Страница 4 из 16
невольно легла на эфес меча.
– Эй, Эрик, негоже тебе с Дариной любезничать! – угрожающе
предупредил соперника Богуслав. – Отойди прочь от нее!
Эрик изумился, глаза его сверкнули холодным льдом, а его грубый
голос загремел металлом:
– Отчего же?! И кто мне это возбранит?! Не ты ли?
– Да я! Я так желаю! – яростно сверкнул глазами Богуслав. – И
довольно пререкаться!
Эрик нагло усмехнулся.
– Мне твое желание не указ, Богуслав! Я сам себе владетель! И более
тебе скажу: я нынче сватаюсь за Дарину, и она будет моей женой!
Девушка удивленно посмотрела на норманна, а Богуслав от этих слов
пришел просто в бешенство.
– Лжешь, варяжская собака! Зело лжешь! Да я тебя сейчас разрублю на
части!
– Попробуй, русский бахвал! – "ощетинился" викинг.
Богуслав быстро спешился с коня и, сделав знак своим дружинникам,
чтобы те не вмешивались в ссору, обнажил меч. Эрик тоже извлек меч из
ножен. Богуслав первым атаковал своего противника, и булатные клинки
скрестились! Зазвенела сталь, полетели искры. Соперники делали яростные и
мощные выпады. Оба воина были непревзойдёнными мастерами ближнего
боя.
Вокруг сражающихся живо образовалась любопытная толпа: В первом
кольце стояли воины Богуслава. А за ними – купцы, их слуги, ремесленники,
крестьяне, знать и иностранные гости. Многие стали шуметь, выкрикивать и
подбадривать обе враждующие стороны.
– Убей его Эрик! Убей!
– Заколи русича!
– Богуслав, снеси ему голову! Покажи кто лучший витязь на
Владимирской земле!
– Бей проклятого варяга!
– Разруби его на части, Богуслав!..
Теперь Эрик перешел в наступление, а Богуслав с трудом отбивался от
сильных и быстрых ударов норманна.
– Стойте! Опомнитесь! – заметалась возле витязей Дарина. – Вы
изведете друг дружку! Прекратите! Богом прошу! Остановитесь! Что вы
делаете?!
Но распаленные обидой соперники не слушали девушку и продолжали
схватку. А Дарину оттащили от поединщиков какие-то бояре.
– Прочь отсюда! – кричали они. – Не шали, девка! Порубят тебя на
мелкие части сии драчуны! Вот Полябе нашему горе прибудет великое!
– Ах, остановите их кто-нибудь! – продолжала суетиться Дарина.
И вот на площади появился на белом коне сам князь Суздальско-
Владимировской земли Юрий Всеволодович, его верный воевода Поляба
Удалой – отец Дарины и личная охрана князя в количестве тридцати
всадников.
Увидев толпу зевак и поединщиков, князь не на шутку разгневался.
– Это что за намеренная брань?! – воскликнул он. – Ужель это мои
лучшие воины меж собой бьются?! И кто это?! Богуслав и Эрик?! Ах, они
окаянные! Да что за бесовство учинили! И какова причина тому стала?! А ну
прекратить схватку! Да немедля!
Воевода, уловив настроение князя, поскакал вперед и громогласно
объявил:
– А ну расходись народ честной! А вы мечи в ножны! Мечи в ножны!
Слышите, олухи распроклятые! Кланяйтесь в ноги князю! И просите его о
великом милосердии, а то не сносить вам головы за такое прегрешение! Ах,
вы, петухи драчливые, что удумали!
Этот крик отрезвил двух поединщиков, и они к своему великому
неудовольствию засунули в ножны мечи, встали на одно колено и смиренно
поклонились князю. Глубоко поклонилась и Дарина.
Князь прикрикнул на соперников:
– Воины мои, негоже вам убивать друг дружку! Что вы как кошка
собакой! Других дел али ли нет, как биться с ратным товарищем! Не
перевились еще враги наших земель, их – тьма, вот их и рубите! А здесь в
родном граде – не треба чинить потеху! Вот велю вас строжайшим ладом
наказать, да публично, да на красном месте! Дабы другим неповадно было –
надолго запомните у меня!
В свою очередь воевода прикрикнул на свою дочь:
– Дарёна, а ну с глаз долой! Ступай немедля домой и сиди в своей
светлице! Я приду – поговорим! Не взыщи долее! Эх!..
Щеки девушки запылали ярче алого рассвета, она, не поднимая
очаровательных лазурных глаз, чуть не бегом отправилась в свой боярский
терем. А за ней и ее служанка.
Князь приказал Эрику следовать к своей дружине, а Богуславу –
прийти к нему в терем через час. Поединщики быстро удалились с княжеских
глаз долой, стараясь больше не гневить своего правителя. Стал расходиться и
разочарованный неоконченным зрелищем народ. Все обсуждали
скоротечный бой.
Юрий Всеволодович, неодобрительно покачивая головой, принялся
размышлять вслух, а Поляба Удалой стал внимательно его слушать…
– Ладно, когда мы с врагами бьемся, а тут свой со своим воюет? Куда
то годиться! Неприглядность это великая и срамота! Беспутство какое-то!
– Согласен, мой княже, то озорство ненужное да безбожное.
– Помысли, мой верный воевода, а коли Эрик уйдет к своим норманнам
в Скандию? То это пять дюжин отменных воинов мы не досчитаемся. А
поганее, ежели они схватятся супротив – сто десятков витязей уже убудут из
нашей дружины. А каждый воин из подобного отряда стоят дюжины
ворогов! Так это не дело, вовсе не дело, дабы они друг дружки били!
– Ты прав, мой княже, не дело то, не дело.
– Породил ты, Поляба, красавицу-дочку на мою голову! Всяк, кто на
нее глянет – сразу в жены взять ее желает. Лучшие дружинники мои готовы
друг дружку посечь ради одного только одного ее лучистого взгляда. Раздор
твоя лебедушка сеет меж отменных ратоборцев. Зело плохо. А на нас татары,
говорят, собирается идти. И для меня каждый воин на счету ныне!
Воевода сокрушенно выпалил:
– Да разве я повинен, княже, в том, что дочь пригожую вырастил?! И
то, что бог наш, Царь небесный, наградил ее красой невиданной! Сам
любуюсь ее – не налюбуюсь.
– Повинен, не повинен – от этого мне отнюдь не легче. Думай думу,
умная голова, как из сей истории выпутаться с честью. Да так, дабы Эрика и
норманнов под одним моим крылом сохранить, а Богуслава с его отрядом –
под другим. А то, чую, большой беды не миновать. Побьют они друг
дружку. Богуслав чуть-то – вспыхивает как огонь, а Эрик ему в том не
уступает. И свои обиды не прощает. Мстителен он и коварен.
Поляба Удалой в задумчивости почесал свою седую и кудлатую бороду
и затем сказал:
– Все должно быть честь по чести, княже, дабы никому обидно не
было.
– Правильно мыслишь, воевода, но как сию трудность верно
разрешить?
– Вот что я удумал… А что ежели устроить им кулачный бой? "Сам на
сам". Эрику и Богуславу.
– Кулачный бой? – удивился Юрий Всеволодович. – Бойка? Эхма! Для
какой нужды-то?
Поляба Удалой хитро прищурился.
– А вот для какой. Пущай побьются без оружия. Так они не лишат друг
дружку жизни, а наставят токмо синяков да ушибов. Кто одолеет соперника,
тому и отдам Дарину. То честь по чести будет! И никто из них не обидится
на такую волю. Каково, княже?
Юрий Всеволодович оживился:
– А что, верная мысль, Поляба! Быть по сему! На то будет моя княжья
воля! Устроим им поединок! И в угоду нашему народу и ради нашего
успокоения. Вот потеха будет!.. Только скажи, Поляба, не жалко будет чадо
родимое викингу отдавать, коли он вдруг победителем окажется? А ежели
она его не страждет вовсе?..
Воевода тяжело вздохнул.
– Мне как отцу, разумеется, жалко ее будет. Да и к Богуславу я более
радею, чем к Эрику. Но… токмо ради процветания и единения нашего
княжества чего только не сделаешь. Пожертвую я и Дарёной. Но, а ежели
Богуслав станет в бою лучшим, то я искренне возрадуюсь сему и обращу
свои хвалебные речи Отцу нашему небесному.
– Будем радеть за Богуслава, дабы он был первым на кулаках. Я тоже
люблю я его больше всех моих богатырей.