму за трос, с особым удовольствием слушая, как её тело то и дело натыкалось на острые камни. Эта мерзость всё ещё была жива, просто находилась без сознания, а всё потому, что мэр Аугсбурга в угоду местному шерифу Беррингеру велел притащить ведьму в город, допросить, а после сжечь на центральной площади.

— Зато ты пахнешь миндалем в сахаре, — съязвил Локи в ответ, перехватив трос покрепче. Чтобы не стереть кожу ладоней, он предварительно надел перчатки и теперь слушал, как противно скрипела грубая ткань от соприкосновения с металлом.

До города оставалось не больше десяти минут ходьбы, когда вдруг раздалось тихое жужжание механизма, надетого на руку мужчины. Это изобретение, купленное несколько лет назад у одного торговца за очень большие деньги, сообщало Локи о том, что в самое ближайшее время ему было необходимо сделать себе укол во избежание приступа сахарной болезни.

— Не поможешь? — он остановился, кивнув в сторону ведьмы.

Дарси полезла в сумку за лекарством и, обнаружив его в потайном кармане, торопливо опустилась перед мужчиной на одно колено. Локи сухо рассмеялся, наблюдая за её манипуляциями. Он был прекрасно осведомлён о большой нелюбви Дарси к его уколам. Подумать только — девчонка жестоко расправлялась с ведьмами и боялась какой-то там иглы!

Она вскинула на него глаза, демонстрируя недовольство его глупыми насмешками в свой адрес, и дальнейшие слова застряли у Локи в горле. И вовсе не потому, что её грозный вид впечатлил его. Выглядело это всё крайне двусмысленно, особенно для изголодавшегося по женской ласке Локи, в чьей крови ещё бушевал адреналин, как это всегда бывало после хорошей драки. Её поза, горящий взгляд из-под опущенных ресниц, румянец, соблазнительная ложбинка между белых грудей, скрытых под блузой молочного цвета и кожаным корсетом…