Страница 15 из 16
Казалось, не существует на белом свете ни одной загадки и тайны, о которых бы белобрысый Костя почти ничего не знал.
Первомайские ребята тянулись к Косте и дорожили его дружбой.
Была, конечно, еще одна чрезвычайно важная причина, которую нельзя сбросить со счета, если говорить о популярности Кости на Первомайской улице. Двери его хаты гостеприимно открывались перед каждым, кто желал сюда войти. Тут было всегда людно. Ребята толкались у Кости с утра до вечера. Никто на них не кричал, никто не заставлял вытирать ноги.
У Кости был очень хороший и покладистый характер: он разрешал в своей хате все. У него играли в шашки, мастерили разные машины и иные хитрые штуки, а если на столе лежала буханка хлеба, так отламывали от нее по объемистому куску и уплетали, будто свой собственный. Недаром позже, когда создавалась коммуна, Костина хата стала штабом…
Яша и Колошкан теперь каждый день ходили на Первомайку. Они, как свои, купались в прудке, играли с первомайцами в «простого» и «кругового». Возле самого прудка уже стояли винтовые качели. В создании их приняли самое деятельное участие и Яша с Колошканом. Вместе со всеми хлопцами они несли столб до самой старой гати. Змитрок в завершение обеспечил качели железным колесом от молотилки, которое он исподтишка стащил из-под Тарабановой повети.
Без этого колеса, вертящегося на самом верху столба, не было бы никаких качелей. Так что теперь Яша и в особенности Змитрок имели личные заслуги перед Первомайкой, и никто не мог попрекнуть их за прошлое.
С Лизой Яша тоже помирился. Ее он увидел в первый же день, когда пришел на Первомайку. Яше было очень стыдно за то, что он когда-то взял Лизу в плен. Но она об этом нз вспоминала и, кажется, нисколько не обижалась.
- Яша, у тебя есть тетради? - спросила Лиза.
- Пять штук,- сказал Яша, потупив взгляд.- amp;apos; И одна прошлогодняя, надписанная. Но она совсем чистая.
- А у меня двадцать. Мне мама купила…
Яша молчал. Он не мог похвалиться таким богатством.
- Я тебе две тетради могу продать,- снизошла Лиза.- А резинку так дам, у меня две…
Конечно, даже после этого добровольного уравнения тетрадей у Лизы оставалось больше, но Яша лишнего не хотел.
Однажды Яша попросил белобрысого Костю рассказать про коммуну. Он еще не очень-то верил, что она действительно существует у первомайцев. Аркадий Понедельник говорил про огород, мастерскую и столовую, но ничего похожего здесь Яша не видел. Поэтому он думал, что Аркадий все это наврал. Нельзя же два самоката и ту маленькую будочку, где лежит несколько яблок, считать коммуной… Коммуна представлялась Яше огромной блестящей машиной, которая все делает сама.
Костя засмеялся.
- Коммуна - это не машина,- сказал он.- Ее просто так нельзя увидеть или пощупать. Мы делаем все вместе, вот это и есть коммуна. Ведь один бы ты качели не смастерил…
На самом деле, ничего удивительного первомайцы не делали. Однако у них было весело. Поэтому Яша и
Змитрок, как только случалась свободная минута, бежали на Первомайку. Однажды они увидели что-то интересное. Во дворе у Кости стояло три тачки. Их хлопцы нагружали какими-то палками.
- Это крушина,- объяснил Костя.- Мы ее сушили, а теперь возим сдавать. Пудов двадцать у нас. Мы собираем деньги на коньки и лыжи…
Яша и Колошкан не верили своим ушам. Они никогда не думали, что за крушину платят деньги. Ведь в лесу ее можно наломать сколько хочешь.
- Мы и лозу сдавали,- хвалился Костя.- И уже сто двадцать рублей заработали.
Яша чуть не плакал. Его дядя, который занимался на курсах, уже несколько раз обещал привезти племяннику коньки, но до сих пор не привез, а уже два раза приезжал из города. Может, забывает, а может, у него денег нет. Если бы Яша знал, давно бы перешел к Косте и сушил бы эту самую крушину.
Первомайцы нагрузили свои тачки и повезли. Яша и Змитрок шли вслед, понурив головы. У них были только коньки-деревяшки, и надеяться на лучшее пока не приходилось.
- Может, вы еще будете сушить крушину? - с надеждой спросил Яша.
- Нет, больше не принимают.- Костя, верно, жалел, что слишком расхвастался.- Будем еще сдавать кости и железо.
- Костей и железа мы можем сто пудов собрать,- загорелся Яша.
- Сдадим тогда вместе,- пообещал Костя.
У Яши будто выросли крылья. Он уже видел новые снегурочки, которые купит без всякого дяди, и рисовал в воображении картину, как будет мчать на них по звонкому льду.
Эти первомайцы были просто отличные ребята. Они не только сушили крушину, собирали кости и железо. Они еще ходили обкапывать дубки, расставляли капканы на кротов и даже косили колхозную рожь на настоящей жатке. Яша теперь видел, что Костя не хвастает. На Первомайке действительно существовала коммуна.
Яша сразу заметил: белобрысого Костю больше всего на свете интересовали планеры. Командир первомайцев не давал планера никому даже в руках подержать, а прятал его у себя на печке. Он смастерил планер по рисунку, помещенному в журнале. Однако авиаторские склонности командира, кажется, не очень интересовали первомайских ребят. Они даже подтрунивали над ним.
- Не полетит твой планер,- равнодушно говорили хлопцы.- В прошлом же году не полетел.
Костя злился.
Наконец наступил день испытаний. Яша еще с утра пришел на Первомайку. Первомайские ребята собрались возле Костиной хаты. Сам Костя сидел на крыше, откуда и запустил планер. Однако полет не удался. Планер продержался в воздухе каких-нибудь пять секунд й позорно упал на улицу в песок. Костя слез с крыши расстроенный и мрачный. Все видели, что не умеет он клеить настоящих планеров, но в эту минуту не смеялись над своим командиром.
Однако это были мелочи - самокаты, крушина, планер - в сравнении с тем, что вскоре открыли на Первомайке Яша с Колошканом. Первомайские хлопцы, оказывается, крепко дружили со старым Лявоном, который гонял на пастбище колхозных лошадей. Конюшня находилась на углу улицы, и, когда гнали лошадей в ночное, можно было гарцевать верхом вдоль всей Первомайки. Это открытие взволновало Яшу до глубины души. Сколько он мечтал, чтобы промчаться верхом на лошади на глазах у учительницы Марии Григорьевны и Лизы. Теперь его мечта была близка к осуществлению.
Яша, волнуясь и боясь отказа, в тот же день попросил Костю взять его в ночное. Костя охотно согласился.
- Мы пасем лошадей до полуночи,- признался Костя.- Старый Лявон спит только до первых петухов, а потом просыпается и спать больше не может. Но спит он крепко и боится, чтобы лошади не забрались в посевы. А за то, что мы помогаем ему, он разрешает нам ездить верхом сколько хочешь…
Это было чудесно. О большем Яша и не мечтал. В тот же вечер он гарцевал на лошади. Он летел следом за белобрысым Костей и видел, что Мария Григорьевна стояла возле своей калитки. Только Лизы в это время на улице не было. Однако Яша все равно радовался. Теперь он уже знал, что и Лиза увидит его верхом. Ведь в ночное гоняют каждый вечер…
Над землей повисла чудесная летняя ночь. Справа раскинулась деревня, слева - широкий росный луг, а сверху небо, усеянное мириадами звезд. На пастбище хлопцы разложили костер и уселись кружком вокруг него. Старый Лявон примостился немного поодаль; накрывшись с головой кожухом, он сразу захрапел. Языки пламени жадно лизали сухие сучья, они весело потрескивали, и пламя сотнями искр взлетало высоко вверх. От этого тьма еще больше сгущалась, за десять шагов от костра невозможно было что-нибудь различить. Где-то в деревне, возле клуба, молодежь пела частушки про кудлатого попа и кулака, играла гармошка, а тут, на лугу, только горел костер и изредка позванивали колокольчиками лошади.
Костя рассказывал про Африку, и рассказывал так, будто путешествовал по Африке сам. Яша слушал и, кажется, своими глазами видел густые тропические леса, тесно перевитые лианами, высокие кокосовые пальмы, на которых висели орехи, каждый величиной с человеческую голову. По африканским джунглям бродили тигры и львы, в водах голубого Нила плавали кровожадные крокодилы. Но Яша, следуя по Африке вместе с Костей, не чувствовал никакого страха. Рядом были хлопцы, был белобрысый Костя. Перед ними, дружными и сплоченными, отступало все…