Страница 10 из 17
— Мам, ну мам, ну пожалуйста! У нас тоже есть дырявый аквариум… Я сделаю в нём лесенки и качельки…
Продавщица находит коробку из-под чьего-то корма, Крыску хватают за хвостик — она и пикнуть не успевает, да и толку-то, пищи не пищи.
Назад её приносят в той же коробке, она успела прогрызть отверстие, и теперь видит сверху — какие-то чужие дома и мешки с кормом, и непонятные сооружения, а вот, вот — её дорогой дом, и там в нём белая спинка… Увидит ли он её?
— Крыс! Крыс! — кричит она что есть сил, он поднимает голову на этот писк и начинает карабкаться, точно если подняться на стенку дома, он сможет взлететь.
Крыска помнит, что это было уже с ней — вот так же: родной дом далеко внизу, и вернуться в него нельзя, невозможно…
— Вы не предупредили, — частит женщина с локонами, — она злобная, у дочки все руки искусаны… Корми, не корми, какой интерес держать, только ест и кусается, и чисти у неё каждый день…
Старшая продавщица пожимает плечами:
— Товар мы обратно не принимаем, — и думает: «Хорошо, я одна сейчас».
Младшая заела её накануне: «Они же семья, Крыс страдает!» Тьфу ты, для чего держат их в магазине, как не чтоб продавать. Ладно ещё, девчонка заинтересовалась, а мама поддалась на уговоры…
Так теперь эта мама стоит перед ней и просит:
— Возьмите хотя бы бесплатно!
Вечером девочка не может сосредоточиться за уроками — Крыска у себя и шуршит, и грызёт лесенку, и кормушкой стучит, как нарочно — толкает, толкает её, чтобы равномерный стук раздавался. Попугаям от этого стука не спится. Там у себя в клетке, накрытые платком, в темноте они жалобно переспрашивают:
— Что-о? Что-о?
Вот рыбкам всё равно, что кому-то не сидится спокойно. Переселили их из треснутого, расколовшегося мира сперва в банку, а потом в другой более-менее просторный мир — они и живут себе…
Дочка просила как-то:
— Мам, давай кого-нибудь новенького купим! Давай — золотую рыбку, а?
Мама в ответ:
— Им и так тесно, у нас маленький аквариум.
Дочка смотрит на гору тетрадок, на джинсы на стуле:
— У нас тоже тесно. И подумаешь!
Мама объясняет:
— Но ты же можешь выйти погулять. А они никуда не могут выйти. Это у них весь мир.
Дочке тогда страшно стало: подумать только, аквариум — весь мир.
Им безразлично, что в их прежнем мире, в том, где стекло треснуло, теперь всё смешалось. Качельки сломаны, поилка опрокинута, и из кормушки всё вывалено. Кашу Крыска в подстилку втоптала…
Девочка наклоняется к ней, тянет руку, погладить.
— Что, страшно тебе? Не бойся….
А Крыска — прыг, и в палец вцепилась зубами, повисла. Девочка рукой машет, кричит на весь дом:
— А-ай!
А Крыска только сильней зубы сцепляет.
Назавтра мама с дочкой опять появляются в магазине.
— Мы поняли, — говорит мама, — нельзя было разлучать их! Не хотите обратно взять — давайте мы купим у вас крыса…
Младшая продавщица буркает в ответ:
— Нет Крыса. Крыс умер.
Девочка ахает:
— Как, почему!
Продавщица пожимает плечами:
— Утром пришли, а он лежит кверху лапками. Застыл уже, затвердел весь.
Проходит день, когда мама хочет как обычно почистить крысиный дом, но Крыска вцепляется в её руку с такой злобой, как никогда прежде. И только теперь мама видит голых, копошащихся по дну детёнышей. Они похожи на гусениц или на червячков с лапками.
— Ой! — мама выхватывает одного, он тычет ей между пальцев тупую безглазую мордочку.
— Вы нас обманули, — говорит мама в магазине. — Вы сказали, она детёныш. А они с Крысом были — семья.
Старшая продавщица и слушать не хочет. Кидается к вошедшему парню:
— Вы что-то хотели? Витамины собаке? А какая порода?
А маме, проходя, говорит:
— Женщина, вам что-то ещё нужно?
Мама подружке жалуется, тёте Свете:
— И не почистишь теперь у них, она же не подпускает к гнезду. Кидается… Запах стоит на весь дом!
Тёть Света пожимает плечами:
— Я бы всех вместе в мусоропровод спустила…
Мама говорит:
— Ой, ты что! Она же теперь — одна с детками! Вот как я…
Тётя Света хмыкает:
— С кем себя сравнила! Пямо — дитё малое.
Крыске щекотно: комочки у неё под брюхом возятся. Она смеётся по-крысиному — девочке ни за что не понять, что это она так смеётся. «Я что, храбрая, если смеюсь?» — думает Крыска. Она чувствует, что стала теперь необыкновенно большая. На весь аквариум. Как будто комочки, детёныши, — это тоже она. Вот один в том углу, а другой — в противоположном, и Крыске кажется, что это она сама — от того угла до вот этого… Но страхи её выросли вместе с ней. Крыска всегда готова броситься вперёд — защищать малышей, зубы её всегда с ней.
Зато детёныши ничего не боятся. Они храбрые — Крыска чувствует! Им главное, место возле неё занять, спрятаться в мягких складках. Она думает: «Я что, стала — большая радость?»
И кто бы ответил ей? А вот у мамы теперь, точно, радость — наконец можно аквариум чистить, в котором живёт семейство! Малышню дочка в тазик вылавливает — раз-раз, а Крыска огрызается, как обычно, и мама её полотенцем берёт.
— Да что вы её боитесь! — говорит тёть Света и руку в таз опускает.
Мама за лицо хватается от испуга:
— С ума сошла!
Но Крыска уже взбирается по тёть Светиной руке на плечо, нюхает шею, ушко. Тёть Света хихикает: щекотно.
— Кто вам сказал, — говорит, — что она кусается?
Мама и дочка вместе переводят дыхание.
— Слушай, — говорит мама, — забирай её себе, а?
Тёть Света плечами пожимает.
— Зачем она мне нужна? Чтоб пахло у меня, как у вас?
Мама смешно двигает носом:
— Я же всё вымыла…
А тётя Света ей:
— Толку-то, мой, не мой! Вы просто принюхались. Устроили зверинец…
Девочка бормочет себе под нос:
— Ну и пусть мы принюхались… Зато у нас интересно, мы будем играть…
Она стучит пальцем в стекло. Крыска кидается на стук. И в это время за спиной у неё когда кто-нибудь улетает вверх, далеко, схваченный поперёк спинки. Она только в последний момент успевает заметить. Сердечко у неё так и ёкает — куда унесли малыша, зачем?
Девочка таскает его по всей квартире.
— Гулять, гулять надо…
Выпускает на кухне, он осторожно, петляя, направляется к двери, а дальше по коридору — в комнату, и вот уже вокруг аквариума бегает, мечется: всех видно ему, а пробраться вовнутрь — никак. Крыска изнутри на стекло карабкается, нервничает. Ух ты, думает девочка, — ну и длинная же она стала, от пола доверху.
Мама ахает:
— Вылезет, убежит!
Но куда ей из своего дома бежать, где ты — радость? И малявки, в какой угол их ни занеси, хоть в кладовку, находят дорогу к аквариуму и коготками скребут в стекло.
Мама говорит дочке:
— Они уже вполне могут без мамы жить. Выбери, кто тебе больше нравится, остальных раздадим.
Дочка теряется:
— Да они все одинаковые. Хоть бы у одного — пятнышко…
Мама достаёт пузырёк с зелёнкой, берёт одного белыша наугад.
— Будет тебе в пятнышках.
Крысята окружают своего меченого товарища и начинают вылизывать ему шерсть.
Тётя Света опять приходит, спрашивает:
— Они что, любят зелёнку?
Мама говорит:
— Нет, мы с дочей читали, у них взаимовыручка. Один где-то испачкался — надо помочь ему, он сам себе спинку не вылижет.
Пятнышки становятся бледными, но мама на другой день опять добавляет зелени, чтоб дочка видела, кого ловить, если хочется поиграть с крысёнком, кого с рук кормить, кого таскать по всему дому — ты здесь живёшь, смотри…
И сколько он уже повидал, и сколько попробовал вкусностей — никому и не снилось.
— Я главный у вас! — объявляет он всем домашним, и с ним никто не спорит. Попробовали бы — ведь у него есть эти, большие, что приносят еду, они служат ему. А значит, и братья-сестрички, белыши, тоже должны служить.
Братьев и сестричек у него тем временем всё меньше становится. По одному их отправляют к каким-то знакомым знакомых, к дочкиным одноклассникам. И кто-то вскорости назад возвращается — у мамы не получается сказать: «Вы взяли, и я больше не отвечаю!»