Большой куш

Клаудия прислушалась. Сквозь тихий плеск волн она услышала, как они угрожают Бену, заталкивают его в кресло, а тот упирается. Она лежала очень тихо и беззвучно дышала ртом.

Затем она услышала телефонный звонок. Еще один звонок. Щелкнула трубка.

— Здравствуйте, это Стоуни Вон.

— Здравствуй, Стоуни, — голос Дэнни был мягким, как масло. — Это твой приятель Дэнни, из Нового Орлеана.

Наступила пауза. Затем прозвучал раздраженный голос Стоуни:

— Я же сказал тебе, чтобы ты мне больше не звонил, козел долбаный.

— А у нас здесь твой брат и его подружка.

Тишина.

— Тебя не оказалось сегодня на твоей маленькой лодочке, Стоуни. Видимо, ты был слишком занят, убивая людей, воруя и разрушая чьи-то судьбы.

— Стоуни, — хрипло произнес Бен. — Они говорят, что ты у них что-то взял.

Снова тишина.

— Они лгут. Это что, какая-то дурацкая шутка? — спросил Стоуни.

— Глаз Дьявола, Стоуни. Отдай его мне вместе с дневником, который ты украл. И в придачу — большую жирную котлету бабок, чтобы просто загладить свою вину передо мной. И мы будем квиты. После этого я отпущу Бена и его девушку на все четыре стороны.

Голос Стоуни, почти шепот, был теперь едва слышен:

— Я, черт возьми, совершенно не понимаю, о чем ты тут говоришь…

Клаудия снова встала на колени, схватилась за рукоятку и начала открывать иллюминатор. Давай, попробуй выскользнуть через окно. Постарайся выбраться на палубу. Радиосигнал о помощи. Давай, быстрее, пока они там заняты.

Оконное стекло начало медленно подниматься.

Глава 10

— Значит, вы не видели Джимми с понедельника? — спросил Дэвид Пауэр у Линды Берд. Он не любил сидеть во время допросов и предпочитал стоять. Или ходить по комнате — почти так, как это делают адвокаты. Он знал, что допрашиваемые всегда нервничали, разговаривая с полицейскими, гарантированно нервничали, даже если были чисты и невиновны, как дюжина святых одновременно. К тому же, когда он стоял, возвышаясь над ними, люди становились как бы еще меньше. В этом и состояла его задача: принизить их, и тогда уж они расколются. Шериф округа Энсайна Рэнди Холлис сидел по диагонали от Линды Берд и сосредоточенно рисовал в своем блокноте с отрывными страничками пересекающиеся окружности.

Жена Джимми Берда подняла глаза на Дэвида. С прической, которая была в моде лет десять назад, и тусклыми от постоянных перекрашиваний в домашних условиях волосами она казалась какой-то неухоженной. На щеках были заметны рубцы от прыщей, проступавшие сквозь небрежный макияж.

— Правильно. Я уже говорила вам об этом, — сказала женщина.

Она пока что не чувствовала себя достаточно приниженной рядом с ним.

— Не стоит возмущаться, Линда, если вам нечего скрывать, — с важностью произнес Дэвид, скрестив руки на груди.

— Вы либо верьте мне, либо не верьте, — грубо отрезала Линда. — А если он будет спрашивать меня одно и то же снова и снова, как какой-то хренов попугай, я потребую для себя адвоката, потому что, судя по всему, меня здесь хотят подловить. — Она бросила выразительный взгляд на шерифа.

— Я вызову для вас адвоката прямо сейчас, миссис Берд, — отозвался Холлис. Голос у него был низкий, с приятным тембром, которому позавидовал бы любой радиоведущий. — Пока вас никто ни в чем не обвиняет. Но, поскольку вы являетесь женой Джимми Берда, мы хотели бы знать, куда он мог уехать.

— Джимми не говорил вам о каких-нибудь конкретных местах, где он мог находиться продолжительное время? Возможно, там, где живут его родственники? — спросил Дэвид.

— Все его родственники либо на кладбище, либо в Тиволи, и ни один из них его не любит.

— Назовите имена его родных в Тиволи.

Она назвала имена тетки и двух двоюродных братьев Джимми.

— Пэтч уволил Джимми около года назад, — сказал Дэвид.

— Да, — подтвердила Линда. — Как раз накануне Дня труда.

— За что?

— Джимми сходил с ума из-за того, что Пэтч заставлял его работать в субботу, и в сердцах назвал старика ублюдком. Когда Пэтч услышал это, он уволил Джимми без лишних разговоров. Джимми, конечно, просил дать ему еще один шанс. Но Пэтч ответил, что Джимми перешел запретную черту, а потому ноги его больше у него не будет, — объяснила Линда и, не спрашивая разрешения, закурила сигарету.

Дэвид бросил на шерифа выразительный взгляд, но Холлис не обратил на него внимания.

— Джимми затаил на него злобу?

— Он действительно хотел вернуться на эту работу. Пэтч — нормальный мужик, и с ним в большинстве случаев можно было легко ладить. А выполнять для него странную работу — не такое уж тяжелое дело. Но тут гордость Джимми пересилила. Он говорил о том, чтобы отомстить Пэтчу.

— Каким образом?

— Проколоть колесо, бросить сахар в бензобак. Детские шуточки. — Линда стряхнула пепел в чашку из-под кофе. — Я уверена на сто процентов, что он не собирался никого убивать. Джимми даже не может толком отшлепать наше четырехлетнее чадо. Я никогда его не боялась. И если он мог просто так выйти и убить двоих человек, — сказала она, щелкнув пальцами, — значит, я его совершенно не знаю. Но если вы считаете, — что он теперь опасен, я прошу у полиции защиты для себя и своей маленькой девочки.

В комнату для допросов заглянул патрульный офицер.

— Дэвид, тут пришел второй человек, которому ты назначил встречу.

Дэвид кивнул, и диспетчер закрыл дверь.

— Так у вас есть подозреваемый? — с любопытством спросила Линда.

— Это по другому делу, — ответил Дэвид, отворачиваясь от нее.

— Неужели вы такая неутомимая пчелка? — не скрывая иронии, спросила Линда.

— А как сейчас с вашим браком? — Шериф Холлис положил карандаш и внимательно посмотрел на нее.

Последовала пауза.

— На прошлой неделе я написала заявление на развод. Джимми знал, что к этому идет.

— Получается, что у него могли быть причины покинуть город?

— Могли. Хотя он очень не любил уезжать от нашей дочки, Бритни. Он на самом деле любит ее — этого у него не отнять, даже если Господь и наградил его куриными мозгами.

— Зачем же вы написали заявление? — поинтересовался Дэвид.

— Мне с ним невыносимо скучно.

Рэнди Холлис подался вперед.

— Если Джимми позвонит вам, что вы станете делать?

— Скажу ему, чтобы держался от меня подальше. И посоветую, если он невиновен в этом деле, пойти в полицию и все объяснить. Если Джимми виновен, пусть сдастся властям. Ради Бритни. Это все?

— Расследование проводит судья Мозли. Он может пригласить вас для дачи показаний.

— Мозли — нормальный, — сказала она, презрительно взглянув при этом на Дэвида. — Судейская мантия — это вам не униформа, она не так портит человека.

Дэвид почувствовал, как в нем начинает закипать злость.

— Вы должны хорошо усвоить, Линда. Если ваш муж позвонит вам, не нужно предлагать ему никакой помощи. Вы ведь не хотите стать соучастником? А я не хочу выдвигать против вас обвинения. Вашей девочке незачем проходить через такое испытание.

— Только попробуйте сделать это без должных доказательств, — ответила она. — Здесь вам не какой-нибудь коммунистический Китай.

Она так и не стала меньше ростом, и Дэвид отметил это. Он задал женщине еще несколько вопросов, на которые заранее знал ответ, и отпустил ее. Когда Дэвид уже взялся за ручку двери, шериф Холлис остановил его:

— Дэвид. Насчет Люси Гилберт.

— Что?

— Ты собираешься просто снять еще одни показания или будешь допрашивать ее? — Вопрос был задан так, как будто шериф даже не догадывался, что на уме у Дэвида, хотя сам Пауэр был уверен, что это не так.

— Я допрошу ее.

— На каком основании?

— Они с Сюзан Гилберт являются единственными родственниками Пэтча Гилберта. Им обеим была выгодна его смерть.

— Это оставим. Что у тебя еще есть на нее?

— Она ведет сомнительный бизнес.

— Ты имеешь в виду эту экстрасенсорную телефонную службу? — спросил Холлис. — И почему «сомнительный»? Моя мама, например, частенько звонит им и говорит, что все девушки на телефонах действительно милые и проницательные.