Страница 10 из 22
Азаров зло засопел, а Александр Борисович успокаивающе произнёс:
- Вопрос о ремонте мостовой, наш уважаемый мэр, вам следует поднять на городском совете. Уверен, сознательные горожане поддержат это колёсоугодное начинание.
Если более состоятельные ары пропустили это заявление мимо ушей, на стороне небогатых лебов сразу поднялся ропот.
- С одного суслика две шкурки дерут, - негромко, но вполне отчётливо сказал мастер Гоша. - Эх, начальнички!
- Не желаем, - тоненько крикнул парикмахер Качанов. - На водокачку жертвовали, а она в песок провалилась!
- И вправду, что же это? - солидно поинтересовался агропромышленник Павлов. - На мостовую надобно из городского бюджета взять, мы налоги платим. А крышу Лабораториума латать дело заведующих, это их, так сказать, епархия.
Павлов был побогаче прочих лебов и пожертвования из него тянули безколёсно, половина аров была у него в долгах и расплачиваться не торопилась. Александр Борисович открыл рот, чтобы одёрнуть алчных прихожан, устыдить и упрекнуть в неугодной Колесу корысти, но тут на улице так громыхнуло, что все замолчали, осеняя себя Ободом. А престарелый ар Илатовский захрипел, задёргался в припадке, свалился из коляски на бетонный пол и корчась, пустил пену изо рта. К нему съехались гурьбой, кто-то вылез из кресла, встал над стариком на колени, рванул рубаху на груди.
- Таблетки, таблетки у него в кармане пошарь, воздуху ему дайте! - гомонили вокруг.
- Кончились у него таблетки вчера ещё, - пояснил сосед Илатовского ар Асеев. - Выжрал лимит раньше времени, сильно его в этом месяце колбасило.
- Помер, - растерянно сказал человек, склонившийся над Илатовским. Все притихли, но Асеев продолжал бубнить по инерции:
- Рецепт ему не выписали, велели следующего месяца ждать...
- Ой чё под Колесом деется! - истерично завизжал Качанов. - Верноколёсные в храме дохнут! Таблетков на всех не хватат!! Скоро видать и жрать неча будет.
- Лекарства выдавались согласно инструкции, - испуганно сказал Носов, ар-фельдшер.
- Морду бы тебе разбить согласно инструкции, - сказала тётя Шура.
Молнии уже хлестали вовсю, выл ветер и, срывая двери с петель, в Лабораториум ворвался Тапок. Он без труда раскидал стражников, которые пришли к нему в изолятор с мешком гипса, кастрюлей кипятка и длинной верёвкой. Тапок ударил снизу ногой по кастрюле и, пока ошпаренный стражник орал, уронив костыли, он отнял у второго мешок и им же отоварил одноногого. Сейчас Тапок держал в каждой руке по костылю и размахивал ими как дубинами.
- Братья! - завопил он с порога. - Верноколёсные! А Спицы-то убийц ко мне тайком подослали, хотели лишить вас знания о великой истине, мне открывшейся. Вот как они законы и веру-то блюдут!!
Александр Борисович сразу вильнул в коридорчик за алтарём, скрылся в темноте.
- Правду поведай, брат! - крикнул мастер Гоша.
Тапок выскочил к алтарю, крутанул позолоченное колесо. От такой дерзости ары возмущенно зашептались, а лебы восхищенно замерли. Стало тихо, лишь изредка гремел гром и сверкали молнии. В пролом в потолке потянуло свежим воздухом, пахло озоном.
- Презрев страх и отринув опасения за собственную жизнь, вышел я братья к запретным землям, - проникновенно начал Тапок. - В смрадном пекле пустошей крылатые демоны открыли мне заветы истинной веры и вам я её принёс. Но Спицы желают рот мне заткнуть и жить далее во грехе, дожидаясь новых Дней Гнева.
- Скажи заветы истины, - с надеждой попросил Гоша.
- Лекарства не по лимиту! - крикнул Тапок и указал пальцем на распростёртое тело Илатовского.
На это заявление ары усмехнулись, а лебы пожали плечами.
- Стражников долой! - тут же внёс коррективы Тапок.
Лебы одобрительно зашумели.
- Дары Колеса вскрыть и всем брать сколь душа пожелает, - сразу закрепил успех Тапок.
Лебы взвыли в восторге.
- У аров, кровопийц, всё добро отнять и поделить между лебами, чтоб у каждого самое малое по одному ахту было!
Ары от такого заявления остолбенели, а лебы посмотрели на них оценивающе.
- Робеспьер, твою мать, - восхищенно всплеснула руками тётя Шура.
А из-за алтаря тихонько выехали Спицы, за ними показались стражники, не менее десятка, дальше маячил Александр Борисович.
- Ты что же поганец здесь вытворяешь? - звенящим в мёртвой тишине шёпотом грозно спросил Псих. - Еретик и лжец!
- Правду говорю, - неуверенно ответил Тапок. - Истину.
- Обод Колеса гнётся от твоей чудовищной ереси, - постепенно набирая громкость бил словами Псих. - Огонь, глад и болезни накличешь на общину своей гордыней Колесу омерзительной.
- Так вон уже один никогда болеть не будет, - усмехнулся Тапок, кивнув на Илатовского.
- Как смели вы над братом, что на Вечную Колею встал, пакостные ужимки вытворять и слушать дерзкие речи подлого шагателя, коему место на колесе уже предназначено! - обрушился Псих на прихожан.
Стражники потихоньку стали обходить Тапка с двух сторон, а лебы испуганно пятились на своих колясках, освобождая проход. Ары, потупив взоры слушали Спицу, а он грохотал на весь храм, голос его налился металлом и несгибаемой волей.
- Лжец! Еретик! Предатель! Шелудивый пёс! Безмозглый ахт!
Тапок, бледный и съёжившийся, сделал последнюю попытку:
- Братья, верьте мне, я истиной с вами делился.
- Презренный шагатель! - совсем вышел из себя Псих. - Не мог ты видеть демонов и слышать их! Я тебе говорю - не мог!!!
И тогда Башмак, помахивая видеокамерой, от входа в храм, где он стоял уже давно, слушая речь Тапка, тоже вышел к алтарю.
- А вот и мог, - сказал он.
Завадский, оставшийся на пороге, одними губами сказал:
- Молчи, дурак.
Рядом с ним, привалившись к косяку, счастливо улыбалась Аня. Она, хоть и с помощью деда и Башмака, дошла до Главной Станции. Она стала настоящим шагателем. На ножках у неё были удобные кроссовки, и она даже уже придумала себе настоящее шагательское имя - Туфелька.
- Всё он мог, - продолжил Башмак. - И демонов видеть, и разговаривать с ними. Я тоже в запретные земли сходил, с демонами поговорил. На камеру записал. Хотите покажу?
Он включил камеру и откинул дисплей, повернул его к прихожанам. И тут же убрал, закричал:
- Тапок правду говорит, а Спицы врут!
И тогда мастер Гоша сказал:
- Бей их.
***
Эта ночь потом вошла в историю резервации под названием "Ночь гнутых спиц". Лебы до утра грабили дома аров, делили ахтов, ломали терминалы Даров Колеса. Были убиты двадцать семь стражников, пятнадцать заведующих. На колесе, приготовленном для Тапка, повесили обоих Спиц, мэра и почему-то Леночку Азарову. А вот Александра Борисовича, провозглашённый Осью Колеса Тапок, приказал не трогать.
***
Профессор Науменко был изрядно удивлён, когда к нему в гости на чашку кофе напросился давний приятель, товарищ по университету, а ныне член Мирового Совета Андрей Остяков. Они не виделись больше двадцати лет, лишь изредка общались по коммам, поздравляя друг друга с праздниками, передовая привет женам да обмениваясь информацией об однокашниках.
Ещё больше Науменко был поражён, когда Остяков, едва поздоровавшись, вынул из портфеля явно собранный на коленке прибор и, воткнув перемотанный синей изолентой штепсель в розетку, самодовольно произнёс:
- Глушилка! Старая добрая глушилка или генератор электромагнитного поля. У меня старший на физмате учится, за полчаса склепал. Фен у матери раздербанил - и склепал!
- Проходи, Андрей, - сказал ошарашенный профессор. - Рад тебя видеть.
Член Мирового Совета заржал, как нашкодивший школьник и стремительно, несмотря на солидную комплекцию, переместился в гостиную, к столику, сервированному закусками и запотевшей бутылкой "Исконной". Науменко, не уступавший в солидности старому приятелю, последовал за ним и увидел, как Остяков сразу налил и со знанием дела опрокинул стопку, зажевал ломтиком малосольной лососинки. Снова налил уже и себе и хозяину, с удивлением спросил, задрав мохнатые брови: