Страница 28 из 49
«Опять эти склоки», - подумала Арабелла. - «Кажется, Харли с Болингброком окончательно поссорились. Но этого следовало ожидать». Пробежав глазами колонки политических и деловых новостей, женщина отложила газету и задумалась, глядя на отблески огня в камине. Вот уже почти четыре года она жила в уединении в Вудстоке. Дела процветали, в дом то и дело приезжали посыльные, сообщая о том, как идут дела на верфях, вернулись ли корабли из плавания, и какой товар и откуда прибыл. Скучать было некогда, да и бездельничать герцогиня не любила. Дети, домашние хлопоты, счета, сметы – бесконечный круговорот событий новой, совсем иной жизни, ровно текущей по проторенной колее. Но всё чаще ей снилось море – то грозное, бросающее вызов своей необузданной силой, то спокойное и безмятежное, ласковое, словно игривый котёнок. Оно снова и снова манило её, звало в неведомые дали, а воспоминания о прошлом бередили душу. Сколько раз она просыпалась среди ночи, разбуженная громовыми раскатами и странными сновидениями, в которых шторм рвал паруса, а она среди дыма и грохота пушек вновь бросалась на абордаж. В последнее время это случалось чаще – может быть, встреча старых друзей заставила вспомнить о прошлом? Месяц назад в Блейнхейме прошла очередная встреча бывших офицеров эскадры Сильвера, а ныне - вполне благопристойных и благоденствующих владельцев верфей, флотилий, рыболовных и лесных промыслов, торговых корпораций, кофеен и питейных заведений. Прошедший год принёс им большой доход, который был поделён, как обычно, в соответствии с заключёнными договорами. Не остались внакладе и простые работники, каждый из которых получил специальную премию. Все были рады, но откуда же тогда та мимолётная грусть, то и дело набегающая на лица старых друзей, по-прежнему тоскующих по морю? Море… Старые матросы уверяют, что те, кто узнал и полюбил его, никогда не сможет забыть. Бывших моряков не бывает – каждый из них хранит в своём сердце память о вольной стихии. Арабелла часто бывала на верфях, поднималась на палубу своих кораблей, выходя в пробное плавание в гавани, и скрип снастей вновь и вновь заставлял её сердце биться сильнее. Может быть, стоит отправиться на Багамы или навестить отца на Ямайке? Но будет ли его семья рада встрече с внебрачной дочерью губернатора, тем более что их сходство столь очевидно? А солёный морской ветер? Вдруг он опьянит её так, что она не сможет удержаться от каперства? А ведь она обещала королеве, и времена уже не те – Адмиралтейский суд жестоко карает тех, кто причастен к захвату чужих кораблей. Да и в Европе мир, пусть хрупкий, на грани новой войны, но всё равно… Чтобы развеяться, Арабелла выезжала на охоту, и тогда в душе вновь просыпался былой азарт, она пришпоривала коня и стрелой неслась по лесу, преследуя ни в чём не повинного зверя. Но выезжали они нечасто, да и загнанный зверь был не тем противником, с которым хотела встретиться Арабелла. Она по-прежнему упражнялась со шпагой, принимая в замке лучших фехтовальшиков Европы, и долгими часами набивая руку в большом зале. Зачем? Может быть, чтобы воскресить в памяти недавнее прошлое, когда от её искусства зависела жизнь? А может быть... Она сама не могла ответить на этот вопрос. Прошлое всё чаще настойчиво стучалось в её жизнь, и она с горечью осознавала, что оно никогда не вернётся. Лишь вечерами, когда дети, хорошенькие близнецы Майкл и Дженнифер, забирались к ней на колени, она рассказывала им длинные истории о том, как мама бороздила океаны и захватывала испанские корабли. И тогда снова оживал бесстрашный капитан Сильвер, ведущий эскадру к новым победам. Дети восхищённо слушали – такой мамы не было ни у кого, ни у приближённых королевы, ни даже у детей наследника французского престола. И ничего, что мама сейчас в опале, просто герцог Йоркский не смог простить ей того, что она предпочла ему своего верного Питта Уоллеса. Но зато она разрешает им ездить верхом на маленьких, словно игрушечных, рыжих пони, и даже попросила Вольверстона выстругать для них лёгкие деревянные сабли – точно такие же, как когда-то была у неё. Правда, играть с ними без присмотра взрослых она не разрешает, но это даже лучше – ни у кого нет такого учителя фехтования, как их мама...
Арабелла взглянула вверх, на покрытую алым ковром лестницу. Дверь в детскую была закрыта – близнецы ещё спали. «Надо бы вывозить их к соседям», - подумала она, - «а то играют лишь с детьми Джеффильда и молодых Солсбери». Однако добропорядочные господа не спешили принимать приглашение опальной герцогини Мальборо, у которой, к тому же, была репутация бывшего пирата. Да и о чём могли почтенные матроны говорить с женщиной, которая не умеет шить, вязать и готовить? О детях? Методы воспитания наследников Черчиллей не вызывали доверия у окружающих. Зачем учить дочку фехтованию? Зачем так рано забивать юные головки чтением, счётом и другими вещами, которые не нужны в столь нежном возрасте? Да и супруг этой Мальборо – все вокруг знают, что его родители были рыбаками, а она предпочла его самому герцогу Йоркскому! «На это способны лишь бывшие пираты», - думали уважаемые дамы, очередной раз собственноручно подписывая слова извинений на благоухающем голубом конверте с приглашением в гости, - «тем более, что её вечная занятость делами недостойна благородной дамы» . Мужья, скрепя сердце, соглашались с решением своих жён. Им, без сомнения, была бы интересна беседа о морских приключениях капитана Сильвера, и о том, как идут дела в торговле, но в одиночку ездить к женщине с такой репутацией? А вдруг с языка сорвётся что-нибудь, что оскорбит не в меру щепетильную в вопросах чести герцогиню? Истории о судьбе герцога Йоркского, позволившего себе нескромную шутку и едва не поплатившегося за неё жизнью, передавались из уст в уста. Так что соседи в гости не спешили, и детям приходилось довольствоваться обществом детей Рейдингтонов и пухлой розовощёкой дочери Джеффильда.