Застигнутые ночью (сборник)

Холмогоров (в затруднении). Я… скажу!

Уходит.

Пауза.

Маша (фальшиво). О времена! о нравы!

Михаил молча мажет полочку.

Маша. Какого петуха дала.

Михаил. Да, петушок изрядный…

Маша. Сегодня я не в форме.

Михаил. Я бы вас к театру на пушечный выстрел не подпустил.

Маша. А вы в этом что-то понимаете?

Михаил. А вы?

Маша. Я?.. Я же не лезу в вашу демографию.

Михаил. Зачем же вы лезете в чужую жизнь… с холодными руками.

Маша. А вы хотите, чтобы я в вас влюбилась?

Михаил. А вы можете?

Маша. В вас? Нет.

Михаил. Печально. (Мажет полочку.)

Маша (пауза). Вы во мне, кроме раздражения, ничего не вызываете.

Михаил. А вы мне нравитесь.

Маша (подозрительно). Это как понимать?

Михаил. Так. Прямо.

Маша. Как женщина?

Михаил. И как женщина.

Маша (пауза). А вы не боитесь, что я засмеюсь?

Михаил. Боюсь.

Маша (пауза). Вообще, если бы я верила в дружбу мужчины и женщины, я бы с вами подружилась.

Михаил. Кто это вас так напугал?

Маша. Почему напугал? Это и так ясно.

Михаил. Да… возможно…

Маша. А вы знаете… Да оставьте вы эту полочку! Извините. Так вот… (вполголоса) вас не пугает эта троица?

Михаил. С ними играть нельзя, Маша.

Маша. Наверно… Когда вы вошли, и он отскочил… Я вдруг почувствовала… услышала, как… не знаю… зубы щелкнули где-то около шеи… Бр-р.

Михаил. Вы вчера перестарались. Нервы.

Маша. Да… Давайте на «ты»?

Михаил. Ну что ж. Давай на «ты».

Маша (пауза). Что бы придумать с «ты»… Как ты меня раздражал!

Михаил. Чем?

Маша. Тем, что не принимал всерьез.

Михаил. Угу. (Мажет полочку.)

Маша. Вот, – снова!

Михаил. Тсс… тихо. Не шуми.

Маша (возмущенно). Как ты со мной говоришь?

Михаил. А ты?

Маша. Она тебя до сих пор любит?

Михаил (пауза). Нет.

Маша. Почему? Если тебе родить ребенка, то за тобой, как за каменной стеной.

Михаил (морщится). Мария…

Маша. Зови меня Маша. Ненавижу полное имя.

Михаил. Почему вы такие нервные?

Маша. Тебе, конечно, нравятся вдумчивые акселератки. С печатью на устах.

Михаил. Мне нравится, Маша, думать. Ничего не могу с собой поделать.

Маша. Мы с тобой, как лед и пламень. Я отдыхаю около тебя.

Михаил. Отдыхай. Только не простудись.

Маша. Откровенно говоря, я бы могла тобой увлечься.

Михаил. Это неразумно.

Маша. Страсть не спрашивает нас!

Михаил. Снова петуха дала.

Маша. Что же делать. Сегодня не могу сосредоточиться. Ты действительно любишь Шопена?

Михаил. Да.

Маша. Странно. Мне кажется, тебе ближе Бетховен… Хотя, конечно, глупо.

Михаил. Что?

Маша. Глупо сидеть у проигрывателя и слушать в одиночку. Музыку надо слушать всем вместе. Поэтому, видимо, культурные люди так разобщены.

Михаил. Не только поэтому.

Маша. А почему еще?

Михаил. Потому что их мало.

Маша. Это у тебя возрастной пессимизм.

Михаил. Какой?

Маша. Жизнь видится в черном цвете сквозь призму четвертого десятка.

Михаил. Боже мой.

Маша. Хочешь, я еще подкину мысль?

Михаил. Давай.

Маша. Мы с тобой так хорошо говорим потому, что ты мажешь, а я смотрю.

Входит Колотилина с посудой.

Колотилина. Фу! (Начинает мыть тарелки.)

Маша. Ах!

Колотилина. Ты что-то сказала?

Маша. Я вздохнула.

Колотилина (угрожающе). Смотри.

Маша. Куда?

Михаил. Маша!

Маша. Извините, Зинаида Зинаидовна.

Пауза.

Колотилина. Тебе известно, что без прописки здесь жить нельзя?

Маша. Это каждый школьник знает.

Колотилина (угрожающе). Смотри!

Маша. У нас на Волге, когда суда идут в тумане, боцмана кричат «Погля-ядавай!»

Колотилина (задумчиво). А Анне Павловне здесь жить…

Маша. Ее Михаил Константинович защитит.

Колотилина. Да, недооценила я тебя.

Маша. Знаете что, Зинаида Зинаидовна? Давайте жить мирно, а? Мы же интеллигентные люди.

Колотилина. Это ты-то?

Маша. Я два иностранных языка знаю, а вы меня – на ты.

По коридору идет Николай Иванович, как всегда, с песней «Каким ты был, таким остался…»

Николай Иванович. Мир всем. (Идет в ванную, поет там.)

Колотилина (уходя). А вам, Миша, я скажу так: полки красить надо в своей комнате. Здесь люди пищу готовят.

Уходит.

Появляется из ванной Николай Иванович.

Николай Иванович. Она права, Миша. Вы молодой, интеллигентный мужчина, а ведете себя некультурно. Да.

Маша. Вы, Николай Иванович, как-то волнами заходите. Первая эскадрилья отбомбилась, вторая пошла…

Николай Иванович. А вам, девушка, стыдно! Люди втрое старше вас, а вы дерзите. Что за распущенность? Откуда, почему такие провалы в воспитании? Вот вы поступаете в институт, а не думаете, что ваше поведение здесь может закрыть вам дорогу к высшему образованию!

Маша. О! Высший пилотаж!

Николай Иванович. Напрасно иронизируете!

Маша. Меня Сережа защитит.

Николай Иванович. Это низко – упоминать здесь это имя.

Уходит.

Михаил. Зачем тебе это?

Маша. Ну, нет! Теперь-то я все проиграю до конца! Как я взбешена! Вы… то есть ты, Миша, иди в комнату.

Михаил. Послушай меня. Не стоит даже…

Маша. Стоит!

Михаил уходит.

Входит Анна Павловна.

Маша. Тетя! А вы что здесь делаете?

Анна Павловна. Что… что случилось?

Маша. Идите сейчас же в комнату! Через пять минут здесь знаете, что начнется!

Анна Павловна. Машенька…

Маша. В укрытие! Быстрее! И включите телевизор!

Анна Павловна поспешно уходит.

Маша ходит по кухне. Большая пауза.

Маша. Главное – выманить их из крепости. На равнине я их разобью… (Садится.) Какая-то тоска… и отвращение… и снова скука… (Решительно встает.) Где же этот певец белых ночей?

Идет к двери Холмогорова, стучит. Выходит Холмогоров.

Маша. Мы не договорили.

Идет на кухню.

Холмогоров. Эта обстановка унижает нас…

Маша. Возьмите мою руку.

Удивленный Холмогоров берет ее руку.

Маша. Вы сказали «Я нареку тебя…» Кем вы меня наречете?