Хватай и беги

— В глубине своего сердца ты, наверное, простил меня и еще любишь. Сердце человека способно выдержать гораздо больше, чем нам иногда кажется. — Она сложила полотенце. — Еще несколько дней назад я не была уверена, что все еще люблю тебя, Уит. Ты и твои братья были для меня скорее образами, чем живыми людьми. Я не знала, как вы взрослели, превращаясь в мужчин; мне трудно представить, какими людьми вы стали. В моей памяти нет тех лет, которые связывали бы нас вместе. Хотя Бог знает, что я об этом думала. И я пожертвовала ради вас тридцать лет назад гораздо большим, чем вы можете себе представить.

— Чем, например?

Ева сжала губы, будто спохватившись, что сказала слишком много.

— Это действительно уже не имеет значения. Если я все расскажу тебе, это будет выглядеть так, будто мне нужно вымолить для себя понимание или любовь. А ты должен сам с этим определиться, без меня, — последние слова Ева произнесла почти шепотом.

— Любовь не уходит и не умирает, — голос Уита зазвенел. — Это люди уходят от любви. Тебя я люблю хотя бы за то, что ты дала мне жизнь. И я любил тебя, когда ты ушла, поскольку больше всего на свете хотел, чтобы ты вернулась, чтобы у меня была мать. Может быть, на этот раз из нас двоих уйду я.

— Но пока у тебя не возникало такого желания, — с неподдельным испугом сказала Ева, и Уиту стало стыдно за свои слова и причиненную ими боль. Но слова не могут быть приравнены к годам равнодушного молчания, и в какой-то момент он даже испытал к ней ненависть, вспомнив, что она сделала с их семьей. Сила этой неожиданной злобной вспышки вызвала в нем приступ слабости и головокружения, в висках застучало.

— Я пытаюсь спасти тебя, а не изменить, — угрюмо заявил он. — Что будет, если нам удастся выпутаться? Снова ударишься в бега? Или вдруг осознаешь, что ты действительно моя мама?

— Я больше никогда, слышишь, никогда не отпущу тебя, Уит. После того, что ты для меня сделал, я всегда буду рядом с тобой. — Она подошла, села рядом с ним, обняв одной рукой, и на мгновение прикосновение Евы превратилось в воспоминание. Он увидел, как она держит его на руках, сидя на заднем крыльце их дома, и читает ему книгу; поблизости нет никого из братьев. Ему до боли захотелось поверить ей, и он, скрывая свои чувства, прикрыл глаза.

— Давай закажем еду в номер, — предложила Ева. — Ты, кажется, любишь пиццу. Насколько я помню, пепперони с грибами и тонкой корочкой.

— Это моя любимая, — подтвердил он хриплым от волнения голосом.

Ева старалась делать вид, что не замечает состояния сына. Она заказала по телефону пиццу и то и дело украдкой посматривала на Уита. Он вернулся в свою комнату, закрыл дверь и быстро принял душ, пытаясь отогнать от себя мысли о Гуче. Ему не хотелось думать о вырванных ногтях, простреленной голове или изрубленном в блендере пенисе — да мало ли что еще могут придумать эти отморозки Пол и Бакс, если все пойдет не так. Он оделся и возвратился в ее комнату. Ева сидела на кровати и смотрела местный выпуск новостей.

— Ничего нового про убийства или перестрелку в «Пай Шеек», — сообщила она.

— Мы приняли решение до определенной степени доверять Фрэнку. Можем ли мы продолжать ему верить?

Ева молча смотрела на экран телевизора.

— Он любит меня.

— Увы, любовь не всегда гарантирует верность и преданность.

Она повернулась к Уиту и укоризненно сказала:

— Перестань меня подкалывать. В настоящее время мы можем рассчитывать на Фрэнка и работать одной командой.

Он улыбнулся ей.

— Я вовсе не собираюсь иронизировать. Кроме того, в течение тридцати лет ты была избавлена от фамильного сарказма Мозли.

Она рассмеялась.

— Да, это верно. Господи, да ты остряк!

Его сотовый зазвонил. Это был Фрэнк, и Уит ответил.

Фрэнк говорил так тихо, будто находился в церкви:

— Пол вынудил свою мать, несмотря на ее бурные протесты, поехать в Вегас. Если Пол решил обработать Гуча, то это вот-вот начнется. — Он отключился, не попрощавшись.

Уит повернулся к Еве.

— Я хочу, чтобы Фрэнк был поблизости от места, где они держат Гуча. И нам нужен кто-то еще, чтобы присматривать за Баксом.

— У меня нет на примете никого подходящего, — пожав плечами, отозвалась Ева.

— В сущности, у меня есть одна идея, — сказал Уит. — Но это действительно опасно, причем больше для меня, чем для тебя.

— И кто это?

— Ее зовут Клаудия. Я попрошу ее поступиться на время своими принципами, чтобы помочь нам. Но мне нужен адрес Бакса.

Ева написала адрес на листке бумаги, и он отправился в свою комнату. Господи, это может стать ошибкой! Если Клаудия обнаружит, что он бежал с места преступления, не сообщил о похищении Гуча и скрывает беглянку, даже если это его мать, то потеряет к нему всякое уважение, и их дружбе придет конец. Навсегда. Клаудия свято верила в необходимость жить в полном соответствии с законом. Он уже неоднократно нарушал нормы права, прекрасно осознавая, что делает. И хотя каждый раз Уит воспринимал свои поступки очень болезненно, он понимал, что это его собственный выбор. Клаудия была его другом, и он рассчитывал на ее помощь. Если она возьмет под свой контроль Бакса, это может спасти Гуча, и им не придется обращаться в полицию и засвечивать Еву.

Он с минуту мерил шагами комнату, взвешивая свое решение, а затем быстро набрал номер мобильного телефона Клаудии, будто опасаясь, что передумает.

— Ты готова говорить со мной? — спросил он.

— Смотря о чем. Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.

— Согласен.

— Но ты в порядке? — поинтересовалась она.

— Да.

— Ты знаешь, кто убил Гарри? — ее вопрос удивлял своей прямотой.

— У меня есть серьезные подозрения, но нет доказательств.

— Кто?

Уит нервно сглотнул.

— Человек по имени Грег Бакмен, которого называют Бакс. Он — бывший сотрудник обанкротившейся энергетической корпорации, а сейчас крутится в криминальной среде Хьюстона. Дойл доставлял деньги для сделки по продаже наркотиков. Бакс убил его, чтобы присвоить эти деньги, а Гарри на свою беду оказался не в том месте и не в то время.

— Но почему Гарри находился рядом с этими людьми?

— Бакс связан с Беллини.

— Где твоя мать, Уит?

— Я не нашел ее. Пока. — Ложь так легко соскользнула с его языка, что он закрыл глаза, удивляясь самому себе.

— Зачем ты поехал в Хьюстон? Это что, неосознанное решение, зов инстинкта?

— Я хотел быть здесь на случай, если Гарри найдет мою мать. Я не мог сидеть сложа руки и ждать.

— Полиция Хьюстона хочет с тобой побеседовать, Уит.

— Хорошо. Когда?

— Как можно быстрее. И вообще, в чем проблема? Может быть, тебя сегодня на весь день заангажировали? — По голосу Клаудии чувствовалось, что она начинает терять терпение.

— Сегодня никак не получится. Завтра или в понедельник. — Уит надеялся, что к этому времени игра закончится и Ева будет надежно спрятана там, где ее не смогут у него отнять. — Мне очень жаль, что у тебя такой напряженный график. Если ты действительно хочешь мне помочь, Клаудия, направь усилия полиции на Грега Бакмена, но учти, что он очень опасный тип.

— Не получится. Мы с тобой должны вместе побеседовать с полицией или с людьми окружного прокурора. У меня есть подруга, работающая в отделе особых преступлений; она может нам помочь.

— В данный момент я не намерен говорить с кем бы то ни было, кроме тебя.

После небольшой паузы Клаудия произнесла:

— Я слушаю.

— Бакмен живет по адресу 3478 Алабама, номер двенадцать. Это чудесный особняк в черте города. Рост у него примерно шесть футов один дюйм, он крепкого сложения, каштановые волосы, начинающие редеть, одет очень консервативно, как на рекламе «Брукс Бразерс». У него «ягуар» серебристого цвета, одна из последних моделей. На номерном знаке гордо красуется аббревиатура BLEEV.

— Это что, от слова «believe» с намеком на веру в собственные силы?

— Что-то в этом роде. Он большой поклонник Чеда Ченнинга, того парня, который продает большими тиражами свои лекции на тему «Как помочь самому себе». Ева рассказывала, что этим чтивом его снабдил Фрэнк.