Король и Дева

— Больг, — с ненавистью и болью прошептал король, и Балин прикрыл глаза.

Проклиная свое мастерство, с гораздо большей яростью, чем строили, они разбирали высокую стену, ставшую вместо союзника их злейшим врагом. Оттаскивали или просто сваливали вниз валуны и камни поменьше. Кладка, уложенная гномами второпях, успела схватиться, став тверже камня, из которого была сделана. Драгоценное время уходило, как вода в песок, на бесполезную, пустую возню!

Черная линия на горизонте уже разбилась на отдельные зловещие нити, опутавшие долину. До главного входа не доносились удары и крики, но и так было понятно, что за мрак и ужас творится сейчас в низине.

Наконец, решив, что теперь они как-нибудь да переберутся, гномы, все в пыли и в мелких камнях, со стертыми в кровь руками, побросали где попало инструмент и поспешили назад, в Одинокую Гору. Напоследок они разметали запруду, чтобы вода стекла вниз.

В одной из комнат за сокровищницей ровными рядами лежали доспехи всех размеров — снаряжение для армии, которое гномы Трора так и не успели ни примерить, ни использовать. А как бы оно пригодилось тогда! Блестящую отполированную сталь украшал четкий ровный узор из черненого серебра с синими вставками. Доспехи были прочными и не слишком тяжелыми, особенно по гномьим меркам, и бойцы торопливо подбирали латы, помогая друг другу.

Жанна чуть выдвинула из ножен Каранлах, опасаясь вытаскивать его совсем: вдруг он не захочет возвращаться в ножны, пока не испробует крови исконных врагов? Его алое пламя превратилось в слепящее солнце, бьющее поздним вечером из-под свинцовых туч. Орков было и вправду много! Но она не боялась. Вернее… Страха за себя не было, как и боязни смерти. Страшно было подвести своего короля — не выдержать, когда понадобятся все силы; умереть до срока, не успев сделать все, что должно…

Жанна надела гномьи поножи — просто так, чтобы на ней было хоть что-то, отмечающее ее принадлежность к гномам и гномьему королю. Примерила шлем, согнула и разогнула перчатки. С сожалением отложила кирасу, решив, с непривычки помешает.

Глаза ее братьев горели красным огнем; все они, даже всегда скромный Ори, выглядели так, будто в одиночку справились бы с не только с армией противника, но и с самим драконом!

Жанна кинула прощальный взгляд в небо — над Одинокой Горой сгущались тучи. А в темной мгле над ослепительно белым пиком разворачивались знакомые ей черные крылья…

Эребор — жестокая гора, она, словно старые боги древности, готова была пожрать своих детей.

Отряд ринулся вниз. Неисчислимые сокровища Эребора остались за спинами гномов. Никому не нужные, не имеющие сейчас никакой ценности. Ни защитить кого-либо, ни спасти чью-либо жизнь они не могли.

Бой шел неподалеку, ниже по склону. Свежий ветер приветливо встретил бывших затворников; полоска неба под облаками налилась яркой синью, как глаза их короля. Гномьи доспехи засверкали под солнцем, ослепляя врага и не причиняя вреда другу.

Они словно умерли и возродились из пепла. Они стали свободны — у них уже ничего не осталось.

— Ду Бека-а-ар!..

Торин выхватил Оркрист, Жанна воздела Каранлах. Синее пламя и золотой огонь! Гномы грозным клином спешили за ними…

Жанна вспомнила совсем не к месту, как еще в Ривенделле разговорилась с одной эльфийкой, совсем не заносчивой. Та вдохновенно танцевала при луне и каждое её удивительно грациозное движение говорило, как она счастлива в этот момент.

— Тебе надо станцевать для него, — остановившись, прекрасная эльфийка плавным жестом указала на Торина, сидевшего с Гэндальфом и Элрондом в открытой ротонде. — Ты только взгляни, как он на тебя смотрит!

— Как? — проворчала Жанна. — Смотрит сквозь меня и не видит? Или, как обычно, недовольно хмурится исподлобья?

— Какие вы, люди, странные, — голос ее зазвенел колокольчиком, — никогда не замечаете самых простых вещей!

— Что ты хочешь этим сказать? — у Жанны прервалось дыхание и похолодело внутри.

— Он же любит тебя! Неужели ты так слепа, что этого не видишь? Правильно говорит наш Владыка: «Каждый смотрит, да не каждый видит!»

Жанна тогда поспешила уйти: эльфийка показалась ей глупой, восторженной особой, которой везде чудятся романы — даже там, где их просто быть не может!..

Они с Королем-Под-Горой успели обменяться взглядами в стенах Эребора. Он не предлагал и не приказывал ей остаться. Не было в его взгляде и просьбы поберечься — он давно перестал просить о том, что она явно не выполнит. И ругать ее будет некому — гном точно знал, что не вернется.

Было лишь быстрое объятие и короткий, яростный поцелуй.

И сейчас, с клинком в руках прикрывая спину Торина, неистово призывая веру в победу, надеясь на малый дар судьбы — умереть вместе — она говорила себе «Ну вот и все — пришло время и для танцев!»

========== Часть 41. Битва пяти воинств. Один в поле ==========

Время текло все медленнее и медленнее, а потом и вовсе замерло — остановило свой бег, словно вовсе перестало существовать в этой вселенной. Сколько минуло — час, вечность или один удар сердца? Острые скалы чернели на фоне свинцового неба, прокалывая хрустальную тишину, как вчера, сегодня, завтра и тысячу лет назад. Из долины не доносилось ни звука. К добру или худу затишье? Светловолосые синдар, стоя на страже горного прохода, переглянулись в изумлении: «Неужели все? Мы победили? Слишком быстро и просто…»

Но земля негодующе вздрогнула под ногами — на этот раз гораздо сильнее и напряженнее, — оказывая обратное. Многочисленные вражеские рати снова рвались в Эребор.

«Ну что же, хоть за дело умрем», — спокойно подумал эльф постарше, в светло-серой одежде, расшитой серебром и украшенной изящным орнаментом из драгоценных камней.

Он даже не думал отступать. Проверил оружие в ожидании скорой встречи. Охрана короля лесных эльфов — служба, конечно, хорошая и почетная, да уж больно мелко для того, кто помнит войну с Сауроном!

Служба в хваленой Королевской Гвардии привлекала ветерана с течением времени все меньше. И дело было не в работе, а как раз в отсутствии таковой — а с нею и ответственности, и ощущения полезности, да хоть малой толики самоуважения! Быть оловянным солдатиком на побегушках ему вовсе не улыбалось.

И командир с каменными серыми глазами тоже совсем перестал нравиться. Воин не имеет права не исполнить приказ командующего — не так ли? Вот только, если совсем невмоготу, можно и поменять того, кто отдает приказы…

Стрел осталось не так много, как хотелось бы, зато меч, верный друг, всегда под рукой.

Орки бежали ровной рысцой, словно кони, мерно покачиваясь из стороны в сторону, не торопясь, но и не прячась. Эльфы затаились; тела они уже оттащили в сторону, покидав вражин в кучу, а гномов и своих уложив в длинный ряд. Но орк, выбежавший на них первым, почуял неладное: остановился, повел низко сидящей головой, пошевелил сплюснутым носом с широкими ноздрями… Оскалился и зашипел, подняв руку, отдав своим молчаливый приказ остановиться и рассредоточиться среди камней.

— Бросайте оружие и выходите. Мы вас не тронем! — пролаял он в воздух. — Не задерживайте нас, нам не нужны ваши жалкие жизни, оставьте их себе — мы не против!

«Да за кого он нас принимает?» — мимолетно удивился синда, быстро прицелился и спустил тетиву. Главарь мгновенно пригнулся, до выстрела, и стрела, не найдя цель, сердито звякнула о серый валун.

«Силен! — подумал эльф с уважением. — Славная будет охота!»

Навел вторую стрелу на орка помельче, легкомысленно выглянувшего из-за валуна. Чуть поднял лук, не задумываясь сделал поправку на ветер и расстояние; оперенная смерть ударила точно в глаз. Враг упал навзничь без вскрика и в последних конвульсиях затрепыхался на черной мокрой земле.

— Все, остроухие, вам конец! — главный махнул рукой, и орки ринулись на эльфов.

Время рванулось вперед, сминая секунды ударами клинка и сердца, словно отыгрываясь за предыдущую задержку.

Проход был доступен только для одного-двух; эльфы стояли насмерть, отбиваясь мечами. Двое из них забрались повыше на скалы и отстреливали нападающих, как на учебном стрельбище. Но орков было слишком много… Лежащие тела мешали атаковать защитников ущелья, однако враги, скользя по пролитой крови, отбрасывая своих, падая на четвереньки, злобно щерясь и рыча от ярости, отчаянно пытались прорваться в низину.