Страница 25 из 110
— От них так просто не вырваться… — поежилась Этайн.
— Я разворошил их осиное гнездо и слегка уменьшил количество низших. Высшие, Не-сущие-свет, признали вину, пропустили нас в Нижний и пообещали помощь в дальнейшем. Видно, решили, что я и так сдохну от ран.
Мидир осекся… Боль в глазах Этайн была слишком очевидна. Боль и волнение за него.
— На прощание я лишил Боудикку силы друидки. Как она разозлилась! Прошипела, что мы не сможем защитить своих женщин. Мне так и не удалось убедить Джареда, что это только слова ревнивой су… Хочешь узнать, что с Аланом было дальше?
***
Поднятый с колен молодой волк, закутанный в плащ, порывается идти сам, но Мидир придерживает своего подданного за плечи и, подстроившись под неровный шаг, медленно выводит его из круга огня и смерти.
Люди смотрят на юношу еще злее, чем на волка. Им кажется несправедливым, что, обладая разумом, ши вел себя как зверь и все же избежал наказания.
Эохайд подзывает к себе старшего стражника, отдает команды, среди которых острый волчий слух улавливает приказ пройти в ближайшую таверну и выпить за счет короны. Повеселевшая стража прячет оружие и уходит, а Эохайд поворачивается к Мидиру, с любопытством оглядывает спасенного:
— Так это все же твой волк.
— Ещё какой мой! — король удерживает дернувшегося отойти волка и скалится от боли, но договаривает спокойно. — Его зовут Алан, и он мой верный защитник.
Эохайд бросает взгляд на руки Мидира, но ничего не говорит и не предлагает, раз тот не просит и не нуждается более в его помощи.
***
Мидир притянул к себе Этайн, шепнул на ушко:
— Я заплатил виру семьям погибших и покалеченных. Алан ничего не вспомнил, даже как попал в плен, и родня у него так и не нашлась. Он спросил уже здесь, в нашем мире, куда ему теперь. Понятно, мол, с глаз долой, но в темницу или сразу на плаху? — Мидир помедлил, вспоминая темно-серые печальные глаза на красивом худом лице.
— И что ты ответил? — встревожилась Этайн.
— Что его жизнь нужна мне. И что лучшего защитника мне не сыскать.
— Мидир, ты чу…
— Чудовище?
— Просто чудо! И если бы… — обвила его руками и ногами Этайн. — И если бы я уже не любила тебя так сильно, то обязательно бы влюбилась сейчас!..
Мидир решил, что бывают такие дни, когда можно и вовсе не вылезать из постели. Тем более, время проходило просто чудесно, хотя непривычно было ему только разговаривать!
Звон прошел по замку, отбивая полночь. Клепсидра считала летящее время, грохотала за окнами гроза…
А в королевской опочивальне сминались угольно-черные простыни. Темно-рыжим золотом стелились по ним волосы Этайн, зеленым колдовским огнем горели ее глаза, молочно-белая кожа розовела от волчьего тепла. После единения душ единение тел ощущалось особенно остро, особенно сильно… Мидир прикусил ладонь, сдерживая крик, вспомнив, что так и не восстановил защиту, а потом все же взвыл от сладкой, выкручивающей тело муки. Этайн простонала счастливо: «Мое сердце…» — и он опять остался на всю ночь.
Третью из семи.
Под утро пришли мысли — гостями незваными и нежеланными.
Этайн высветила то, что было очевидным, но незаметным для волчьего короля. Повышенную чувствительность ши требовалось снижать при общении с людьми, но тогда, спасая Алана, Мидир не понял. Он осознал произошедшее лишь сейчас. Он не отшатнулся, когда Эохайд коснулся его руки! Словно Эохайду можно было дотронуться, словно он был где-то за гранью обыденных вещей, за рубежами закона и Слова.
Они не раз помогали друг другу в схватке, не раз выдергивали друг друга из-под вражеского меча, передавали на пиру кубок, на привале — плащ, во время похода — поводья коней… Но раньше, Мидир был уверен в этом, каждое такое действие имело практическую цель. Зачем Эохайд не отдал приказ убить зверя? Все было бы понятно, просто и логично. Эохайд сделал это ради… Ради? Ради самого Мидира? Чтобы поддержать волчьего короля? Бессмертного мага, перед которым трепетал весь Нижний мир?
Нет, нет и нет.
Мидир рассказал ему про волка.
Мидир говорил ему обо всем, о чем спрашивал человек. Только с Эохайдом он был так откровенен, пусть и не замечал этого по сей день. Мидир сердцем знал то, что понял теперь разумом.
Эохайд поддерживал не волчьего короля и бессмертного мага. Эохайд поддерживал Мидира, своего друга.
Только Эохайд был другом Мидиру. Мидир это понял, лишь потеряв Эохайда.
Он поцеловал затылок женщины, уже давно спящей рядом, погладил ее руку на своей груди. Он никого не обманул по законам ши! Но по человечьим законам… Сердце саднило от гибели волков и потери Грома. Но было и что-то еще.
Что понял Эохайд, потеряв жену, додумывать не хотелось.
Комментарий к Глава 11. Его зовут Алан
1 Го лер! — Довольно! (ирл.)
2 Лайтбан — Белая молния (ирл.)
========== Глава 12. Вересковый восход ==========
Через неплотно прикрытые ставни в королевские покои Черного замка прокрался невеселый восход. Особенно серый и невеселый после жемчужной теплоты Этайн, ласковой и пьянящей даже после бессонной ночи.
Мидир, не вставая и даже не шевелясь, потянулся мыслью к Джареду в надежде, что никуда идти и ничего делать не придется.
— Советник.
— Все готово, мой король.
Голос Джареда проскрежетал суше обычного, и Мидир нахмурился.
— Он жив?!
Советник привычно смолчал. Как всегда, когда ответ был очевиден.
Мидир бережно снял женскую руку со своей груди, отодвинул горячее даже для его волчьей кожи бедро Этайн. Она, вздохнув, подложила под щеку ладонь, напомнив Мидиру ту безымянную девушку, с которой он расстался в день их знакомства. Словно века минули…
Волчий король накинул легкое покрывало морока, даря сон.
Этайн проспит до полудня, когда все закончится, когда исчезнут даже следы того, что ему предстоит совершить.
Четверо погибших.
Виверны, появившись из ниоткуда, пожрали все, до чего смогли дотянуться. Всех, в ком теплилась жизнь, даже безобидных земляных троллей и легкокрылых фей. И тех, кто посмел встать у них на пути. Тот же, кто сбежал…
Два дня дается виновному на раскаяние. На прощание с близкими, если таковые имеются. И на смерть. Но если преступивший закон ши не умирает сам… Мидир в который раз напомнил себе, что Свобода Неблагого двора или Закон Морского царства куда строже, чем Слово дома Волка. Провинившегося убили бы еще при поимке, безо всяких разбирательств. А ведь именно волки отвечают за покой Нижнего мира.
Если бы Атти не покинул свой пост! Если бы, не сбежал в ужасе! Не вспомнил, что можно просто зажечь огонь! Может, погибших было бы меньше. Конечно, стая ненасытных чудовищ напугает кого угодно.
Кого угодно — кроме волков.
Видно, снова пора выставлять по двое на сторожевых башнях и лежках, как в дни опасности или войны.
Когда-то давно, когда мир был добрее, а животные, люди и ши жили бок о бок в согласии, для покоя и счастья достаточно было любви. Но не теперь. Не теперь… Любовь — нечастая гостья Туата-де-Данаан.
Мидир поправил дублет: сегодня он накинул одежду, что носили его волки, его стражи. Самый простой крой. Без вышитых волчьих лап, означавших ранги. У короля волков рангов нет…
Подошел к наружной стене, бросил взгляд на разгорающуюся алым полоску под пепельно-черными тучами. Окна выходили на противоположную от внутреннего двора сторону, но что происходило там, Мидир мог сказать и так.
С ночи горят факелы. На багровом ковре выстроились волки-стражи, с боевыми полуторниками, притороченными к поясам, и замерли в ожидании. А посередине…
Джаред, меч и провинившийся.
Мидир швырнул магией во вновь увядший вереск, хотя прошлого заряда волшебства должно было хватить чуть ли не на столетие. Дунул не жалея силу, чтобы воздух насытился предгрозовой свежестью и прошелся влажной волной по застонавшей Этайн. Чем нежнее касание, тем затратнее магия — легче всего пройтись по телу, почти сдирая кожу, как это любят делать неблагие и сам их безумный король. Мидир убрал упавшую рыжую прядь, присмотрелся к алым зацелованным губам и длинным изогнутым ресницам, прислушался к ровному дыханию рыжеволосой красавицы и тихому падению капель клепсидры, отмеряющей последние минуты жизни Атти. Сколько ни ищи себе дел, а идти все одно придется…