Страница 87 из 116
— Не без вины вы в смерти моего отца Хамыца, и мать мою Быценон вы затравили. Поэтому требую я, чтобы заплатили вы мне за обиду моей матери и за смерть моего отца.
Сказал и ушел Батрадз. Что делать? Как быть? В отчаяние пришли нарты. И тогда заговорил Сырдон:
— Идите к нему и скажите: «В смерти Хамыца мы неповинны, но бороться с тобой мы не в силах. Поэтому твои уста вершат суд над нами. Что потребуешь ты от нас, все мы исполним».
Послали нарты сказать Батрадзу:
— В смерти Хамыца мы неповинны, но бороться с тобой мы не в силах. Поэтому твои уста вершат суд над нами. Что потребуешь ты от нас, все мы выполним.
И Батрадз велел передать нартам:
— Если мои уста выносят вам приговор, то слушайте. Не много требую я от вас в искупление вашей вины. Я строю себе дом. Для дома нужны мне столбы из стволов азалий. Для главной поперечной балки нужен мне ствол гребенчука. А верхнюю, потолочную, балку хочу сделать я из ствола ахснарца. Если вы мне все это достанете, то все счеты между нами будут покончены.
У нартов отлегло от сердца, когда услышали они, какой легкой платы требует от них Батрадз. От каждого дома взяли они по паре быков и скорее поехали в лес, чтобы найти там и нарубить деревьев, нужных для постройки дома Батрадза. Ездят, ездят нарты по лесу, и хоть много азалий попадается им, но только до пояса человека достигает азалия и не годится она для столбов дома. Строен и красив гребенчук, но не толще он руки человека, и ни одного деревца не нашли они подходящего для поперечной балки. Красив куст ахснарца, но тонки и гибки стволы его, и самый толстый из них годен лишь на палку.
С опущенными головами вернулись нарты из леса, собрались они и сказали Батрадзу:
— Кругом все леса исходили мы, но не нашли азалий на столбы, гребенчука на главную поперечную балку и ахснарца на верхнюю, потолочную. Но, может быть, Бог умилостивит сердце твое и ты скажешь нам, чем другим можем мы заплатить за твою обиду?
И ответил им Батрадз:
— Вот кожаный мешок моего отца. Наполните его до краев пеплом пурпурно-шелковых тканей.
Опустив голову, выслушали нарты слова Батрадза. Но что было им делать! Собрали они шелковые одежды своих жен и детей и зажгли из них костер на вершине Уаскуппа. А Батрадз в это время взмолился Богу:
— Бог богов, пошли на землю крутящийся вихрь и вертящийся смерч!
И только нарты сожгли шелковые одежды своих жен и дочерей, как прошел по земле крутящийся вихрь, вертящийся смерч, разметал пепел, и даже с наперсток его не осталось. Собрались нарты и сказали Батрадзу:
— Видишь, мы раздели своих жен и дочерей. Все шелковые пурпурные одежды свезли мы на ослах на вершину Уаскуппа и сожгли там. Но поднялся крутящийся вихрь, вертящийся смерч и даже с наперсток не оставил нам пепла. Скажи, что сделать нам, чтобы заплатить тебе за обиду?
И сказал им Батрадз:
— Не хочу я больше жить с вами. И чтобы вам избавиться от меня, а мне избавиться от вас, соберите побольше колючек, разведите костер и сожгите меня на этом костре.
Ни одного колючего кустарника не осталось во всей нартской стране. Громадную гору собрали нарты. Батрадз взобрался на эту гору, на самый верх, и сел там. Подожгли нарты костер, быстро побежало пламя по сухим колючим сучьям, и вот уже огонь охватил всю гору. Смотрят нарты на громадный костер и надеются, что сгорит наконец Батрадз и они избавятся от него. Все жарче разгорается костер. После красного занялось уже синее пламя, и докрасна раскалился Батрадз. Тут спрыгнул он с костра прямо туда, откуда бил источник, который поил водой все нартское селение. Сразу высох, в пар превратился источник. Изнемогают нарты от жажды, а негде взять им воды. Раскаленный Батрадз сидит на их источнике и не дает нартам воды. И послали тут нарты к Батрадзу детей и стариков просить, чтобы вернул он воду в нартское селение.
Сжалился Батрадз, вернул нартам воду, но еще не утолилось его сердце, и требовал он платы за смерть отца своего и за обиду матери своей.
Совсем тут отчаялись нарты, ожидая погибели. И тогда сказал им Сырдон:
— Я бы избавил вас от этой напасти, но не цените вы моих благодеяний и при дележе вы уделяете мне самых ленивых волов и самых тощих телят!
И тут воскликнули в один голос нарты!
— Будь к нам милостив, Сырдон, избавь нас от Батрадза, и что бы ты у нас ни попросил, ни в чем не будет тебе отказа.
Пошел Сырдон к Батрадау. Идет, а сам думает с опаской: «Пойти ему навстречу — он может принять меня за подстерегающего и убить. Подойти к нему сзади — примет за преследующего».
Долго думал Сырдон и придумал. Увидев, что Батрада вышел из дома, Сырдон, как бы не видя его, показался у него на дороге и стал бить себя палкой по голове, стонать и плакать:
— Нареченным братом моим был Хамыц! Знаю я убийц его, но нет у меня сил отомстить им!
— А кого ты еще знаешь из тех, кто убил моего отца? — спросил его Батрадз.
— От тебя я ничего не скрою. Отец твой убит по наущению духов и дауагов земных и небесных. Сейчас все вместе собрались они в высокой Уарппской крепости, и судят они там душу Хамыца.
После этого собрал Батрадз нартов и сказал им:
— Привяжите меня к стреле и пустите эту стрелу в Уарппскую крепость.
Нарты так и сделали. Привязали его к стреле. Нацелили стрелу в Уарппскую крепость и выстрелили. Полетел Батрадз, пробил стену крепости, выхватил меч свой и начал рубить духов и дауагов земных и небесных. Во все стороны отлетают отрубленные руки и крылья. Мало кому из них удалось спастись от этого побоища.
После того как зло нартов — Сырдон — натравил Батрадза на духов земных и небесных, начал с ними Батрадз жестокую войну. Где только ни настигал он их, там уничтожал и калечил. Собрались тут все духи и дауаги и пришли жаловаться Богу:
— Нет нам житья от Хамыцева сына Батрадза! Пошли на него погибель! Или пусть останется он, а нас не станет. А если останемся мы, пусть погибнет он.
— Не знаю я, как вам помочь, — ответил Бог. — Помимо моей воли появился он на свет, и нет в моих руках погибели для него.
Когда узнал Батрадз, что духи и дауаги пожаловались на него Богу, он подумал с любопытством: «Как же могуществен тот Бог, которому жалуются на меня духи и дауаги земные и небесные! Пойду и навещу его».
Снарядился Батрадз в дальнюю дорогу и направил коня своего в небесное жилище Бога. Когда узнал Бог, что едет к нему Батрадз, бросил он ему на дорогу мешочек, который равен был по весу тяжести всей земли. Батрадз хотел, не слезая с коня, подцепить этот мешочек наконечником плети своей. Зацепил, потянул к себе — и конь его по самый живот увяз в земле, а рукоять его плети сломалась.
«Что за чудо?» — удивился Батрадз, слез с коня, обеими руками схватился за мешочек, сдвинул его немного, но сам по колено ушел в землю. Оставил мешочек Батрадз и поехал дальше.
Бросил тогда Бог на дорогу Батрадзу клубок золотой пряжи. Была эта пряжа так же длинна, как корешки всех растений, какие только растут на земле, и так же крепка, как все эти корни.
— Пожалуй, этот клубок пригодится мне, — сказал Батрадз, — я отвезу его Шатане для починки шубы.
Не слезая с коня, нагнулся Батрадз и взял в руки клубок.
Хотел он поднять его, но клубок не сдвинулся с места. Соскочил тогда с коня Батрадз, но сколько ни старался он поднять клубок, ни на волос не смог поднять его.
— Есть еще на свете сила сильнее меня, — сказал Батрадз и повернул коня обратно.
Но тут навстречу ему попались семь сыновей Уастырджи и семь сыновей Елиа — повелителя громов. Кинулся Батрадз на них и сразу убил трех сыновей Уастырджи и трех сыновей Елиа. И те из них, кому удалось избежать гибели, полетели к Богу и просят его:
— Боже, кто более дорог тебе: мы или сын Хамыца Батрадз?
И тогда сказал им Бог:
— У меня нет на него погибели. Только своей смертью может погибнуть он. Идите и скажите Солнцу, чтобы оно за один день послало бы на землю весь тот жар, который оно должно отдать за целый год. А вы сумейте заманить Батрадза в степь Хазма и там сражайтесь с ним. Камнями бейте по свинцу, чтобы стал свинец крепче камня, и на Батрадза обрушивайте эти свинцовые глыбы. От жаркого боя в этот жаркий день он, как огонь, раскалится и кинется к своему источнику, чтобы остудиться, но я высушу источник. Тогда он бросится к морю, но море тоже высохнет в этот день.