Страница 35 из 47
00000000000000000000000000000000000000000000000_1
Я возвращаюсь к жизни за одну секунду до того, как по подъёмному мосту зашуршали гелевые сферы королевского электрокара. Бросаю быстрый взгляд в зеркало: черные пряди волос, спадающие на глаза, белая кожа, сапоги из блестящего латекса на высоких каблуках… Двумя днями позже, когда мне будет предоставлена честь нести за невестой ее ослепительно белый шлейф, я буду одет точно также. Белый бот. Черные жених и невеста… Выбегаю им навстречу, и, склонившись в почтительном поклоне, говорю:
— Добро пожаловать в замок маркиза де Карабаса, принцесса Тесла!
* Ближний ультрафиолетовый диапазон (400–300 нм) часто называют «черным светом», так как он не распознаётся человеческим глазом.
Бесхлебная Е. Чисто американский шоу-бизнес
Меня зову Франко Романи, 37 лет, итальянец. В Америке считают, что все итальянцы связаны с мафией. Я мог бы доказать, что это не так. Но боюсь, вы не стали бы слушать меня, потому что, я-то как раз гангстер. Люди также убеждены, что мафия всесильна и контролирует весь шоу-бизнес. Я хотел бы оспорить эту истину. Но вряд ли смогу.
Иссиня-бледное лицо, почерневшие, запёкшиеся губы, хрипящие звуки. Меня душило бессильное отчаянье.
— Доктор, сделайте что-нибудь! — воскликнул я, схватив его за плечи. — Ещё укол! Черт вас подери!
— Я ничем не могу помочь, — ответил он, высвобождаясь из моих рук. — Я говорил, вашу мать нужно положить в больницу.
Я без сил опустился на кровать, с призрачной надеждой вглядываясь в побелевшее лицо, которое сливалось по цвету с подушкой. Худые руки с полупрозрачной кожей, сквозь которую проступали голубые прожилки сосудов.
— Я не могу этого сделать, — глухо ответил я. — У меня нет страховки.
— Займите денег, продайте что-нибудь, — бросил врач, укладывая ампулы в саквояж, он явно начал терять терпение.
— Я уже продал всё, что мог, машину, одежду.
— Возьмите кредит, — предложил он, защёлкивая замок саквояжа.
Я опустил голову, тщетно пытаясь сдержать предательски подступившие слезы.
— Ни один банк меня даже на порог не пустит. Я недавно вернулся из тюрьмы, — я ощущал полную безнадёжность своего положения.
— Я знаю это. Об этом писали в газетах. Но, кажется, у вас есть покровители, которые могли бы вам помочь.
Я отрицательно покачал головой.
— Больше нет.
— Все, мне надо идти.
Хлопнула входная дверь. И тут же распахнулось окно. Шквал сырого, пронзительно холодного ветра отшвырнув лёгкую штору, мгновенно унёс последнее тепло. Мигнул свет, на мгновение став грязно-жёлтым. Я вскочил, прикрыл створку. Обернулся и замер. Хрипящие звуки стали тише, дыхание — ровней, спокойней. Она вздохнула и открыла глаза. Я улыбнулся и с облегчением выдохнул воздух. Разжались тиски, сжимавшие сердце. Невыносимо чёрный мрак в душе рассеялся, словно туман в солнечную погоду. Жизнь снова заиграла всеми красками.
Требовательный стук. Черт, наверно, Маргарет опять не взяла ключи.
— Сейчас, мама, — сказал я весело, прижав её тонкую руку к своим губам. — Только открою дверь.
На пороге возвышались двое копов, немолодой худощавый мужчина в потрёпанном плаще и чернокожий напарник, лет на двадцать моложе.
— Лейтенант Лени Бакаут и сержант Мартин Грей, — сказал старший. — Мистер Романи, у нас ордер на обыск, — добавил он, помахав перед моим носом бумажкой и значком.
Мне захотелось расхохотаться. Что они могли найти у меня? Я пропустил их в комнату, где стояла только кровать и пара колченогих стульев, и с иронией предложил:
— Ищите. Все, что найдёте — ваше.
Они растерянно переглянулись.
— Покажите нам квартиру, — попросил чуть дрогнувшим голосом коп помоложе.
— Да смотрите сами, — махнув рукой, я присел на кровать.
— Все в порядке, сынок? — её слабый голос звучал для меня, как самая сладкая музыка.
Я кивнул.
— Мистер Романи, выйдите на минутку.
Я сделал шаг в коридор и замер на пороге, меня словно окатило с ног до головы ледяным душем. Подкосились ноги.
— Ваше? — в руках копа на карандаше, зацепленный за спусковой крючок, висел массивный кольт с длинным, блестящим стволом и деревянной рукояткой. — Повернитесь, — холодно приказал он. Я сглотнул комок в горле. Машинально бросил взгляд в комнату — видит ли мать. — Франко Романи, вы арестованы по подозрению в убийстве Глена Келли, — захлопнув на моих руках наручники, он начал монотонно зачитывать формальный текст, который я знал наизусть. И меньше всего мне хотелось услышать это сейчас. — Вы имеете право хранить молчание…
Ещё 10 лет назад Глен Келли был моим другом. Лучшим другом. В той, другой жизни. Там, где я был крутым, и у меня было все — огромные бабки, классные тачки и самая красивая женщина в мире. Я услышал по местному радио, как Глен исполнял джазовые импровизации на рояле и пригласил выступать в шоу-руме моего казино 'Золотые пески' в Лас-Вегасе.
— Глен, мне нужны эти деньги, черт возьми! — прорычал я.
— Я тебе ничего не должен, — ответил он, совершенно без раздражения, скорее весело. — Ничего.
Последнюю фразу он сказал, словно напевая. Взял бутылку с прозрачной янтарной жидкостью, налил в бокал, и уселся на банкетку рядом с массивным роялем. В лакированной крышке отражался блеск огромной люстры на бронзовом основании с хрустальными висюльками. Отставив бокал, он открыл крышку, пробежался по клавишам. Тонкие нервные пальцы соткали элегантное кружево восхитительно нежных звуков.
Этот самодовольный тип выводил меня из себя. Я обвёл глазами роскошные апартаменты, мебель красного дерева, бронзовые торшеры, камин из резного мрамора. Вытащил сигареты, затянулся, стараясь скрыть от него дрожь в пальцах. И представил в ярких красках, как он расхохотался бы мне в лицо, если бы узнал истинную причину.
— Я не прошу отдать весь долг, хотя бы часть, — попытался объяснить я, ощущая совершенную безнадёжность.
— Ты умоляешь меня? — он с наигранным удивлением поднял брови. — Почему бы тебе не сделать мне предложение, от которого я не смогу отказаться? Вытащить свою «пушку», приставить к моему виску. Не хочешь?
Я бросил на него хмурый взгляд, в груди клокотала дикая злоба, поднимаясь к горлу, словно лава в жерле вулкана. Я сжал кулаки, мне безумно захотелось врезать по его ухмыляющейся физиономии.
— Ах, да, извини, я совсем забыл. Мои глубокие соболезнования. Ты потерял лучшего друга и покровителя. Великого дона Марчианно, — ехидно добавил он. — Кажется, ты был его крестником. Его не стало и тебе больше некому помочь в твоих мафиозных делишках, подставить плечо, так сказать. Но ты можешь, к примеру, забрать назад своё казино. Мне не жалко.
Он издевался надо мной. Откровенно и нагло. Казино сгорело дотла пару месяцев назад. Буквально за несколько дней до того, как меня выпустили из этой проклятой тюрьмы.
— Ты получил хорошую страховку, — процедил я, сквозь зубы. — Не поделишься?
— Это не твоё дело, Романи, — совсем другим тоном, жёстко отозвался Глен. У него явно испортилось настроение. — Если ты собрался меня шантажировать, зря теряешь время.
— Старшина присяжных, вы вынесли вердикт?
— Да, ваша честь.
— По первому и единственному пункту обвинения — убийству первой степени. Ваше решение?
— Мы нашли обвиняемого, Франко Романи, виновным.
Ослепительно яркий, неестественно белый свет, бьющий из полукруглых ламп, вделанных в потолок, потускнел, стал грязно-оранжевым и вновь ярко вспыхнул. Сеть не выдержала страшной перегрузки. Я присел на продавленной, скрипнувшей подо мной койке, пытаясь унять колотящееся сердце и выбросить из головы мысль, каким способом один из моих товарищей по несчастью только что отправился в мир иной.
Маленькая тесная коробка со стенами из необработанного камня, с потёками грязной воды. Ледяной, бетонный пол. Раковина с кое-где отбитой эмалью, с латунным, почерневшим от времени краном, из которого капала вода. Она капала всегда. Кап-кап-кап. Днём и ночью.