Страница 26 из 110
Стражники стукнули алебардами, кивнули головами на его «не уходить», а звериные морды, еле различимые сегодня в черноте стен, неодобрительно косились на короля дома Волка и всего Благого двора.
Путь вниз занял куда меньше времени, чем хотелось Мидиру.
Стоящий на коленях волк был совсем еще юным. Бледный до зелени, он виновато отводил взгляд. На пыльных щеках еще виднелись дорожки от слез, но запавшие воспаленные глаза были уже сухими. Атти любили волки, из него мог бы выйти хороший боец.
— Почему не убил себя? — тихо спросил Мидир, принимая от Джареда меч. Не двуручник Нуаду — незачем поить древний меч волчьей кровью.
Атти повернул голову и прошептал:
— А почему, мой король, вы не остановите мне сердце?
Мидир промолчал. И правда, почему? Это было бы куда быстрее и менее мучительно.
— Мой король, я хочу принять смерть от вашей руки, — ответил Атти и, откинув тусклые волосы, уперся лбом в колоду.
Как будто смерть может быть почетной! Она грязна, страшна и почти всегда — неотвратима. Она рядом с волчьим королем.
Тени сгустились, потянув холодом потустороннего мира.
Мидир глянул на Джареда, выгадывая пару секунд — тот еле заметно кивнул в ответ. В светло-серых льдистых глазах мелькнула жалость. Видимо, показалось: советник не спускал ни малейшей провинности, будучи очень строг как к другим, так и к себе.
Солнце поднялось выше, осветив двор.
Башенные часы неумолимо отсчитывали мгновения, и волчий король взмахнул мечом…
— Нет! Мидир, нет! Заклинаю тебя всем святым! Пожалей его! — крик Этайн разбил хрустальный утренний воздух.
Замах остановить трудно. Однако Мидир обещал Этайн: нет невозможного. Меч вонзился рядом с колодой, прорезав червленый ковер, высек искры из камней двора. Вздох облегчения донесся от стражей. Тень смерти вернулась в свой мир, не получив жертву.
— За твою жизнь просит королева! — произнес Мидир.
Этайн торопливо сбежала по ступенькам, но не подошла, осталась стоять в сторонке, сцепив в замок дрожащие пальцы.
Глаза в пол-лица, губы дрожат, слезы блестят на щеках.
Гадать, как она смогла проснуться и кто ей указал путь, бессмысленно.
— Советник!
Джаред ухватил Атти за плечи, ходившие ходуном, поднял с колен.
— К морю его, — буркнул Мидир.
Лицо спасенного перекосилось, глаза распахнулись: к морю, для начала вспарывая живот, бросали тех, кто недостоин меча. А там уже кельпи, злобные морские лошади, утаскивали обреченных под воду.
— На охрану границ! — рыком пояснил Мидир, разъярившись от того, насколько превратно его поняли.
— Королевский волк Атти, именем королевы — вы помилованы, — добавил советник.
— Б-б-благодарю вас, мой король, моя королева, — еле выговорил Атти.
— Здравия королеве! — недружно, непривычно, но довольно прокричали волки.
***
Мидир дотерпел с расспросами до тех пор, пока не довел Этайн до нижнего парка.
— Мне кажется, я проснулась, еще когда ты уходил. Ты провел рукой по щеке… Без тебя стало пусто и холодно.
Поутру Мидир, боясь ее разбудить, коснулся лишь взглядом. Земная женщина столь странно отвечала на магию, что об этом следовало подумать. Но не сейчас.
— Ты бледна, моя красавица.
— Дурной сон мне приснился: чужой дом, мой муж лежит на постели, не спит… И ему очень плохо. Я пытаюсь дотянуться до него, утешить… — Этайн вздохнула. — А хватаю лишь воздух и падаю… Странно! У тебя были светлые волосы. Они казались такими знакомыми…
Этайн погладила черные пряди волчьего короля, улыбнулась потерянно. Мидир, обретя возможность дышать, произнес сдержанно:
— Это только сон, он не стоит твоей печали. Расскажи мне, что было дальше.
— Одежда, послушная взгляду, чудесна, — уклончиво вымолвила женщина. — Лишила бы дела кучу рабынь…
— Этайн! — разозлился Мидир.
— Хорошо, мое сердце, — вздохнула она. — Не успела я выйти, как встретила твоего брата. Принца Мэллина! Он спросил, обратила бы я на него внимание, если бы встретила раньше, чем тебя. Я сказала: ты красив, Мэллин. Как и Джаред, и Алан, и Кроук. Каждый по-своему. Но люблю я мужа. А он ответил, что я сама не знаю, куда попала и кого люблю. И если хочу узнать тебя настоящего, способного отрубить голову своему же волку, который испугался виверн, то достаточно будет взглянуть с галереи во двор. И чтобы я поторопилась, пока часы не пробили десять.
— Мне кажется, это я не знаю брата, — прищурился Мидир, проматывая в уме возможное наказание для строптивца, но Этайн замотала головой:
— Я очень рада, что успела вовремя. Мое сердце, ты не хотел убивать этого мальчика!
— Я много чего не хочу! Но должен.
— Но… ты ведь помиловал его? Не просто отложил казнь? — вновь взволновалась она.
— «Сила в возмездии, слабость — в милосердии». Назови мне хоть одну из причин для нарушения древнего закона!
Атти был уже помилован, но стребовать что-то с Этайн, своенравной не меньше брата, обязывали все волчьи инстинкты.
— Хотя бы в честь того… — обвела она взглядом сад, прикусила губу. — Хотя бы в честь того… что мы теперь муж и жена!
— Это достойный повод. Как я мог забыть! Кажется, твоя слабость может побороть мою силу! Но ты… — ухмыльнулся Мидир, — женщина, ты — заплатишь за это.
— Я согласна, мой король, — с церемонным поклоном ответила Этайн, подхватив непривычно длинную для галаток юбку.
— Твоя покорность столь обманчива! Ты не знаешь, на что соглашаешься, моя королева.
— Уверена, ты придумаешь! Ах!
Этайн не успела подняться, как Мидир обхватил ее за локти, огладил ладонями плечи, высокую шею. Зарылся одной рукой в густые волосы на затылке, другой — притянул к себе за талию. Забылся в поцелуе до тьмы в глазах и потери дыхания…
— Уже придумал, — выдохнула отпущенная Этайн…
Гравий хрустел под ногами: Волчий дом был тих. Тишина звенела и высоким небом, и августовским неярким теплом. Самшит, который видел еще старых богов, окаймлял главные дорожки. Этайн, идя рядом с Мидиром, проводила ладонью по восковым мелким листьям. Остановилась на повороте, оглянулась недоуменно:
— Замок словно вымер!
— Потому что сегодня охота.
— Это то, о чем я подумала?
— Дикая охота, — вкрадчиво прошептал Мидир.
Этайн охнула, опустила глаза. Волчий король огладил ее подбородок, повернул к себе лицо.
— Не волнуйся, моя красавица. Мы не можем убивать верхних без причины. Мы служим орудием, карая убийц дважды в год.
— Я знаю, вы просто так никого не преследуете, но…
— Ши выходят в Верхний мир с сильными бурями. В самую длинную ночь или во время Самхейна. Сегодняшний гон — забава для той части нашей души, что всецело принадлежит волку.
— Но ты, как же ты?
— Я пропущу. Вызов мне не бросали уже очень и очень давно.
— Только не говори, что в твоих когтях самый большой трофей, — Этайн ухватила его ладони и скрестила на своей талии.
— Именно об этом я подумал, — втянув аромат волос, прошептал Мидир. — Хочешь посмотреть на волков?
Этайн кивнула. Слитный радостный зов томил давно, а Мидир все тянул с разрешением.
Миновав парк, на высокую стену из мшистых камней, поросшую цветущим желтым вьюнком. Мидир развернул Этайн к холмам, на самом высоком из которых замерли волки. В основном — черные, но были и серой и рыжей масти. Белые волки перевелись очень давно.
Мидир хотел ответить мысленно, а потом поднял голову, и долгий переливчатый вой огласил Благие земли.
Звери развернулись и побежали в еловый лес. Мидир с некоторым вызовом обернулся к Этайн, но в ее глазах увидел восхищение.
— А есть ли в Нижнем люди?
— Есть.
— И где они?
— Прямо передо мной, — усмехнулся Мидир, а Этайн рассмеялась…
Окруженная шиповником и магической защитой беседка показалась волчьему королю самым прекрасным местом в этом мире. И он увлек туда Этайн.
Она, дойдя до центра, повернулась к нему, осмотрела серьезно, немного склонив голову к плечу. Затем осторожно дотронулась ладонями до его груди: