Страница 10 из 12
В пятницу, 29 июня 1174 года к будущим убийцам прибежал некий Яким и стал кричать, что всех их вот-вот могут казнить. Ни у кого из злоумышленников, судя по тексту «Повести», не было ни малейшего сомнения, что такое развитие событий вполне возможно. Основанием для воплей Якима послужил слух, что Андрей приказал казнить Якимова брата. Видимо, Яким, которого называют любимым слугой князя, посчитал это знаком того, что раскрыт какой-то не известный нам заговор. Судьба Андрея Боголюбского была решена – он должен был умереть этой же ночью…
Еще до того, как князь отправился спать, другой его слуга, ключник Анбал, потихоньку вынес из спальни хозяина его меч. Меч этот, по преданию, принадлежал еще ростовскому князю Борису Владимировичу, убитому во время борьбы за киевский престол после смерти Владимира I Святославича в 1015 году. Реликвия хранилась в семействе Мономаховичей и передавалась от одного ростовского князя к другому, символизируя власть.
Ночью убийцы перебили дворцовую стражу, но в княжескую опочивальню пойти сразу не решились, а отправились в винный погреб, где и напились для храбрости. Затем двое из них поднялись наверх и постучали в запертую дверь спальни. Проснувшийся князь спросил, кто его тревожит в неурочный час. Один из убийц назвался княжеским любимцем Прокопием. Голос своего «паробка» князь, однако, хорошо знал и, заподозрив неладное, бросился искать меч. Его, как мы уже знаем, на месте не оказалось. В это время убийцы выломали дверь и ворвались в княжеские покои.
В завязавшейся борьбе Андрею, который, несмотря на почтенный возраст, обладал недюжинной силой, удалось повалить одного из нападавших на пол. Потасовка происходила в темноте. Князь, видимо, лучше убийц ориентировался в собственной комнате, к тому же нападавшие были пьяны. В это время в спальню вбежали остальные заговорщики, вооруженные мечами, саблями и копьями. Андрей получил несколько ударов. Один из них нанес стоявший лицом к князю. Это был сравнительно легкий удар рубящим оружием спереди и чуть сбоку, задевший левую ключицу. Следующие удары оказались значительно тяжелее. Среди нападавших был, очевидно, опытный боец. Он-то и нанес сзади страшный удар мечом. «Профессионал-рубака» (как определили его эксперты-антропологи) одним махом отсек Андрею левое плечо, срезав часть лопатки и плечевой кости. Удар вызвал сильнейшее кровотечение. Скорее всего, князь потерял сознание и упал.
В неразберихе, вызванной темнотой, многочисленностью нападавших и винными парами, убийцы приняли товарища, сбитого с ног князем, за свою жертву и набросились на него. Через некоторое время, убедившись, что тот мертв, они покинули комнату, унося труп с собой. Спустившись, во двор, они поняли, что ошиблись. В этот момент послышался голос князя, звавшего на помощь. Срочно вернулись назад. Однако, к их удивлению, в спальне никого не было. При зыбком свете свечей убийцы разглядели кровавый след, тянувшийся за порог комнаты. Видимо, очнувшийся князь, превозмогая боль и слабость, смог выползти из спальни и, спустившись по лестнице, заполз под сени, пытаясь укрыться от преследователей. Однако стоны, которые несчастный не мог сдержать, выдали его. Наступила развязка.
На лежавшего ничком князя обрушился град ударов. Первый из них, который удалось зафиксировать медикам, был нанесен мечом по затылку. Еще один был направлен в лицо, скорее всего, он и стал непосредственной причиной смерти – копье пронзило лобную кость над правым глазом. Князь завалился на правый бок. Его продолжали рубить мечами, колоть копьями, не замечая, что он уже не дышит… Как писали эксперты, «это, конечно, не было ни в единоборстве, ни в сражении. Это – нападение нескольких человек, вооруженных разным оружием, с определенной целью – не ранения, хотя бы и тяжелого, а убийства тут же, на месте, во что бы то ни стало».
Этот мрачный рассказ теперь нуждается в корректировке. Последняя судебно-медицинская экспертиза, проведенная В. Н. Звягиным, показала, что убийц, скорее всего, было лишь двое. Один из них орудовал саблей, а другой – мечом. При этом отмечается, что первый из нападавших был ростом приблизительно с Андрея, профессионально владел оружием и тактикой ближнего боя. Он нападал на князя спереди несколько слева. Другой же, видимо, нанес Андрею несколько тяжелых ран мечом.
«Его сильные рубящие удары в предплечье (с разрубом лучевой кости) и среднюю часть левого плеча, – отмечает Звягин, – парализовали защиту Боголюбского, после чего левая рука князя бессильно повисла вдоль тела. С этого момента голова и тело князя были не защищены. Сразу же последовали два удара: мечом – в затылок князя слева, саблей – в левый плечевой скос. Удар в затылок, хотя и сопровождался поверхностным разрубом кости, но, судя по следам вибрации на ее поверхности, носил оглушающий характер. Исход схватки стал неизбежен после обширной раны левого надплечья и плечевого сустава, с разрубом лопатки, головки плечевой кости и очень крупной подключичной артерии. Сильнейший сабельный удар по опущенной руке князя, нанесенный в прежней манере – под острым углом к поверхности его тела, вызвал фонтанирующее кровотечение. Минуты жизни Андрея Боголюбского были сочтены. Князь, по-видимому, упал. Тяжело раненый Боголюбский все же нашел силы спуститься по крутой лестнице в сени. Следовательно, повреждения левого бедра у князя еще не было. Убийцы по следам крови нашли князя за „столпом вьсходнымъ“. По-видимому, князь умирал, когда ему, лежащему на спине, были нанесены рубяще-режущий удар саблей в нижний отдел левого бедра и рубящий удар мечом в правую половину лба. Сообщение летописей о множественных ранениях, которые якобы были причинены в этот момент князю, либо не соответствует действительности, либо эти ранения не сопровождались повреждениями скелета».
Не была отрублена и правая рука, как об этом «свидетельствует» летописец. Вряд ли к тому же князь был убит в темноте: «против подобного допущения свидетельствуют как активная его самооборона, так и точность ударов убийц». «Судя по скелету, – продолжает Звягин, – каких-либо костных повреждений, несовместимых с жизнью, князю нанесено не было. Несмотря на тяжелые ранения, полученные в спальне, он мог в течение нескольких минут передвигаться, в т. ч. спуститься по лестнице в сени. Однако возможность самообороны им уже была утрачена. Множественность и тяжесть рубленых повреждений, причиненных Андрею Боголюбскому в спальне и на лестничном переходе в сени, должны были предопределить быстрое наступление смерти. Непосредственной причиной смерти Андрея Боголюбского явилась, вне всякого сомнения, острая кровопотеря в результате массивного кровотечения. Говорить об открытой черепно-мозговой травме, как… причине смерти, вряд ли возможно».
Так что даже сама смерть князя оказывается овеянной легендой.
Жизнь после смерти
Как пишет летописец, Андрей Боголюбский «кровью мученичьскою умывся пригрешении своихъ», то есть мученической смертью искупил свои грехи. А их, видимо, было немало.
Помимо бесконечных выяснений отношений со своими родственниками, которых он то изгонял вообще, то, обращаясь с ними как с «подручниками» и «простыми человеками», сажал по своему усмотрению на киевский и новгородский престолы, Андрей несколько раз пытался вмешаться в дела духовные.
С одной стороны, летописцы отмечали особую набожность князя.
В ход шли и подробные описания роскошных храмов, построенных по приказанию князя во Владимире и его окрестностях, и рассказы об основании им новых монастырей, и о щедрых пожалованиях «черньцемь и черницамъ, и убогымъ, и всякому чину», и о регулярных раздачах милостыни больным и обездоленным, и рассказы о ночных бдениях Андрея, когда он подолгу молился в храме, «смиряя образъ свои скрушеномь сердцемъ и уздыханье от сердца износя, и слезы от очью испущая, покаянье Давидово приимая, плачася о грисехь своихъ, възлюбивъ нетлененая паче тленьныхъ и небесная паче времененыхъ и царство съ святыми у Вседержителя Бога паче притекущаго сего царьства земльного, и всею добродетелью бе украшенъ, вторыи мудрыи Соломонъ бяшеть же».