Страница 96 из 125
Контрарио был силен и подвижен, но нескио для его роста и осанистости оказался неожиданно ловок и быстр. Он скоро начал теснить графа, беспощадно прорываясь сквозь его защиту.
Вот он взмахнул своим мечом, казалось, совсем легонько, и вышиб меч из рук графа. Тот остался безоружным перед вооруженным противником. Нескио занес меч над головой графа, все в гробовом молчании ждали конца.
Фелиция в ужасе упала на колени и моляще протянула к нескио руки.
– Нет, прошу вас, не надо! Пощадите!
Нескио посмотрел на нее и, воткнув меч в землю, оперся на него.
– Хорошо. Ради вас, матушка. – И свирепо приказал: – Уходите, граф. И будьте благодарны своей заступнице. У меня было большое желание снести вам голову.
Граф с таинственной улыбкой поклонился Фелиции.
– Я вам искренне благодарен, мать настоятельница. Возможно, придет время, и я смогу по достоинству вас отблагодарить. – И пообещал нескио: – К сожалению, при мне сегодня нет меча, которым можно побеждать. Но мы еще обязательно свидимся. Жаль, что у меня ничего не получилось в замке. Иметь такого соратника, как вы, дорогого стоит. – Он дал знак своему сенешалю. – Уходим!
Они шумной гурьбой вышли за ворота. Нескио подошел к Фелиции и помог ей подняться с колен.
– Вы устали, отдохните. Я оставлю у вас полсотни своих стражников. Думаю, этого будет достаточно. – Он хотел спросить что-то еще, но взглянул на залитое слезами белое от пережитого ужаса лицо настоятельницы и промолчал.
– Спасибо вам за спасение и мое, и сестер! – выдохнула Фелиция и ушла к себе.
Нескио посмотрел вокруг. Медленно наступал рассвет. Луна скрылась, небо розово светилось в преддверье восхода. Он подозвал к себе своего сенешаля.
– Оставь здесь полусотню. Обходите монастырскую землю, не допускайте посторонних. Боюсь, эта попытка не первая и не последняя. Будьте осторожны, граф способен на любую подлость. Особенно охраняйте настоятельницу. У графа к ней старые счеты.
Тот поклонился. Нескио с остальными воинами вышел из привратницкой, возле которой стояли оставленные кони. Сев на Горра, дал приказ ехать за ним. Оказавшись за воротами, посмотрел вокруг, не зная, на что решиться. Искать или нет Агнесс в столице? Но как искать? Не может же он приказать осматривать всех монахинь, это святотатство. Нет, он переоденется в простую одежду и просто будет ходить и смотреть. Один. Если она ему встретится, он найдет способ убедить ее уехать с ним.
Зайдя к себе, Фелиция аккуратно убрала кинжал обратно в шкаф. Руки крупно дрожали и она, переплетя пальцы, сцепила ладони в плотный замок. Сегодня она осталась жива и невредима. Надолго ли? Тяжесть на душе давила, не давая выпрямиться и жить спокойно.
И угнетало ее не злодейство Джона, наоборот! На какой-то краткий миг она была согласна ехать с ним хоть на край света! Что это с ней? Откуда эта дикая страсть к самому порочному мужчине в их стране?! Она же и ушла в монахини лишь для того, чтобы от нее избавиться!
Но стоило ему к ней приблизиться, и оказалось, что годы забвения и праведных трудов ничего для нее не значили! До чего же низка человеческая природа… Или это только она одна такая? Может быть, она совершенно не знает себя и полюбила графа потому, что натура у нее такая же подлая и себялюбивая, как у него? Осознавать это было так страшно, что Фелиция принялась молиться, стараясь уйти от этих страшных откровений.
Утром на общей молитве в монастыре все прошло как подобает. Но все монахини знали, что ночью их спас от поругания нескио. И их матушка настоятельница. Все смотрели на нее с благодарностью и кланялись ниже обычного. А она чувствовала себя низкой предательницей.
После заутрени выяснилось, что ночью сбежала Амелия Паккат. Никто не знал, когда именно, все замки на ее доме были целы, только в дальнем маленьком, узеньком оконце, была сорвана решетка и выставлена рама. Как она со служанкой умудрились вылезти через эту бойницу, через которую не выскользнул бы и ребенок, никто не понимал.
Кто-то радовался, кто-то удивлялся, а настоятельница была обеспокоена. Амелия Паккат была опасным человеком. И если она теперь с графом Контрарио, то от этой страшной парочки можно ждать всего, чего угодно.
Амелия Паккат в самом деле сидела во главе большого стола в роскошной трапезной в городском доме графа, изображая рачительную хозяйку. На ней было слишком открытое для скромного домашнего обеда платье из дорогой темно-зеленой тафты. Голую шею прикрывало роскошное аметистовое ожерелье. Тафта и ожерелье не сочетались ни по цвету, ни по фактуре, но владелицу это не смущало.
– Дорогой кузен, у тебя здесь не слишком уютно, – наставительно говорила она, небрежно поведя рукой. – Думаю, мебель давно пора поменять. И посуда слишком стара для званых обедов. Ковер на полу совершенно вышаркался, я помогу тебе выбрать новый. Кстати, повар у тебя отвратительно готовит фрикасе. Я думаю…
Графу надоело слушать эти бредни.
– Я думаю, что тебе пора отправиться в свое имение и проверить, что делается там.
– Но это невозможно! – Амелия усердно пригорюнилась, опустив подбородок на согнутую руку. – Свое имение я передала единственному сыну, а из имения Паккатов мой муж-злодей тотчас сошлет меня обратно в этот жуткий монастырь. А там мне даже гулять не позволяли, я вынуждена была годами сидеть в четырех стенах!