Шах и Мат!

– Очень трогательная речь, – комментировал происходящее Сантьяго. – Ребята, унесите его отсюда.

София вынула наушники, ей показалось, что она сейчас потеряет сознание.

– Как давно сделали эту запись? – не своим голосом спросила она.

– Примерно три минуты назад.

– Отец знает?

– Еще нет, мы решили сначала тебе сказать.

– Прекрасно, – девушка резко поднялась. – Сообщите ему.

– Ты куда?

Софи ничего не ответила, мрачно зыркнула исподлобья и вышла из комнаты связи. Она помчалась к себе в комнату. Плащ, меч, бластеры, аккумуляторы, перчатки и сапоги, Тревиль собиралась быстро и слаженно. В ее движениях не было суеты, она двигалась с четкостью машины. Девушка прекрасно понимала, что любой нормальный боец на ее месте дождался бы ночи, но она, во-первых, ждать не могла, а во-вторых именно ночью Сантьяго и устроил бы на нее засаду в доме Гизборна. Со времени его смерти прошло совсем мало времени, наряд наверняка еще даже не выехал.

Уже на пороге ее остановил отец. Софи ни сказала ему, ни слова, молча посмотрела в глаза, высвободила руку и вышла прочь.

Прима встретила ее пронизывающим ветром и ледяным дождем. Девушка надела шлем, вскочила на спидор и понеслась по улицам ее родного города. До квартиры Ричарда она добралась за несколько минут. Никакой засады не было, вокруг вообще не было ни души. Датчик тепла и движения показали, что в квартире никого нет. Не особо доверяя технике, Софи в правую руку взяла меч, а в левую – бластер и только после этого вошла внутрь. Внутри было пусто и холодно.

Девушка внимательно осмотрела квартиру на предмет неожиданных гостей, закрыла дверь на все замки и только после этого начала искать послание от Ричарда. Она быстро оббежала комнату глазами и сразу же заметила вышивку с космическим кораблем. Недолго думая, она подставила к стене табуретку, залезла на нее и принялась шарить рукой за рамкой с вышивкой. Очень скоро Софи наткнулась на сложенный вчетверо лист электронной бумаги. Тревиль спрыгнула, присела на краешек кресла и принялась неуверенно мять письмо в руках. С одной стороны ей было жутко интересно, что он ей написал, но с другой, она очень боялась это узнать. Поколебавшись еще несколько минут, девушка все-таки развернула листок.

“Софи!

Раз ты это читаешь, значит, я мертв. Это письмо я писал именно на этот случай. Для начала я хочу попросить у тебя прощения за то, что не предупредил о своей миссии. Я хотел и уже почти решился тебе рассказать, но Тревиль строго запретил мне тебе говорить. Я послушал его, только потому, что боялся за твою жизнь. Надеюсь, ты меня поймешь и простишь...”

По щекам Софи покатились слезы.

– Я и не обижалась на тебя, – сдавленно прошептала она.

“Ты сейчас, наверное, подумала, что и не обижалась на меня.

То, что мне хочется сказать дальше, будет звучать жутко пафосно и крайне нелепо. Поэтому, чтобы тебя не нервировать лишний раз я скажу так – если бы этот разговор происходил по-настоящему, я бы ничего не говорил – просто поцеловал бы тебя и все. Ты не просто мой друг, ты часть меня и, я надеюсь, что я тоже часть тебя. К сожалению, узнать так это или нет, я уже не смогу. Прости мне мою глупость и неуверенность. И еще я точно знаю – ты победишь. Ты ведь всегда побеждаешь, помнишь?

Надеюсь, что ты будешь вспоминать меня и умоляю тебя – не плачь.

С любовью, Ричард.

P.S. позвони моей маме, пожалуйста, скажи ей, 555-94-243. Твой Рич”.

София рыдала, она уже не могла сдерживать истеричные всхлипы. Девушка закрыла лицо руками и позволила себе вволю поддаться чувствам. В голове крутились тысячи мыслей, но самой назойливой была та, которая говорила: “Нужно было подойти и сказать ему, поцеловать его, показать, что он тоже тебе дорог, а ты настолько закрылась своей гордостью, что даже не попыталась что-то сделать”. Она, наверное, еще долго бы придавалась своему горю, если не запищал датчик тревоги. У входа в квартиру было зафиксировано движение.

Софи сделала глубокий вдох и медленный выдох, вытерла слезы и осторожно выглянула в окно, выходящее на задний двор, где она оставила свой спидор. Там было пусто. Девушка сунула письмо в карман, быстро запустила компьютер, приказав ему открыть окно, затем закрыть его через минуту и автоматически выключится.

Тревиль бесстрашно прыгнула вниз с подоконника, мягко приземлилась, сделав перекат, быстро вскочила на спидор и полетела домой.

Вернувшись, она закрылась в оранжерее и прорыдала несколько часов подряд. К вечеру эмоции иссякли. Не осталось ни слез, ни сил, ни желания что-либо делать. Она сидела в темноте и бездумно дергала одну струну на виолончели. Инструмент отзывался жалостливым пустым звуком. Рядом на столике лежало письмо Ричарда, и стоял бокал с бренди. Девушка положила пальцы левой руки на гриф и в комнате повисла тишина, ледяной порывистый ветер за окном швырнул в стекло пригоршню мелких градин. София откинулась в кресле и сделала глоток из бокала. Как же ей хотелось отдохнуть. Лечь спать, проснутся и понять, что все происходящее страшный сон.

– Надо было сказать тебе, – прошептала она в тишину, зажмурилась и по щеке покатилась одинокая слезинка. – Хотя, что бы ты мне ответил.... Как же все глупо.

Софи снова дернула струну и внимательно вслушалась в тихий звон. На лестнице послышались шаги. Девушка вытерла слезы тыльной стороной ладони и сделала еще один глоток бренди. Дверь открылась, и вошел Тревиль-старший.

Отец бросил на дочь быстрый пристальный взгляд, затем молча подошел к бару и сделал несколько глотков прямо с горла.

– Я даже не знаю, что сказать, – тихо проговорил он, достал стакан и наполнил его ароматным бренди.

– И мне плесни, – хрипло попросила девушка.

Юджин подошел к ней, наполнил бокал и рухнул в соседнее кресло. Достал из ящика сигару и закурил.

– Сыграй мне. Как говорилось в одной старой книге – ничто не утешает так, как музыка, – командор выдохнул струю ароматного дыма.

– Артур Конан Дойл “Шерлок Холмс. Сокровища Агры”.

Губы Софи тронула слабая улыбка. Она взяла смычок и начала играть. Комната заполнилась невыразимо печальной мелодией, за окном неистово бесновался ветер и его завывания создавали своеобразный аккомпанемент музыке скорби. Закончив играть, Софи оперлась лбом о гриф виолончели и тихо заплакала. Юджин потушил сигару, сделал глоток из бокала, на его щеках блестели мокрые дорожки от слез. Они просидели в темноте и полном молчании больше получаса, пока в оранжерею не зашел Вася.

– Командор! – раздался тревожный голос дворецкого. – С князем Владиславом что-то случилось!

– В смысле?

Софи приподняла голову и непонимающе уставилась на дроида.

– Доктор Ли сказал, что у него редкое генетическое заболевание, которое в его возрасте коррекции уже не поддается, но улучшить состояние князя можно, нужно только время.

– Отлично, мы остались без лица, – флегматично заметил Тревиль.

– И без разведчика, – тихо добавила девушка.

Командор сразу направился к князю, София же пошла к Чай Ли. Китаец сидел в своем флигеле в крайне мрачном настроении и что-то сосредоточенно изучал на мониторе компьютера.

– Насколько все плохо? – прямо с порога начала девушка.

– По пятибалльной шкале где-то троечка, – протянул Чай Ли. – Тебе не стоит беспокоиться, все под относительным контролем. Дня через два он будет более менее здоров.

Софи снова вернулась в дом, по дороге в оранжерею ее остановил Андрей.

– Софи, командор просил передать, что Сантьяго объявил общий сбор и Штаб переезжает во дворец. Завтра утром мы потеряем связь.

– Где командор сейчас?

– Пошел к тебе в оранжерею.

– И смысл было посылать тебя? – недовольно пробурчала Софи. – Ладно, спасибо.

Юджин и, правда, сидел в оранжерее, задумчиво глядя в окно. Девушка тихо вошла и тут же приложилась к стакану с бренди.

– Что будем делать? – спросила она, падая в кресло и закрывая лицо руками.

– Нужно застрелить чертового Армана и Сантьяго, – жестко выдал Тревиль.