Большой куш

Голодная и измученная жаждой, Клаудия уставилась в потолок и постаралась привести в порядок свои мысли.

Стоуни — по крайней мере, до вчерашнего дня — не обращался в береговую охрану, иначе вертолеты из Корпус-Кристи уже давно заметили бы «Мисс Катрин» с воздуха и, передав по радио ее координаты, направили бы быстроходные катера, чтобы перехватить Дэнни Лаффита. Этот псих уже сидел бы в тюрьме и давал бы показания под наблюдением психиатров, готовых написать на основании навязчивых идей этого придурка десяток научных трудов.

Позволил бы Стоуни Вон — человек, самостоятельно заработавший миллионы, — такому типу, как Дэнни Лаффит, распоряжаться собой? Действительно ли он сказал Гару, что ты коп? Если бы Стоуни действовал вместе с полицейскими, помогая им заманить Дэнни, они бы наверняка предупредили его о том, чтобы он ничего не говорил о ней. Тем самым был бы исключен риск, что ненормальный фанат знаменитого пирата запаникует. Возможно, это была глупая ошибка. А может, Стоуни рассчитывал, что Гар убьет тебя.

Она должна освободиться, потому что Дэнни, так или иначе, расправится с ней, если у Стоуни нет этого изумруда. К тому же, если в словах Дэнни есть хоть капелька правды, Стоуни тоже может желать ее смерти.

Клаудия с по-прежнему связанными руками и ногами в который раз перекатилась на кровати. Взревевшие на полном газу двигатели «Мисс Катрин» свидетельствовали о том, что Дэнни, пренебрегая всякой осторожностью, на всех парах торопился побыстрее добраться к дому Стоуни, возвышавшемуся на берегу бухты.

Пока Дэнни вынужден находиться на палубе, оставив ее здесь одну, но это может продолжаться недолго.

Клаудия соскользнула на пол. Дверца в платяном шкафу была раздвижной, и на второй ее половинке висело зеркало. В нижней части шкафа она нашла пару шлепанцев, которые были ей велики. Но она все равно надела их. Палец на ноге, сломанный Гаром, был багрового цвета и ужасно болел, но она приготовилась перетерпеть еще более сильную боль. Закрыв раздвижную дверцу плечом, Клаудия опустилась на пол и повернулась к зеркалу.

Пора. Либо он услышит звон, спустится сюда и пристрелит тебя, либо шум моторов и ветра все заглушит. Сейчас все решится.

На мгновение она вспомнила свою маму с ее постоянным мягким ворчанием, отца, который так гордился дочкой — офицером полиции, сестер, братьев и всех хороших людей, которых она нежно любила. Она представила широко улыбающегося Дэвида в день их свадьбы; Уита, сумасшедшего, милого Уита в рубашке с кричащим рисунком и с взъерошенными волосами, которые он всегда забывает причесывать после облачения в судейскую мантию. Она вдруг почувствовала странный, легкий укол в сердце, который уже не раз испытывала, думая о том, что этот мужчина не для нее. Бен. Бедный Бен, улыбающийся ей славный мальчишка, превратившийся в достойного мужчину. Теперь, наверное, он мертв. Из-за Дэнни.

Она прицелилась и сильно ударила ногами в зеркало, висевшее на дверце шкафа. Дешевая рамка закачалась, и оно задрожало.

Двигатели продолжали мерно гудеть.

От третьего удара зеркало наконец раскололось, и ее отражение покрылось паутиной трещин. Ноги Клаудии дрожали от напряжения. Она ударила еще раз, и еще.

Из рамы вывалилось два больших осколка — один в форме полумесяца, второй треугольный. Она замерла, затаив дыхание, и прислушалась к шуму моторов, которые работали в полную силу.

Давай, прямо сейчас. Этот фокус стоит потери пальца. Или даже всех пяти. Но это надо сделать.

Клаудия развернулась, извиваясь, придвинулась спиной к кровати и схватила край дешевого постельного покрывала, на котором в безумном веселье резвились дельфины и русалки. Но ткань была достаточно плотной, чтобы с ее помощью уберечь от порезов пальцы и запястья. Она глубоко вдохнула, нагнулась поближе к осколкам и попыталась поднять кусок в форме полумесяца. Ее укутанные тканью пальцы накрыли его, но надежно схватить осколок не удалось. Он выскользнул из ее рук и упал на пол.

Попробуй еще раз. Не торопись. Ну же!

От напряжения по спине Клаудии потекли струйки пота, но с третьей попытки ей все-таки удалось схватить осколок. Она поправила его правой рукой и медленно, очень медленно стала укладывать в ладонь, пока не убедилась, что он не порежет ее через покрывало. Затем, перевернувшись на один бок, она вытянулась и направила острый край в сторону веревки. Двигая стекло, она чувствовала, как оно врезается в ее путы.

Действуй аккуратнее, чтобы осколок не соскользнул, иначе распорешь себе запястья.

От этой мысли Клаудия едва не запаниковала, представив, как она, связанная, лежит на истоптанном коврике и истекает кровью, а Дэнни, ничего не подозревая, ведет лодку к берегу. Когда ей наконец удалось разрезать первый виток узла, из ее горла вырвался тихий стон.

Осторожнее. Выбери ритм, почувствуй веревку на своем теле, чтобы не пораниться.

Клаудия ощущала, как стекло все глубже вгрызалось в узел, завязанный у нее на руках, и сдерживала себя от резких движений. Постепенно узел начал ослабевать. Теперь от веревки осталась только толстая прядь, которая обвивала нежную часть запястий, где проходили вены.

Только не торопись, осталось совсем немного.

Внезапно лодка накренилась на крутом вираже. Осколок впился в ее руку, и она почувствовала резкую боль. Клаудия выпустила стекло и откатилась от шкафа. Лодка снова наклонилась.

Он ведет лодку, как маньяк. Впрочем, он и есть маньяк.

Через какое-то время «Мисс Катрин» снова выровнялась, моторы заработали в обычном режиме. На ладони Клаудии выступила узкая полоска крови. Она рванула веревку, и ее левая, непораненная, рука освободилась. Вытянув правую руку из-за спины, Клаудия увидела довольно глубокий порез на ладони и обильно льющуюся кровь; странно, но боль была не очень сильной. Потом, когда к ее занемевшим рукам стала возвращаться чувствительность, она ощутила, как бьется пульс. Сняв веревку с руки, Клаудия схватила покрывало, пытаясь остановить кровотечение. Ничего страшного, хотя и хуже, чем показалось с первого взгляда.

Клаудия перерезала веревки у себя на ногах.

Поднявшись, она закачалась и едва не упала; ноги, казалось, одеревенели, а затекшие мышцы нестерпимо болели. Клаудия нашла футболку в шкафу и, оторвав от нее рукав, дважды обвязала порезанную ладонь.

Затем она попробовала открыть дверь, но та была заперта снаружи на засов. Она тихо выругалась и огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вышибить дверь. Дэнни наверняка услышит шум и тут же прибежит с пистолетом в руках, подумала она, но отступать не собиралась.

Иллюминатор. Унылые пятна соли и жира на стекле. Он был закрыт на четыре закручивающиеся защелки. Она начала открывать их.

Ну и что ты, собственно, делаешь? Хочешь вывалиться за борт в надежде, что кто-нибудь подберет тебя? Ты даже приблизительно не знаешь, в каком месте залива вы сейчас находитесь. Может быть, полицейские уже в доме у Стоуни. Ждут там, а ты собираешься сбежать от своего спасения.

Но интуиция подсказывала ей, что все на самом деле не так. Тем не менее лодка не могла быть далеко от бухты: какой смысл бесцельно кружить по заливу в ожидании осуществления своей цели?

Она открутила последнюю защелку и сняла раму с иллюминатора. В лицо ударил ветер и холодные брызги. Губы стали солеными. Вдали показались две парусные шлюпки.

Давай. Давай.

Клаудия молилась, чтобы Дэнни Лаффит не заметил, как она будет прыгать в воду, не наехал, превратив ее в груду плавающего фарша, и не утопил. Или просто не остановился, чтобы раз пять выстрелить ей в спину, когда она попытается уплыть. Но он бы и так пристрелил ее, если бы обнаружил, что она освободилась от веревок. Возможно, ей удалось бы неожиданно напасть на него, когда он откроет дверь. А может быть, и нет. У Дэнни был пистолет, мышцы у него не болели, и он не пролежал несколько часов со связанными руками и ногами. Да и сила сумасшедшего тоже была на его стороне. В конце концов, в море плавают и другие лодки. Кто-нибудь обязательно заметит ее. Господи, конечно, заметит. А если она будет ждать… Она уже и так упустила свой шанс раньше, на борту «Юпитера». Если он остановит лодку, чтобы спуститься к ней, она не сможет оказать ему сопротивление.