Страница 119 из 126
— Пьет?
Херувимов утвердительно кивает. Попов снова стучит к Самоварову.
— Кого там носит? — вопрошает Самоваров.
— Колхозник, — отвечает Попов, изменив голос.
— Время не знаешь? Придешь завтра, после пяти.
Попов тихо выходит, кланяясь Херувимову. После ухода Попова к Херувимову входит следователь, — юркий, узколицый молодой блондин, — с весьма толстым портфелем, и скороговоркой обращается к Херувимову:
— Здрс-с!.. Следователь. — Здороваются. — По делу Шурова. Где председатель?
Херувимов молча указывает пальцем на дверь.
В кабинете Самоварова. Самоваров трясет ладонь следователя:
— Ну вот! Во-от… Наконец-то!
— Прямо и — за дело. — Следователь разгружает портфель на стол, на стулья и с очень важным видом, не идущим к его комплекции, начинает следствие: — Итак, ваш материал подходит под действие статьи сто девятой, глава третья. Преступление по должности.
— Именно! — восклицает Самоваров. — Я и сам так думаю. Даже и крупнее бы ему статью надо: двести девятую ему!
— Нет такой статьи. На двести пятой кончается кодекс.
— А жалко. Ей-богу, жалко! Ну, валяй по сто девятой!
— Первым вызвать Хватова Григория Егоровича.
— Я! — отвечает молчавший до сих пор Хват.
— Прошу освободить комнату, — обращается следователь к Самоварову.
— Понимаю: закон! — улыбается Самоваров и выходит.
— Та-ак… Фамилия?
— Хватов!
— Имя и отчество?
— Григорий Егорович!
— Вы лично видели и можете подтвердить, что: а) по приказанию Шурова посеяли по непаханой; б) Шуров сам присутствовал при выполнении данного преступления другими лицами, подчиненными ему по должности?
Херувимов из соседней комнаты прислушивается к разговору. Качает головой. Ухмыляется.
Поле. Буйный овес. Попов, Шуров и Тося у овса.
— Хорош! — восхищается Попов. — Он самый?
— Тот, что по непаханой, — отвечает Шуров.
— Значит, ты вспахал глубоко под картофель в прошлом году?
— В позапрошлом — под зябь.
— А в этом году уже не пахал?
— Да.
— Ой, как это здорово! И засуха не повредила.
— Очень хорошо! — восхищается и Тося.
— Поклонница твоего метода? — спрашивает Попов, указывая на Тосю.
— Поклонница — это не то… — отвечает Шуров.
Тося смущена. Она вопросительно смотрит на Шурова.
— Ты, Шуров, сделай-ка докладик на партактиве о своем методе. А? — обращается Попов.
— С удовольствием, — соглашается Шуров.
Они идут по полю овса. Потом — среди пшеницы. Попов говорит:
— Мне еще надо увидеться с Пшеничкиным.
— А что у вас к нему?
— Заявление его у меня: просит отпустить учиться в институт. Он заочно окончил первый курс, а теперь хочет на очном. Что он за человек?
— Замечательный, — отвечают оба сразу.
И вдруг Шуров мрачнеет. Тося грустнеет. Оба молчат.
— Что с вами стряслось сразу? — удивляется Попов. — Или что с Пшеничкиным не так?
— Я… расскажу все. Потом. Его, кажется, надо оставить здесь. Кончит заочно.
— Ну, я что-то ничего не пойму, — говорит Попов.
Тося посмотрела на Петра Кузьмича и сказала:
— Я пойду… — и ушла.
Попов смотрит ей вслед удивленно. Шуров отвернулся.
Поле. У лесной полосы. Попов садится на траву и говорит:
— Садись, Петр Кузьмич, рассказывай.
Шуров садится рядом с Поповым и говорит:
— Алеша любит Тосю всем сердцем. Но хочет убежать от нее… Он жертвует собой ради одного человека.
— Кого? — настойчиво спрашивает Попов.
Шуров молчит, глядя перед собой.
— Ну, выкладывай. Тут судьба молодого коммуниста Пшеничкина.
— Он… — медленно говорит Шуров, — делает это ради меня.
— Ты любишь?
— Да.
— И оба хотите стать жертвой друг для друга?
— Я не имею права…
— Любить?
— Нет, разрушать чужую любовь.
— Да. Если они любят друг друга, то… — Попов задумывается. — Как должен поступить коммунист?. — спрашивает он не то у самого себя, не то у Шурова.
В хате Евсеича. Тося укладывает в чемодан вещи.
— Что же ты до сроку едешь? — спрашивает Марковна. — Говорила — до сентября, а сама целого месяца не дожила.
— Надо ехать, — говорит Тося. — Буду писать дипломную. Отзыв о практике попрошу выслать письмом. Я… обязана ехать.
— Да что ж такое стряслось-то, детка моя?
Входит Шуров. Тося не обернулась, но она почувствовала вошедшего и замерла с каким-то платьем в руке. Она рада приходу Шурова и не понимает цели его прихода, но какая-то затаенная надежда искрится и ее глазах.
Марковна выходит.
— Тося! — произносит Шуров.
— А? — вздрогнула та и обернулась к Шурову.
— Почему вы уезжаете?
— Дипломную буду писать… И…
— Неужели вы не знаете, что одному человеку будет тяжело?
— Кому? — спрашивает, волнуясь, Тося.
— Ему.
Тося, не глядя, опускает в чемодан платье, поджимает его коленом и накрывает крышку, что-то похожее на жест безнадежности в этом ее движении.
— Неправильно вы поступаете, Тося…
— А вы уверены в этом?
— Да.
— Ничего-то вы не понимаете!
Входит Алеша говоря:
— Подвода подана.
Попов садится в автомашину на том же месте, где он утром вышел из нее. К автомашине подбегает следователь:
— Здр-с-с! Имею просьбу, товарищ секретарь райкома: не подвезете? Дело срочное — к прокурору.
— А что за срочность?
— По делу агронома Шурова: преступление по должности — сто девятая.
— А-а!.. Ну и как?
— Во! — постучал следователь по портфелю. — Явное.
— Так-так. А ну-ка, поедемте вместе прямо в ваше учреждение: допросите по этому делу еще… меня.
— Вас?! — И он растерянно делает шаг назад от машины.
— Ну, чего вы так смотрите? Разве секретари райкомов не могут быть свидетелями?
— Да. Конечно. То есть как так? Вас?!
— Меня. Да садитесь же! Дело-то у вас «срочное»…
— Ну!
Следователь ныряет в дверцу машины.
В автомашине. Попов, повернувшись к следователю и будто заканчивая какой-то разговор, говорит:
— Вот видите, как оно получается?.. То-то и оно! Молоды вы еще! Молоды… Поможем.
Следователь вздыхает.
Вечер. Комната Шурова. Та же обстановка. Но на тумбочке, кроме портрета матери, портрет Тоси. Шуров смотрит на портреты и говорит:
— Не так все, не так это… Все не так.
Он берет гитару и поет песню Тоси.
Он кончил песню. Сидит, глядя в пол. Входят Алеша и Катков.
— Добрый вечер! — приветствуют оба.
Шуров приветливо улыбается:
— Здравствуйте, пятый раз сегодня!
— Зашли посоветоваться, — говорит Катков, — Завтра совещание передовиков сельского хозяйства.
— Знаю, — говорит Шуров.
— Получил отношение: от колхоза должен выступить передовик. Подписано Недошлепкиным. Велено того человека прислать к нему.
Шуров думает. Вдруг его осеняет какая-то мысль, и он восклицает:
— Терентия Петровича! Он пропишет!
— Идет! — поддерживают оба собеседника.
Районный городок. Здание райисполкома. Съезжаются автомашины, тачанки, дрожки. Среди приехавших передовиков и руководителей колхозов стоит Попов. Его окружили колхозники. Он весел и о чем-то горячо беседует. Подъезжает автомашина колхоза «Новая жизнь». Петр Кузьмич машет рукой Попову. Тот отвечает таким же приветствием и говорит:
— И Терентий Петрович приехал! Вот хорошо! — Он подходит к автомашине колхоза «Новая жизнь», оставив окружающих его.
Все оставшиеся удивлены и следят за Поповым: какой же это большой начальник приехал, если сам секретарь райкома встречает.
Самоваров вышел из кабины. Он видит идущего к нему Попова и приготовился поздороваться. Он важно оглядел присутствующих, — дескать, сам секретарь приметил его, — но Попов проходит мимо него. Подходит к кузову машины и жмет руку первому Терентию Петровичу.