Страница 19 из 23
— Что? Что это значит?!
— Всему свое время. А пока вы должны лечь спать. Я разбужу вас ближе к полуночи.
— К полуночи? — снова в один голос воскликнули Драко и Гермиона.
— То, что вам нужно — цветок. И вам повезло прийти именно сегодня. Ведь расцветает кудупул всего раз в три года и именно в полночь. Это невероятно красивое зрелище, дети мои. Ведь цветению всегда сопутствует погожая звездная ночь, а вода в озере становится такой же тёплой, как парное молоко.
— Вода в озере? — поежилась Гермиона.
— Кудупул расцветает прямо посередине озера, и нужно успеть доплыть и сорвать цветок до тех пор, пока первые признаки увядания не появятся на лепестках. Времени у тебя, моя девочка, будет совсем мало. Цветок тот содержит чудесный экстракт, который ты сможешь извлечь и использовать для приготовления целебного зелья. Этот отвар сможет вернуть зрение Драко.
— Вода в озере. Полночь. Озеро, — она повторяла это снова и снова, чувствуя как ледяные пальцы страха смыкаются ошейником, не давая дышать.
— Почему я должен вам верить? — вопрос Драко прозвучал холодно и невежливо, выдавая его волнение. — Я десятки раз верил подобным россказням и каждый раз получал лишь разочарование.
— Драко, — тихо молвила Гермиона, — мы не узнаем, пока не попробуем. Таковы условия игры. И плыть за цветком придется мне.
— Но ты же больше всего на свете боишься воды! Плавать ночью!
— Я смогу, — решительно ответила она, слыша свой голос будто со стороны. И тон показался ей подозрительно знакомым. Так она говорила, когда заявила Гарри Поттеру о своей готовности отправиться вслед за ним на поиски крестражей.
Кудупул (Epiphyllum Oxypetalum) — один из самых редких цветов. Встречается на Шри-Ланке. Особенностью этого растения является короткий период цветения, который длится всего одну ночь.
====== Любить ======
Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И ты один — по колено в своей любви.
Стихи Али Кудряшевой (отрывок)
Лес казался хмурым и угрюмым великаном, незнакомцем, укутавшимся в чёрную мантию ночи. Разлапистые деревья, шёпот листвы — всё это нельзя было назвать лесом в том, обычном понимании, к которому привыкла Гермиона. Он будто подглядывал за ними, коротко приоткрывая глаза — болотные огоньки, недружелюбно подставлял путникам подножки — корни вековых деревьев.
Старик, вызвавшийся проводником, тем не менее, легко преодолевал препятствия, сильно обогнав спотыкавшихся Драко и Гермиону.
— Скорее, чуть прибавьте шаг, — подбадривал он их. — Идти ещё довольно далеко. Только представьте, как будет глупо опоздать в такую ночь.
Тень Хранителя буквально скользила среди деревьев, не производя шума, а под ногами Гермионы зловеще трещали сухие ветки. Несколько клочков её одежды осталось в цепких пальцах коряг. Но она не видела и не слышала ничего вокруг, ведь в голове зациклилось лишь: «Ночь. Вода. Плыть. Ночь… Плыть…».
Девушке показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они вышли в место, где деревья начали редеть, а сквозь расцепившиеся кроны показалось ночное небо. Здесь словно свет разбился о тьму, оставив на победном знамени ночи мириады осколков. Звёзды жались друг к другу в знакомых созвездиях, другие казались совершенно одинокими. Так же и Гермиона чувствовала себя сейчас, несмотря на то, что тёплая, чуть вздрагивающая ладонь Драко удерживала её собственную как никогда крепко. Улучив момент, юноша приблизился к её лицу, чтобы шепнуть на ухо: «Все в порядке, я буду зд…»
— Пришли, — громко возвестил старик-Хранитель. — Дальше мне идти никак нельзя. Тот путь, что остался, вам необходимо преодолеть в одиночестве. Здесь совсем недалеко, но поторопитесь. И… вы не медлите, девочка моя. Цветок можно сорвать в течение очень короткого времени. Потом будет поздно.
— Хорошо, — отозвалась Гермиона. Собственный голос во влажном лесу звучал низко и сипло.
— Напоследок я дам один совет: в озере водятся не вполне дружелюбные существа вроде русалок. Им будет проще утянуть плывущего на дно, если тот пойдёт одетым. Лучше идти нагим и стараться ни о чём не думать. Всё будет хорошо. Вы проделали большой путь. А я… мне пора попрощаться с вами.
Похожая на гигантское блюдо поляна была полна до краёв. Водная гладь огромного озера сверкала в свете луны словно антрацит. Гермиона поёжилась и отпустила руку Драко.
— Что? — немедленно отозвался он.
— Мне же нужно раздеться. Отвернись!
— Зачем? Я же всё равно ничего не вижу, — пожал плечами юноша.
— Отвернись. Это важно! — упрямо повторила Гермиона.
И он повернулся спиной к дрожащей от страха девушке, оставив наедине с водой, луной и её страхами. Да, лишь луна была свидетельницей, как неуверенно она снимала одежду. Вещь за вещью она оставляла у корней старого дерева. Наконец, оставшись совершенно нагой, простой бечёвкой Гермиона стянула волосы в пучок и сделала первый шаг в сторону воды.
Будто невидимый барьер преграждал ей путь, столь трудными стали последующие шаги. Мелкие, редкие, они давались с таким трудом, будто продиралась она сквозь стену из киселя. Как и обещал Хранитель, ночь была тепла, но Гермиону била крупная дрожь.
— ДРАКО!
Его не нужно было звать дважды. В миг, в один прыжок, он оказался рядом, ориентируясь на ее голос.
Теплые руки на худых плечах — он чувствовал дрожь, но, помня о её наготе, не смел обнять. Лёгкое касание ресниц, точно крылья мотылька скользнули по щеке, а между губ таящим миражом растворилось её имя.
— Гермиона.
Как кусочек сахара. Как рождественский леденец, снятый с еловой ветки еще до боя часов, возвещающего о наступлении праздника, в предвкушении чуда, когда знаешь, что впереди ждет только самое лучшее.
— Я люблю тебя, Гермиона, — последнее, что услышала она, прежде чем прервать сладкую иллюзию собственным вскриком:
— Драко! Цветок! Он там! Он распускается!
Дальше она не шла — бежала. Ориентиром над водой показались белые лепестки. Они казались почти совсем прозрачными, юными, похожими на мятую бумагу. Но за считанные мгновения они увеличивались в размерах и распускались прямо на глазах.
Гермиона и не заметила, как ступила в воду, столь тёплой она оказалась, и только плеск, слишком громко растревоживший ночную тишь, заставил её остановиться и снова, борясь за каждый шаг, идти. Гермиона никогда не была религиозной, но тут всё же быстро прочитала единственную известную ей молитву и кинулась в воду. Против её ожидания страх почти отступил и теперь, спрятавшись в подворотне подсознания, неуверенно поглядывал на неё, широкими гребками приближавшуюся к цели.
Цветок тем временем равнодушно продолжал заниматься своими делами. И он не знал, что его короткая жизнь должна была оборваться в руках Гермионы, не знал, что увядать раньше времени было бы самым настоящим преступлением. Цветы — они такие: нежные, красивые, совершенно бесчувственные, занятые только своим делом — цветением.
Отбросив страхи и сомнения, Гермиона плыла вперёд, пока не оказалась рядом с растением.
Почти раскрывшиеся уже лепестки источали чудесный аромат. Завороженная прекрасным зрелищем девушка провела пальцами по ним: три чёрные полосы остались вслед за перстами. Испугавшись, что сделала что-то не так, она дернулась, но тут же с облегчением заметила, как раны, оставленные ей, затягиваются сами собой. Забыв о своей цели и страхах, она смотрела на цветок, пока не услышала с берега слабое: «Гермиона-а-а-а».
Драко. Ледяным ножом полоснуло в груди, и она снова почувствовала прикосновение липких пальцев. Но теперь это не было иллюзией. Прикосновение ощущалось вполне реально. Неведомое подводное существо бесстыдно и смело исследовало её нагое тело, совершенно точно пытаясь понять, как удобнее зацепится и утащить её на дно. Вмиг страх вернулся. Она почувствовала ледяное его дыхание на своей щеке, стальные пальцы сжимали горло, не давая вдохнуть. Кричать? Об этом не могло быть и речи! Что мог сделать Драко? Вслепую поплыть к ней, чтобы утонуть вместе?