Король и Дева

— Мой король, — Ринглин коротко кивнул.

«Не получилось… Интересно, далеко я уйду? И ребята еще знают так мало…»

Мысль о собственной смерти не волновала, пугала тьма Дол-Гулдура в глазах короля, будто темная, волнующаяся, все выше поднимающаяся вода.

Сделал пять шагов к выходу, с каждым — ощущая биение сердца и ожидая удара.

Глянул в коридоре на начальника гвардейцев. Не дожидаясь приказа, отстегнул ножны — и отдал оружие растерянному Леголасу, который в зал заходить не стал — ждал снаружи. Лишь кивнул ему молча, подтверждая подарок. Меч был славный, именной, оставшийся еще со времен Последнего Союза: было бы жаль вот так запросто дарить его королевскому гвардейцу. Лучше пусть принцу достанется.

Его заперли в собственной комнате. Давали только воду, да он и не просил ничего больше. Сбегать не собирался, незачем.

У дверей все время дежурила злая охрана во главе с начальником королевских гвардейцев, уверенным, что Ринглин провел их каким-то хитрым способом. И кто знает, что коварный изменник задумал сейчас?

***

Когда начальник гвардейцев, повинуясь жесту владыки, зашел в сокровищницу, он сразу увидел, чего не хватает. До вещей и оружия гномов Трандуилу особого дела не было, но, когда он увидел пропажу любимого меча — застыл надолго, побелев лицом, ничего не говоря, а только глядя на пустую стену и явно не веря своим глазам.

Король хриплым приглушенным шепотом отчитал начальника. Тот едва разбирал слова, покрывался холодным потом, пятился, пока не оперся лопатками о стену. Ответить ему было нечего. В первый раз на протяжении долгой жизни перед ним ясно вырисовывалась перспектива загреметь в застенки. Благо, они так вовремя освободились.

На прощание Трандуил так хлопнул дверью сокровищницы, что она покривилась, жалобно заскрипев, и чуть не упала. А ведь начальник сам ее проверял не так давно: тяжелые створки, подвешенные на прочные петли.

Теперь выражение лица владыки, глянувшего в спину военачальнику белесыми от ненависти глазами, сильно обрадовало начальника гвардии.

***

Ринглин, посмотрев в окно, полюбовался яркой зеленью родного леса, послушал ветер, ласкающий кроны, вдохнул полной грудью. Поразмыслив, зажег светильник, достал бумагу, перо и чернильницу. В отпущенное ему время он решил написать пару строк дальним родичам. И Владыке Элронду надо отослать краткие пояснения — незачем ширить вражду между эльфами! * Правда, захотят ли доставить… Затем, свернув письма, обозначил адресатов ровным почерком с отдельными размашистыми завитушками. Прибрался в небольшой комнате, в которой и так царил идеальный порядок. Пару баллад завернул в тонкий пергамент, надписав: «Леголасу». Памятные мелочи сложил вместе и убрал подальше. Достал ржавый наконечник орочьей стрелы, посмотрел на него и, не удержавшись, сжал в руке до боли, ощутив острые грани. Вздохнув, убрал обратно.

Наутро, услышав знакомый сердитый голос за дверью, шум и ругань, выглянул в коридор. Слишком высокая для эльфийки, дама обещала охране, что если ее немедленно не пропустят, она так всех накормит, что они забудут, как их зовут! Ринглин и не сомневался, что да — могла бы.

— Сорвель, не надо!

Эллет посмотрела на него и даже бровью не повела. Но отпустила локоть, которым прижимала к стене горло охранника, пока остальные, слегка опешив, ничего не предпринимали. Тот закашлялся, схватившись за шею. Сощурив темно-зеленые глаза, Сорвель выругалась так, что Серебристые отшатнулись, переглянувшись с легкой завистью. И ушла гордо, неся высокую прическу, как корону.

Насколько Ринглин мог заметить из окна, его бойцы забросили все дела, небольшим числом охраняя только жизненно важные места — как он учил. Молодежь собралась на крытой галерее, поглядывая на его окно, переговаривалась во дворе. Чуть позже к ним присоединились лесные эльфы и даже часть синдар. Они не расходились, и Чернолесье вскоре стало напоминать растревоженный улей…

Трандуил, как Ринглин узнал позже никого не принимал. И запретил упоминать имя военачальника в своем присутствии. Гвардия носа не высовывала на улицу — их встречали свистом и насмешками, расставляя руки в стороны, радостно изображали пауков.

На второй день к Ринглину влетел камешек с запиской — предлагали вывести его с боем и уйти в Имладрис или Лориэн. Он показался в окне, нахмурясь, покачал головой: дети, даже не думайте! Увидел среди светловолосых лесных эльфов одну знакомую, недовольно отвел глаза со странным ощущением… Будто не разгадал загадки, лежащей на поверхности, не понял самой простой вещи или опоздал сделать что-то очень важное в своей жизни. И теперь уже точно не успеет.

Эллет, побледнев и вцепившись в поручень, успела поймать его взгляд и горестно вздохнула.* Ее короткое неправильное имя так и осталось горчить на языке.

Вытянувшись на жесткой кровати и заложив руки за голову, Ринглин ждал смерти. Сам ничего предпринимать не собирался. Он сделал, что должен.

Трандуил вызвал его через три дня. Долго молчал, рассматривая военачальника, будто все еще находился в раздумьях. Может, ждал извинений, объяснений, просьб о помиловании?

Ринглин, склонив голову, приветствовал короля, но в ожидании приговора не произнес больше ни слова. Начальник гвардии, стоя рядом с троном, кривился, чем-то недовольный. Леголаса не было. Даже гвардия отсутствовала.

— Я намерен выступить вскорости в сторону Эсгарота и Одинокой Горы, — отстраненно вымолвил Трандуил, посмотрев поверх головы Ринглина. — Могу я рассчитывать на твою верность?

— Несомненно, мой король, — ответствовал тот, не опуская глаз.

— И… ополчение — это хорошо. Но нам нужно укрепить оборону.

Комментарий к Часть 23. Не сегодня, или Ринглин и Трандуил

* - Подробнее об этих событиях в драбблах:

«Неотправленное письмо» http://ficbook.net/readfic/1471626

«Почему Леголас одинок и хорошо стреляет» http://ficbook.net/readfic/1335173

Завершение короткой трилогии:

«Последнее прости» http://ficbook.net/readfic/1349662

========== Часть 24. Побег, или Уже не эльф ==========

— Признаться, я такого и не ждал, — сказал Ринглин; быстро оглянувшись по сторонам, он стал снимать навесной замок с камеры Жанны.

Девушка с нетерпением смотрела на него. В последнее время она старалась разминаться: ходила из угла в угол, подолгу висела на решетке, крутясь и вертя коленями. Охранники в удивлении приглядывались к странным развлечениям пленницы. Пусть глазеют! Ей лишь бы хоть немного восстановить форму, чтобы не свалиться по дороге. По просьбе Ринглина и Бильбо умудрился разок подсунуть ей еды, когда охранники менялись. Больше такой возможности не было: Трандуил, будто опасаясь чего-то, строго-настрого велел не спускать с нее глаз, запретив военачальнику показываться на нижних уровнях. А внезапно появившийся каравай в темнице обязательно насторожил бы внимательных стражников.

Стражники спали вповалку на столе и на полу, раскинув руки и ноги, сладко посапывая на разные голоса. Двое из них обнимали бочонки, словно любимых женщин.

— Надо думать, главное веселье начнется позже, — продолжал лесной эльф. — Но так даже лучше! Да уж, ребятки приложились к бочонкам от души, а вино-то крепкое!

В двух словах Ринглин рассказал, как удалось усыпить охрану. По его чертежам Бильбо легко нашел и выходы, и склад, и комнаты охранников, а кое-что хоббит разведал и сам, бродя по королевскому дворцу. Он-то и разлил по бочонкам настойку из заветной склянки. А кроме того, по личной просьбе гномьих принцев, знавших о плане и заранее предвкушавших веселье, плеснул зелья в воду любимой зверушке Короля Эльфов. Олень опустил голову, украшенную ветвистыми рогами, фыркнул, недобро повел вокруг темным лиловым глазом. Недовольно стукнул копытом, выбив пыльный фонтанчик… а потом принюхался и с воодушевлением вылакал все.

Ринглин наконец открыл дверь камеры. Теперь надо было принести из сокровищницы оружие и доспехи гномов. Часть они уже доставили вместе с хоббитом, но больше половины осталось наверху. А отпускать их с Жанной одних расхотелось. Эльф безоговорочно доверял внутреннему голосу, значит, нужно было придумать что-то другое.