Чуть-чуть считается

Когда вернулся с работы папа, Филя достал шашки и спросил.

– Сыграем?

– Только если без гайки.

– Ну, папочка! Ну, пожалуйста.

Папа согласился.

Одна гайка лежала у Фили в правом кармане, другая в левом. Филя одержал победу.

– Силён, – качнул головой папа и стал расставлять шашки.

– Погоди, – сказал Филя, – я сейчас.

– Приспичило? – спросил папа.

Но Филе вовсе не приспичило. Он закрылся в уборной и спрятал одну из гаек на полку.

Выиграв, он снова сказал:

– Погоди, я сейчас.

– Да ты что? – удивился папа.

Филя сбегал в уборную и обменял гайку. Со второй он выиграл тоже.

– Силён, – сказал папа.

Но Филя уже всё понял.

– Да?! – закричал он. – Ты меня обманул. Ты обманщик! Ты нарочно поддавался! Она никакая не волшебная совсем.

Папа не стал спорить. Он признался, что действительно поддавался.

– Так зачем же ты? – со слезами в голосе спросил Филя.

– А ты уж и шуток не понимаешь, – развёл руками папа. – Зато ты теперь поверил, что можешь побеждать. Нужно только один раз победить, а там пойдёт.

– «Пойдёт», – передразнил Филя.

– А что, – подмигнул папа, – может, сыграем… без гайки?

Снова расставили шашки. Филя изо всех сил жал по флангам и чуть не выиграл.

– Видал-миндал, – сказал папа. – Это игра уже пахнет мужчиной.

На следующий день Филя вошёл в класс и с независимым видом направился к своей парте. Он даже не взглянул на Герин синяк. Он смотрел совсем в другую сторону. И всё же он заметил, как Дуб неожиданно выбросил в проход ногу. Филя перешагнул через неё и стукнул Геру по шее. Это видел весь класс. И весь класс замер.

– Ты чего? – вскочил Дуб.

– Чума в маринаде, – сказал Филя, – вот чего. Если не понравилось, можешь подождать меня после уроков.

Он неторопливо сел рядом с длинным Лёвой Селютиным, который испуганно и непонимающе таращил глаза. А Филя теперь точно знал, где у человека расположен характер. И ещё он знал, что главное – не давать характеру удирать в коленки и тем более – в пятки.

Впереди громко фыркнула в ладошку Вика. Но Филе понравилось, как она фыркнула. Её чёрные глаза насмешливо косили в сторону Геры Дубровцева.

– Гы-гы, гы! – радовался жирный Бобчинский.