Морские рассказы

Почувствовав недоброе, мне пришлось охладить пыл своего мужа самой, пока дело не зашло далеко. Чтобы успокоить моего большого «ребёнка», я сделала несколько снимков из иллюминатора. Думаю, что на фото кроме бело-голубых разводов ничего не получится. Но… «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало». В последствии оказалось, что этот снимок наиболее удачный.

Принесли обед. Не имевший нормальной пищи двое суток из-за дорожной беготни Борис проглотил в момент свою порцию, половину моей и заявил: «Покажи-ка своё знание языка, объясни стюардессе, что я всё ещё голодный и готов умять ещё пару таких порций». Когда после моей просьбы девушка принесла ещё тарелку с мясом, Борис воскликнул: «Молодец, не зря время тратила на курсы». Итак, моему английскому давал оценку его желудок.

Летим дальше. Впереди сидит парень, похожий на одного знакомого яхтсмена. Я замечаю об этом мужу. Он говорит: «Да у тебя же никакой памяти нет на лица!» Я в ответ: «А я говорю не про лицо, я с ним в бассейн хожу».

Судя по его реакции, Борис начинает трезветь. Ну что ж, мы – квиты.

Снижаемся. Вдоль береговой линии тянется на сотни миль коса, прямая, будто очерченная по линейке. Сели мягко, как и взлетели.

Миная почти не ждали, он нас отыскал быстро.

Великолепная «Хонда» с кондиционером приветливо распахнула перед нами двери, а плотный трафик хайвэев позволил нам внимательно рассмотреть строения Нью-Йорка.

Наш путь лежит в штат Нью-Джерси на озеро Хопатконг, где среди лесов и скал в двухэтажном особняке живут наши друзья: Минай, его жена Мила, его двадцатилетняя дочь Лёля и двадцатишестилетний сын Коля.

Немного о них. Минай работает в фирме «Стэнвэй» высококлассным специалистом по настройке роялей. Его клиенты разбросаны по всему штату Нью-Джерси и штату Нью-Йорк. Он разъезжает по красивейшим местам Америки на своей машине, периодически прихватывая то меня, то Бориса в целях знакомства с краем. Мила, имея за плечами наше музыкальное училище им. Римского-Корсакова, не найдя применения своему образованию, окончила школу программистов и работает в новом направлении, попутно сочиняя прекрасные стихи и песни, иллюстрируя их своими рисунками на компьютере. Лёля оканчивает колледж по психологии, Коля работает в юридической конторе. Всё семейство увлечено джазом и яхтингом (пожалуй, последним кроме Милы: она этим уже наелась).

Здесь началась наша подготовка к походу. Борис дни напролёт шкурит, лачит комингсы, дверцы, полки, пиллерсы и т. д. в гараже-мастерской. Я зашиваю в клочья разодранный спинакер, крою по старому и шью новый козырёк на рубку, сшила чехол – «чулок» на спинакер, чехол на дисплей GPS. Далее, перебравшись на яхту, Борис помогает Минаю установить SSB (радио дальней связи фирмы ICOM), вернее, изоляторы на ахтерштаге для этой системы. Эта штука обеспечивает связь через спутник с любой точкой земного шара. Это новшество на Минаевой яхте, потому приходится повозиться. Остальные приборы уже имеют свои штатные места, и их требуется только посадить в гнёзда. На моей совести – отмыть внутренности яхты после зимней стоянки и почистить диваны, а также составить список продуктов и всего необходимого на поход.

Попутно мы с Борисом устраиваемся на работы (надо по приезду домой расплатиться с долгами): Бориса Минай пристроил к своему приятелю в строительную бригаду. Меня через газету, с большим трудом, продали в семью ухаживать за двумя детьми и убирать в доме. Я здесь и живу на 7-ом этаже высотного здания в квартире, из окна которой через Гудзон простирается вид на Манхеттен. Борис живёт у этого самого приятеля Миная. Ему повезло с жильём. Гораздо хуже его напарнику – тот живёт в ванне в строящейся ими же квартире. Это беженец, три года назад приехавший сюда на заработки. В России был инженером-электронщиком, здесь кладёт кирпичи по 10–12 часов в день без выходных. Живёт здесь нелегалом, виза давно просрочена, если сунется в Россию, то уже никогда не вернётся сюда. Сколько ещё ему жить в ванне – не знает.

По выходным мы все встречаемся на яхте и продолжаем приостановленные на неделю работы, вечерами делаем пробные выходы в море.

Яхта «Камертон» американской постройки однотонного класса оборудована авторулевым, GPS, радаром (совмещены между собой и репитер выведен на рулевую колонку), SSB и УКВ (по УКВ в Америке существуют помимо множества платных, два бесплатных канала, сообщающих прогноз погоды) и другими приборами. Внутренняя планировка «Камертона» идентична планировке нашего «Форварда».

В отличие от нашей, спортивной, «Камертон» – круизная яхта, отделана тиком. Зимой яхта стояла в Нью-Джерси (ближе к дому и дешевле) сверху по Гудзону, после спуска яхта имеет место в Бруклине, на Coney Island, в клубе под названием «Bays Marina Bay».

Место выхода из этого клуба прямо в океан называется «Sea Gate» – морскими воротами. Этот клуб примечателен своим расположением и своими низкими ценами (3 $ в сутки, в то время как в дорогих по 75$), потому как не обустроен. Правда, там имеются крепкие бона, вода, электричество и сарай с «удобствами» – т. е. всё для первой необходимости. Из моря вход – ориентир на две трубы и разрушенное два года назад ураганом здание. Таких зданий у нас полно, хотя ураганов такой разрушительной силы, кроме революции, у нас не было.

25.05.99, вторник.

У Миная сегодня всего один клиент. Он предложил мне проехаться с ним.

Старичок пенсионер, которому Минай настраивал рояль, увидел меня в окно и пригласил в дом, угостил кофе. До этого, сидя в машине, я изучала «Windows – 98 для «чайников». Помня Минаев наказ максимально использовать свои познания в английском для его расширения, я смело начала общаться.

Когда любезный хозяин дома спросил меня, как называется самый большой музей в Санкт-Петербурге, я ответила: «Windows Palace» вместо «Winters Palace», на что Минай мне заметил: «Чайник, читай английский разговорник, а не трактат по компьютеру».

И мне тут же вспомнились стихи И. Губермана, так почитаемого в Америке:

04.07.99, воскресенье.

Сегодня в Америке День Независимости. Это самый большой государственный праздник.

Мы на яхте. Жара – 100° по Фаренгейту (минус 32 делённые на два = 34° по С). Готовимся к выходу.

Подъехали друзья Миная и Милы – Галина и Борис (удивительно редкие имена в русской Америке!) и ещё одна пара питерцев, у которых в клубе «Нева» стоит половина яхты (другая принадлежит приятелю). Эти двое последних – оба врачи, занимали видное положение в институте ОТТА, выиграли при помощи своих друзей гринкарту и приехали всем семейством сюда. Вот уже два года не могут найти себя: она получает мизер по уходу за бабулькой, он сторожит товары в магазине. Зато их дети, быстро изучив язык, чувствуют себя здесь как рыбы в воде.

Мы идём под гротом и стакселем. С паруса на нас слетает поток жаркого воздуха. Внутри яхты духота. Пройдя в галфвинд до «Verizano Bridge» (мост между Бруклином и Стэйт Айландом), приводимся и некоторое время идём в бейдевинд, вдоль корабельного фарватера, по которому дует пассажирский лайнер современного дизайна утюгообразного вида. Затем поворот оверштаг, уваливаем до галфвинда правого галса и летим к пляжу, вдоль которого тянется Брайтенбич. Здесь наше излюбленное место. Тормознувшись, мы бросаем якорь и прыгаем все за борт. Правда, я тут же вылезаю: хоть акулы в этих краях и не частые гости, но всё же заглядывают сюда, а попасть им на ланч охоты нет.

Готовим барбекю (B.B.Q.). А дальше: сухое вино, песни, анекдоты и, наконец, обещанный праздничный салют. За бортом плещется рыба. У Бориса просыпается спортивный азарт. Он забрасывает спиннинг. Ловким движением он подцепляет со дна ракушку причудливой формы. Гордый своим уловом он запускает блесну по новой и ловит на этот раз… Миная. Тому явно не нравится ловиться на крючок. Он, ласково улыбаясь Борису, шепчет что-то про близкую родственницу. На этом рыбалка заканчивается, мы идём в клуб. Спать я ложусь прямо на палубе, но уснуть сегодня не суждено: на соседнем боне веселится компания не то мексиканцев, не то полинезийцев (народ очень эмоциональный), которые умолкают только на рассвете.