Страница 61 из 73
Как там говорилось в одной драме? Мавр сделал своё дело, мавр может удалиться. Вот только Кощей извиняться не будет, нет! По крайне мере в ближайшие пару дней точно. А там, как получится!
— Теперь всё точно будет хорошо, — тихо пробормотала Варька, уткнувшись носом ему в плечо и улыбаясь. — Просто не может не быть, да?
— Ага, — поддакнул Костин, прижимая её к себе крепче. И искренне веря в то, что по-другому просто не может быть.
Любимая женщина, обаятельная и шкодливая малышка, друзья и все трудности позади. Как оказалось, одному конкретному финансисту популярного ночного клуба для счастья надо не так уж много, на самом-то деле. Совсем немного.
Глава 14
— Варька, вылазь, ёпт! — недовольный рёв Варяга нарушил медитативное состояние, в котором я пребывала, добавляя последний штрих в гравировку на запонки из чернёного серебра. — Или меня съедят, затопчут, разорвут… В общем, надругаются над моим несчастным телом!
— Я прям даже где-то в это верю, угу, — пробормотала, поправив специальные очки для работы и сдув прядь волос, упавшую на нос. После чего принялась мягкой ветошью сглаживать острые грани, оставшиеся на поверхности металла, убирая остатки стружки и ненужный мусор, портивший внешний вид украшения. Варяг продолжал что-то бурчать за дверью, развлекаю расшалившуюся Марью, а я…
Я занималась своим любимым делом, выполняя три изделия по специальному заказу для трёх людей, сделавших для меня невозможное. И мне было всё равно, что я забывала поесть, проводила ночи без сна, получила пару неприятных порезов и ожогов. Глядя на мягко поблёскивающий в свете яркой лампы металл, прикасаясь кончиками пальцев к выделанной коже и слушая мерное тиканье часового механизма, я не могла не улыбаться. Чуточку устало, довольно и свободно, откинувшись на спинку стула и крутанувшись вокруг своей оси. Конечно, мои изделия не заменят причитающейся тому же Лектору гонорара, но…
Вздохнула, задвинув очки на затылок, и коснулась подрагивающими пальцами каждого подарка по отдельности, устроив подбородок на локте руки лежащей на столе. Серёжка, в виде креста, с удлинённым нижним концом, превращающимся в элегантную застёжку. Чёрный камень в центре оной, матово поблёскивал, отражая энным количеством граней искусственный свет.
Широкий кожаный браслет, с циферблатом часов и секундомером. Небольшие по размеру, расположенные на некотором удалении друг от друга, цвета античной бронзы и готичными, вытянутыми римскими цифрами. Қңиг[о]лю.б.ңет Пара пластин из серебра и той же самой бронзы, заполненные тонкой гравировкой, фиксировали часовой механизм, придавая определённый шарм всей конструкции. Застёжка из нескольких клёпок, притягательно мерцала совсем неподходящей байкерской брутальностью.
Лектор и Кощей должны оценить то, что я для них выбрала. Пришлось, правда, напрячь Варяга, что бы достал чертежи и хотя бы попытался внятно объяснить что и как, стимпанк всё же не совсем мой профиль. Но могучий викинг в кои-то веки не шибко-то возражал. Особенно, когда узнал, что они для меня сделали. И хотя Ромку он недолюбливал до сих пор, это не отменяло того, что кусок кожи под основу для браслета он выделывал лично, придавая ей пластичность и мягкость.
Чуть в стороне, рядом с тисками для фиксации деталей и тонким стилом, которым я наносила предварительно узор на сам металл, лежали две небольшие запонки. То самое, не особо-то поддающееся тонкой работе чернёное серебро, всё же сдавшееся на милость моему упрямству и принявшее нужную форму. Гордиев узел выглядел тонко, изящно и совсем обыденно, если не знать, кому именно предназначался этот подарок. Думаю, Владислав Алёхин оценит смысл и непрозрачный намёк, заложенный мною в выборе формы и гравировки для запонок. Как гласит легенда распутать такой узел невозможно, можно только разрубить.
Как показала практика и мой собственный опыт, если ты один, очень уж определённый граф Дракула, то разрубить такой узел — это отнюдь не единственное решение. Скорее уж крайняя и совсем не обязательная мера. Всего лишь один вариант из множества других, да…
Выпрямившись, я помассировала плечи, морщась от ноющей боли в уставших мышцах. И вздохнула, услышав очередной грохот и такое знакомое «Упс», которое спутать с чем-то другим было просто невозможно. Тем более, что сопровождалось оно звонким, надрывным мяуканьем несчастного Кошмара, который уже не знал куда деваться от обилия мужчин в моей квартире.
— Да иду я, иду… — хмыкнула, сползая со стула и потягиваясь. В спине что-то явственно хрустнуло, напоминая, что сидеть почти три дня подряд за работой уже не для меня. Стара я для таких экспериментов, ох стара. С другой стороны…
Бросив ещё один взгляд на результат своего ударного труда, я не могла не улыбнуться, взъерошив волосы на затылке. Это ощущение от проделанной работы, удовлетворение, расползающееся по душе того стоит. Вот ещё бы вспомнить, что именно я забыла, кроме как поесть и принять душ и будет совсем хорошо.
Почесав бровь, снова окинула взглядом комнату, давно и прочно переделанную под мастерскую. И хлопнув себя по лбу, подошла к стеллажу в углу, зарывшись в коробки и жестяные банки, заполнявшие собой всё пространство на полках. С трудом, но на самой верхней из них мне удалось найти три мешочка из чёрного бархата, завалявшихся с последнего заказа. Именно в них я всё и упаковала, аккуратно затянув серебристые тесёмки. После чего, подавив зверское желание плюхнуться на маленький диван, притулившийся в углу, рядом с окном, направилась разбираться с домашним бедламом.
Судя по звукам, дела в Датском королевстве шли ни шатко, ни валко. Марья, успевшая соскучиться по невыносимым байкерам и требовавшая явиться в срочном порядке в «уб», явно вышла на тропу войны. А Варяг, хоть и имевший опыт воспитания маленьких детей, ничего с ней не мог поделать. Мелкая как небольшой, но очень разрушительный тайфун, носилась по квартире, не желала отвлекаться на новые игрушки, не заинтересовалась просмотром новых мультиков и, кажется, довела сдержанного и хладнокровного викинга до тихого нервного срыва.
Во всяком случае, когда завидев меня на пороге зала, Царевшина прекратила исполнять народные пляски коренных жителей Африки на спине Вальки и рванула ко мне, счастливее лица я у своего знакомого ролевика ещё не наблюдала. Блондин даже перекрестился, блаженно раскинувшись посреди комнаты в позе расплющенной морской звезды.
— Ма, в уб! — повиснув у меня на шее, безапелляционно заявила Марья. И дёрнула за прядь волос, повисшую на носу, привлекая к себе внимание. — Очу в уб! К Оме!
— Думаешь, надо? — с сомнением переспросила, пытаясь скрыть так и норовившую появиться на лице улыбку. Но не преуспела в этом деле и рассмеялась, прижавшись губами ко лбу дочери. Та недовольно засопела, снова дёрнув меня за прядь волос. — Ну в уб, так в уб… Маме всё равно нужно кое-что отдать господам бякерам. А сами они явно не скоро появятся. Почему-то…
— Уля! — радостно завопила мелкая, хлопая в ладоши. — Ма, низ! Я сама!
Фыркнув, спустила дочь с рук, с тихим смешком наблюдая, как маленький ураганчик, по имени Марья, скрывается в своей комнате. В последнее время у неё просто пик самостоятельности какой-то. Правда, обычно это выливается в выбор наряда для выхода, занимающего порой полчаса, а то и больше. И это на простую прогулку. Что будет сейчас, я даже представить боялась, прекрасная зная о трепетной и нежной любви Манюни как к самим бякерам, так и к их клубу, ага.
— К своему скелету собралась? — Варяг, наконец-то, соизволил отлипнуть от пола и прекратить изображать умирающего лебедя. Отряхнувшись, ролевик подняла на ноги и широко зевнул. — И что ты в нём нашла, а, Вареник? Худющий, молчаливый, на финансах чужих повёрнутый… Да ещё и байкер! Может, ну его и со мной на ролёвку, а?
— Варяг, ну я ж не спрашиваю, что ты нашёл в той милой, но очень воинственной блондинке, что тебе нос опять свернула на другую сторону, — беззлобно ткнула друга кулаком в бок, увернувшись от его попыток запустить свою лапищу в мою и без того разворошенную косу.