Птица в клетке

- Кто такой гентеро?

Я не хотела демонстрировать свой дар, но слабость снизила мой контроль. Впрочем, этот удивительный человек совсем не обиделся на то, что я залезла ему в голову. Он поправил одеяло на моих ногах, а затем уселся рядом, с интересом меня изучая.

- Гентеро - это животное с Лонги, сейчас, к сожалению, находящееся на грани вымирания. И всё из-за слишком красивой шкурки. Значит, вы так легко можете читать чужие мысли?

- Простите, - смутилась я. - Я не собиралась. Просто вы очень громко думаете. И к тому же столь ясно. Редко удаётся так чётко схватить чужие мысли и образы.

Мужчина рассмеялся.

- Тогда мне стоит быть осторожнее рядом с тобой. А то будет неловко, если столь милая девушка узнает все те глупости, что творятся меня на уме.

- Меня сложно удивить, знаете ли. Но не беспокойтесь, как только я немного приду в себя, мне удастся экранироваться.

- Беспокоишься обо мне? - немного удивился мой собеседник.

- Скорее, о себе. Не так уж приятно быть в курсе того, что обо мне думают другие.

- Охотно верю, - сочувственно покивал лонгиец. Его национальность было легко определить по мягкости и певучести речи. Как у Карима или Дейго. А вот Юрий говорил гораздо жёстче, и более экспрессивно, чем лонгийцы. Интересно, какой язык ему был родным?

- Я хочу пить, - жалостно произнесла я. Горло пекло, отчего собственный голос неприятно царапал ухо.

Протянув мне кружку, лонгиец позволил мне смочить губы.

- Есть тебе пока рано, - мягко сказал он. - Меня зовут Сафар Дали, но все на корабле зовут меня просто доком. Ты сильно всех перепугала, Эрика, а меня больше всех. Когда тебя принесли на Грифон, я думал, что ты уже не выкарабкаешься. Удивительно, что мой план с комой сработал. Скажи, почему ты не предупредила тех, кто снимал с тебя ошейник, что он начинён ядом? Хотела умереть?

Теперь лонгиец злился на меня, и я против своей воли почувствовала себя виноватой.

- Мне закрыли рот, - растерянно ответил я. - А так бы я их предупредила. Честно-честно.

То, что в мой ошейник встроена ловушка, срабатывающая при удалении от поместья или при попытке снять следящий ошейник, я знала всегда. Хозяин не делал секрета из того, что он скорее бы обрёк меня на мучительную смерть от яда, чем позволил бы мне попасть в чужие руки с его тайнами.

- Ты что, умеешь подчинять голосом?

Я помотала головой.

- Видимо, решили перестраховаться, - Сафар недоумённо      почесал кончик длинного, немного кривого носа. - Послушай, я могу тебя развязать, если ты обещаешь вести себя хорошо. Договорились?

Заверив, что буду вести себя паинькой, я наконец получила ограниченную, но всё же свободу. Впрочем, док сказал, что ходить я смогу только через несколько дней. Яд не самым благотворным способом сказался на мои мышцы.

- Того, кто выбрал именно этот токсин, следовало бы им самим накачать, - сердито сказал доктор, помогая мне усесться. Сидеть я тоже могла с большим трудом. И чего они меня тогда вообще привязывали... - Если бы не хорошее оборудование на Грифоне, ты вполне могла бы остаться инвалидом на всю жизнь. Или стать пускающей слюну идиоткой. Кстати, у тебя нет провалов в памяти?

- Нет. Но мои эмпатические способности чрезвычайно обострились после пробуждения. Я... не всегда понимаю, где мои мысли и чувства, а где ваши, - призналась я. Видимо, моя симпатия к этому лонгийцу тоже была последствием этой жуткой путаницы чувств. А может быть, он действительно был неплохим человеком. Впрочем, среди врачей действительно редко попадаются по настоящему плохие люди.

- Да? - искренне изумился Дали. - Хм, необычные последствия. Скажи, как на тебя действуют седативные препараты?

- Эльбазол и Теорофон, - отрапортовала я. - Две ампулы первого или одна ампула второго. Притупляет эмпатический дар и позволяет снизить гиперсензитивность.

Интересно, сколь часто её кормили таблетками? Судя по всему, ей часто приходилось находиться в роли пациентки.

- Не так уж часто, - ответила я на мысль доктора. - Но побочные эффекты от моих способностей нередко нуждаются в медикаментозной коррекции.

- Да, мне приходилось читать об этом, - тихо ответил Дали. - Эпилепсия, депрессии, головные боли и даже галлюцинации. Всё это почти всегда встречается у эсперов. Нам не далось добыть твою медицинскую карту. Скажи, есть ли у тебя какие-то расстройства или... другие особенности?

Он был честен со мной, и в словах, и в мыслях, и мне захотелось быть с ним столь же искренней.

- Ничего серьёзного. Нет даже отставания в развитии интеллекта. И спасибо, что не спросили это вслух. Я ценю вашу тактичность. Но мой мозг действительно работает не так, как ваш. Я плохо усваиваю информацию определённого рода, поэтому некоторые важные навыки так и не выработались, что затрудняет мою нормальную адаптацию в современном обществе.

- Что ты имеешь в виду? - заинтересованно спросил док, зачем-то заговорив шёпотом. Впрочем, я почему-то тоже шептала.

- Ну, Оста, одна из служанок в доме моего хозяина, называла это технологическим идиотизмом. Я плохо лажу с разной техникой. Собственно, самое сложное, что я смогла освоить, это игровая приставка. Знаете, экран, две кнопки и рычажок.

- О-о-о, а как ты читаешь книги? Ты ведь умеешь читать?

Сафаром Дали двигал научный интерес, едва ли он понимал, что этот вопрос может показаться обидным.

- Только на бумажном носителе. Хозяин специально пополнял для меня библиотеку, чтобы я не заскучала, - гордо ответила я.

- Ну да, ты ведь не можешь выходить в сеть, - сочувственно закивал головой док. - Даже не можешь нормально общаться.

В современной цивилизации не владеть минимальной технической грамотностью означало быть полностью неприспособленным и оторванным от нормального мира. Но жалость дока была излишней - все эти машины, которые должны были упростить жизнь человека, наоборот лишь усложняли её. Да и зачем мне нужны были все эти гаджеты, если всё, что мне было необходимо для жизни, мне предоставляли? Мне не нужно было даже уметь водить - меня никогда бы просто не пустили за руль. Да и едва ли бы выпустили в интерсеть - я не должна была знать об окружающей меня действительности больше, чем это было нужно для нормальной работы на хозяина.

Несмотря на то, что разговор мне был интересен, а искреннее любопытство Сафара немного отвлекало меня от чувства тоски и одиночества, моё состояние не позволяло мне предаваться долгим беседам. Поэтому я позволила доку вколоть мне дозу успокоительного, и погрузилась в сон, в котором не было места даже для сновидений.

Три дня он почти не отходил от моей постели. Даже спал на соседней койке. Впрочем, его внимательность оказалось не излишней - на вторую ночь меня сильно скрутило судорогой, и доку пришлось до утра дежурить рядом со мной. Очевидно, отзвук моей боли его сильно впечатлил, потому что почти всё это время он держал меня за руку, успокаивающе шепча в ухо всякие глупости, как будто я была маленьким ребёнком. Впрочем, его присутствие помогало мне действительно лучше всяких лекарств.

- У вас что, совсем маленький корабль? - немного придя в себя, спросила я. - Разве вас не должен кто-нибудь иногда сменять на посту? Да и других пациентов я за это время в лазарете не видела.

- Ты слишком ценная пациентка, чтобы к тебе подпускать кого-то. Да и... - Сафар хмыкнул, но всё-таки договорил: - Цехель приказал не распространяться о твоих способностях. А ты сейчас в таком состоянии. что едва ли способна их скрыть. Не стоит лишний раз народ пугать... А то знаешь. есть те, кто верит, что эсперы могут убивать людей одним взглядом.

Я фыркнула. Прислуга в поместье относилась ко мне отчуждённо, но вполне сносно. Некоторым я даже нравилась, к примеру, Осте. Но для этого понадобился не один год. Первое время я находилась в постоянной изоляции, так как люди просто боялись приближаться ко мне. Неужели меня это снова ждёт? Недоверие, страх, даже ненависть.

Но Сафар не боялся меня. И Юрий, хоть он за три дня так ни разу не зашёл в лазарет. Впрочем, сказать однозначно, что у него на душе, я не могла, поэтому несколько опасалась его внимания. Так что можно было даже радоваться, что он забыл обо мне. Вот только этот человек был единственным, кто мог сказать мне что-то о моей судьбе.