Виртуоз (в сокращении)

— Прыгай, черт тебя дери! — крикнул он.

Я не шевелился. Только смотрел сверху на воду.

— Майк, да прыгай же! Здесь невысоко!

Дело не в высоте, думал я. Высоты я не боюсь.

Я слышал, как пассажиры лимузинов переговариваются, поднимаясь по трапу. Еще несколько секунд — и меня поймают с поличным.

И я прыгнул.

Я летел ногами вперед, камнем ушел на глубину и достал до дна. Открыв глаза, я увидел воду, дно, зеленые тени со всех сторон, и больше ничего. То, чего я так долго боялся, все-таки поглотило меня.

Я поднял голову. Свет виднелся далеко, как в космосе. Легкие нестерпимо жгло. Еще несколько секунд — и я в последний раз хлебну воды, проглочу ее и лягу прямо здесь, на обросших зеленой тиной камнях.

И вдруг я увидел рыбу. Точнее, рыбешку — крошечную, размером с мой палец. Она подплыла ко мне и зависла в воде, как будто пыталась понять, какого черта я здесь делаю. Рыбка замерла так близко, что я мог бы протянуть руку и поймать ее.

Но вместо этого я оттолкнулся от дна и отпустил ящик. Рыбка метнулась в сторону, а я всплыл на поверхность, кашляя и отплевываясь.

— Тихо, Майкл!

Оглянувшись, я увидел неподалеку Гуннара. Прижавшись к обшивке яхты, он смотрел на меня.

— Давай сюда. Быстро, — шепнул он.

Я ушел под воду, попытался плыть и почувствовал, как Гуннар подтащил меня к себе, схватив за рукав рубашки.

— Нашел время развлекаться, — яростно зашептал он. — Как только они приготовятся отчалить, нам надо уплыть вон туда, — он указал на совсем маленькую яхту, стоявшую у причала на расстоянии тридцати ярдов. — Не высовывайся из воды, пока не заплывем за нее. Справишься?

Я покачал головой.

— Конечно, справишься. Придется.

Ждали мы долго, пока наконец не услышали шум заработавшего двигателя. Пора было удирать. Гуннар оттолкнулся от яхты, и я, глядя, как он плывет, понял, что он все еще держит в одной руке ящик с деньгами.

Сделав глубокий вдох, я последовал за ним. Плыть под водой я не умел, но старался подражать движениям Гуннара и ухитрялся кое-как передвигаться. Мне пришлось учиться плавать, потому что выбор был небогатым: или выплыть, или умереть.

Гуннар ждал меня по другую сторону яхты.

— А я уже думал, ты не выплывешь, — сказал он, пока мы смотрели, как огромная яхта отплывает от пристани. — Где ты бросил деньги? Там же был миллион.

Я покачал головой: понятия не имею.

Гуннар вздохнул и отдал мне свой ящик.

— Придется поискать, — сказал он и поплыл обратно под водой.

На обратном пути все молчали. Никто не радовался. Да, все мы остались в живых, но наш план был исполнен лишь наполовину.

Спустя два часа мы были дома. Рамона и Люси принесли фены для волос и начали сушить мокрые купюры. Гуннар сидел на диване, не сводя глаз с мобильника. Джулиан опять вышагивал из угла в угол.

— Терпеть не могу такие моменты, — повторял он. — Когда от нас уже ничего не зависит.

А для меня этот момент — решающий, мысленно ответил я. Только он имеет значение. На деньги мне плевать.

— Наш человек на яхте все держит под контролем, — напомнил Гуннар. — Так что успокойся.

— Эти парни знают друг друга. Они ни за что не поверят, что кто-то из них обокрал остальных.

— Они друг друга ненавидят, ясно? Иначе на хрена им было тащить с собой на яхту телохранителей? Восемь гангстеров-головорезов, вооруженных до зубов? По-твоему, в круизе без охраны никак? Да там достаточно крошечной искры, как говорит мой знакомый. Одна искра — и будет взрыв!

Мы ждали. Когда деньги высохли, мы собрали их и сложили в сейф в тайной комнате. Места в нем как раз хватило для восьми миллионов долларов стодолларовыми купюрами.

Еще несколько часов ожидания.

Был уже одиннадцатый час, когда мобильник Гуннара зазвонил. Он нажал кнопку и приложил телефон к уху. При этом он не произнес ни слова.

Когда Гуннар наконец отключился, он медленно обвел нас взглядом.

— Получилось. Тех двоих, от которых мы хотели отделаться, уже скормили акулам.

Никто ничего не сказал. Все мы прекрасно понимали, что делаем на каждом этапе нашего плана. А теперь два человека погибли. Конечно, их никто не хватится, о них не станут горевать. И все-таки они оба погибли из-за нас.

Я уже не принадлежал человеку из Детройта. Моя карьера наемного взломщика сейфов закончена.

На следующий день я написал Амелии на адрес студенческого общежития. Именно написал, а не нарисовал комиксы, как раньше. Мне хотелось только сообщить ей, что скоро я буду дома.

Я рассудил, что подробности успею рассказать при личной встрече. Конечно, отвлекать Амелию от учебы в школе живописи не стоило. А вдруг мне удастся записаться там же на какие-нибудь курсы? Купить дом недалеко от университета, поселиться там вместе с Амелией?

Что в этом невозможного? Теперь у меня есть деньги, значит, остальное зависит только от меня.

Я уехал из дома, чтобы отправить письмо, а потом покатался по городу на мотоцикле, не переставая удивляться изменившимся ощущениям. Мне больше незачем помнить о пейджерах и думать об очередном деле. Или еще о чем-нибудь.

День заканчивался, когда я наконец вернулся домой.

И сразу понял: что-то случилось. По полу были разбросаны газеты и журналы, как будто кто-то смел их со стола. Где-то наверху слышался шум воды.

Я начал подниматься по ступенькам, заметив, что шум усиливается.

Сначала я заглянул в спальню Джулиана и Рамоны. Матрас на кровати свисал набок, словно кто-то промахнулся, садясь на нее, и не удосужился поправить постель. Вода шумела в соседней ванной. Мне не хотелось заглядывать туда. Но я все-таки открыл дверь. Не смог не открыть.

Остановившись на пороге, я охватил всю картину одним взглядом. Джулиан. Рамона. Согнутые над краем ванны. Льющаяся в ванну вода, смешанная с их кровью. Я увидел все это, вышел из ванной и закрыл дверь.

Кровь зашумела у меня в ушах, я скорчился. Мне уже казалось, что я лишусь сознания. Но головокружение вскоре прошло.

Как это случилось? Чьих рук это дело?

Внезапно меня пронзила мысль: а где Гуннар и Люси? Неужели тоже мертвы?

Я бросился через коридор в их комнату. В коридоре царил беспорядок. Я толкнул дверь, внутренне приготовившись увидеть еще одну страшную сцену. Но в спальне никого не было.

Вернувшись вниз, я выскочил на улицу, огляделся по сторонам, зашел к себе. Там тоже было пусто.

Ты же это предчувствовал, напоминал я себе. Заранее знал, чем все кончится. Да, ты убил человека из Детройта и Засоню. Убил так же беспощадно, как если бы сам швырнул их за борт. Но за все надо платить. Как тебе вообще могло прийти в голову, что ты легко отделаешься?

Кто-то догадался, куда уплыли деньги. И этот кто-то сразу же двинулся по нашим следам. Не обязательно даже знать, кто он, этот преследователь. Важно, что ты уже труп. Как Джулиан и Рамона. Как Гуннар и Люси, даже если в эту секунду они еще живы.

Остается лишь одно, думал я. Последнее, что можно сделать.

Я достал коробку с пейджерами и нашел среди них мобильник, прихваченный из кухни дяди Лито. И включил его впервые после возвращения сюда.

Разыскав единственный номер, хранившийся в памяти, я нажал кнопку вызова. Послышались два гудка. Затем голос Бэнкса:

— Майкл, это ты?

Держа телефон возле уха, я зашагал к дому.

— Хорошо, что ты позвонил. Вот что я тебя попрошу сделать: просто не отключайся, ладно? Поблизости есть полицейский участок?

Собираясь сесть за стол, я вдруг увидел, что дверь, замаскированная под книжный шкаф, открыта. Дверь в тайную комнату. Я положил телефон на стол. Сделал глубокий вдох, поднялся и подошел к шкафу.

И увидел в щель, что Гуннар стоит на коленях перед сейфом.

А над ним возвышается другой человек.

Засоня.

Заметив меня, он выхватил пистолет и прицелился мне в грудь.

— Наконец-то, — процедил он, втаскивая меня в комнату. — У твоего приятеля здесь проблемы с сейфом.