Ничейная земля (ЛП)

— Наверняка для ареста есть причины, — воспряла духом монахиня. — Уверена, они тоже красные, — добавила она с презрением. — Поделом им.

— Ах ты ж, чертова су... — не сдержался Джек.

— Сержант! — одернул сержанта Райли, прижав ему руку к груди, а затем, повернувшись к монахине, процедил сквозь зубы: — Сестра Каридад, иногда я забываю, ради чего сражаюсь на этой войне, но всегда находятся люди, подобные вам, которые помогают мне это вспомнить.

14    

— Я ничего вам не скажу, — повторила мать-настоятельница, скрестив на груди руки. — Делайте со мной что хотите, но я не намерена вам помогать.

— Можно подумать, кому-то захочется с тобой что-то делать! — буркнул Джек. — Ишь, размечталась, старая ведьма!

— Уймись, Джек, — бросил Райли. — Все равно это не поможет. — Затем он повернулся к монахине. — Я лишь прошу показать нам, как незаметно проникнуть в церковь. После этого мы уйдём.

Галисиец многозначительно откашлялся и выглянул в окно.

— Мы же вам сказали, — продолжал уговаривать ее Райли. — Поверьте, мы не собираемся причинять вам неприятностей, сестра Каридад, нам лишь нужно найти этих людей и вывести их из города до рассвета.

— Я вам ничего не скажу, — надменно повторила монахиня.

Райли многозначительно посмотрел на сержанта, и тот чуть заметно кивнул.

— Ну что ж, — произнёс Райли и, резко дёрнув за шнур, сорвал штору. — Джек, заткни-ка ей рот!

Галисиец вытащил из кармана грязный платок и завязал монахине рот.

— Как вы сме... — это было последнее, что она успела выговорить.

Райли тут же заломил ей руки за спинку стула, на котором она сидела, и связал их шнуром от сорванной с окна шторы, пока Джек устраивал складывал на полу кучу из бумаги, Библии в красивом переплёте из бараньей кожи и тяжеленного фолианта, посвящённого житию святого Доминика Гусманского.

Монахиня наблюдала за их действиями с нарастающей тревогой.

— Ф-фто вы дефаете? — промычала она сквозь повязку.

Когда посреди комнаты образовалась изрядная куча бумаг и дерева, Райли выхватил зажигалку, поднёс ее к самому лицу доминиканки и щелчком высек огонь.

— Ну что ж, вы не хотели помогать нам по-хорошему, — спокойно произнёс он, — значит, будет по-плохому. Я предам огню все это здание вместе с вами и вашими сёстрами, а пока солдаты будут гасить пожар, мы с моим другом воспользуемся суматохой, чтобы освободить заключённых, — объявил он с циничной улыбкой на устах. — Ну, что вы на это скажете?

— Г-г-г-г!

— Ах да, ничего не скажете, у вас же рот завязан... — Он повернулся к Джеку. — Очень жаль, что она отказывалась говорить, пока у неё была возможность, не находишь?

— Даже если она и хочет что-то сказать — перебьется, — подыграл ему Джек. — Подумаешь, одной пиявкой в мире будет меньше.

— Не стоит, Джек, — театральным жестом прервал его Алекс. — Мы должны уважительно обращаться с несчастной, она ведь вот-вот переселится в иной мир.

— Г-г-г!

Райли взял листок бумаги, поджег его зажигалкой и бросил его на кучу бумаги.

— Сейчас вы отправитесь прямиком в ад, сестра Каридад, — произнёс он ледяным тоном, направляясь к двери. — И если увидите тамошнего владыку, передайте ему, что я хорошо сделал свою работу.

— Г-г-г! Г-г-г!

Лейтенант открыл дверь и вышел, размашисто перекрестившись, Джек последовал за ним, закрыв за собой дверь с глухим стуком.

Бумага в комнате занялась, как и обложки книг, повалил густой черный дым.

— Г-г-г-г! Г-г-г-г! Г-г-г-г!

Дверь снова открылась, и в неё просунулось лицо Райли.

— Вы что-то сказали?

Монахиня уже чувствовала а лице жар от костра.

— Г-г-г-г! Г-г-г-г-г! Г-г-г-г!

— Ни слова не могу понять, — сказал Джек, тоже просовываясь в дверь. — Ничего не разберёшь сквозь кляп.

— И что будем делать? Оставим ее тут?

— Г-г-г-г! Г-г-г-г! Г-г-г-г!

— Как скажешь, Алекс, — пожал плечами Джек. — Ты здесь командуешь.

Райли сделал вид, будто на пару секунд задумался, и эти секунды показались монахине вечностью.

— Ну ладно, — устало вздохнул он. — Я вижу, наша подруга хочет что-то сказать.

Пошарив руками у затылка монахини, он снял повязку.

— Да! Да! — закашлялась она. — Я вам помогу! Только погасите огонь!

Райли чуть посторонился, и Джек выплеснул на костер полный кувшин воды, обнаружившийся на приставном столике. От огня остались дымящиеся угольки.

— Ну хорошо, — сказал Алекс, развязывая ей руки. — Как мы можем незамеченными войти в церковь, а потом выйти из неё?

Женщина отчаянно заморгала: глаза у неё слезились от дыма.

— Никак не можете, — ответила она.

— Что, опять начинается? — спросил Джек, теряя терпение.

— Это правда. У церкви святого Мартина Турского только один вход, парадный. — Она вновь закашлялась. — Клянусь вам, — сказала она и перекрестилась.

Интербригадовцы молча переглянулись: похоже, монахиня не лгала.

— Черт! — выругался Джек, прислонившись к закрытому окну. — А ведь мы так близко...

— Нужно найти способ, — сказал Алекс, — Всегда можно что-то придумать.

— И что ты предлагаешь? Вход только один, и его охраняют солдаты. Чтобы пройти мимо них, нужно быть невидимками.

— Было бы неплохо, — поморщился Райли. — А вообще, можно... можно...

— Можно что? — спросил Джек спустя несколько секунд, желая услышать окончание фразы.

Но Райли уже не слышал. Он неотрывно смотрел на мать-настоятельницу, ерзавшую под пристальным взглядом карих глаз лейтенанта.

— Что вы так смотрите? — спросила наконец монахиня.

— Что с тобой, Алекс? — встревожился Джек.

Райли потребовалась долгая минута, чтобы вернуться из раздумий, но вместо ответа он неожиданно спросил у монахини:

— Сколько сестёр в монастыре?

Сестра Каридад растерянно заморгала.

— Что?

— Я спрашиваю, сколько монахинь в монастыре?

— Но почему... Почему вы об этом спрашиваете?

— Так сколько?

— Девятнадцать, не считая меня.

Райли кивнул, затем улыбнулся и пробормотал:

— Ну что ж, вполне достаточно.

— Достаточно? — переспросил Джек. — Но для чего?

По лицу Алекса расплылась широкая улыбка, в уголках рта собрались морщинки.

— Чтобы стать невидимыми, дружище, — ответил он, хлопнув Джека по плечу. — Чтобы стать невидимыми.

— Ты, видно, спятил!

Именно так Джек прокомментировал идею друга, когда Райли закончил излагать свой план спасения.

— Может произойти что угодно... Нет, ничего не выйдет.

— И что же произойдет?

— Мать твою! Для начала — не стоит считать караульных слепыми или полными идиотами.

— Во-первых, ночь достаточно темна, а во-вторых, вряд ли монахини вызовут у них подозрения.

Джек собрался уже возразить, но вдруг понял, что Алекс опровергнет любое его возражение, сколь бы резонно оно ни звучало. В конце концов, решил он, лучший план они все равно не придумают.

— Ладно... — сдался он. — И как поступим?

— Прежде всего, разбудим остальных сестер, объясним им, что происходит, и велим побыстрее одеться. Об этом позаботится сестра Каридад.

Монахиня, уже стоявшая напротив стола, поправляла одежду, стряхивая с белой рясы серые хлопья пепла.

— Нет, — ответила она, не поднимая головы.

— Простите, не понял?

— Я сказала — нет, — повторила она, глядя ему прямо в глаза.

Райли сделал шаг вперёд и встал прямо против монахини; в его глазах загорелся дьявольский огонёк.

— Не испытывайте мое терпение, сестра Каридад.

— Я вам помогу, — заявила мать-настоятельница. — Если вы поможете нам.

— В смысле? — переспросил Джек, решив, что ослышался.

— Вы хотите вывести из Бельчите этих ваших друзей до того, как красные пойдут в наступление, так?

Райли не стал отвечать на этот явно риторический вопрос, стараясь понять, куда клонит доминиканка.

— Так вот, — произнесла она, сложив руки на груди и с вызовом глядя на двоих мужчин. — Я вам помогу, но за это вы поможете нам.