Страница 54 из 68
— Извини, милый, — говорила она. — Но я потом долго не могу сосредоточиться, когда меня отвлекают от работы, а так я могу быть уверена, что мне никто не помешает.
В те редкие ночи, которые у них были, она не забеременела, что ничуть его не удивляло — слишком редко они повторялись.
Он твердо выполнял обещание, данное Виктору, и отклонял все попытки Жени стать его любовницей, хотя женщина ему была нужна. Когда он однажды обратил внимание на симпатичную улыбчивую официантку ресторана, бросающую на него взгляды, в которых было трудно ошибиться, все его проблемы были решены. Однажды она как бы невзначай попалась ему вечером на дороге. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что она намеренно вышла, увидев его из окон домика, где жила. У нее на щеках были обольстительные ямочки, простое ситцевое платье с круглым вырезом открывало пышную грудь. Чтобы оказаться в ее комнате и провести там полночи, больших усилий не потребовалось. Роксана, увлеченная работой, даже не заметила его отсутствия. И если ему было несколько не по себе в первый раз, то потом он уже не боялся ревности и подозрений жены. Если до нее доходили какие-то слухи, то ей скорее всего это было безразлично. Лишь бы ее не домогался. Что же касается Тани, то она устраивала его полностью. Она ничего не требовала, не подавала вида, когда он приходил в ресторан с женой, что знакома с ним, и он был доволен связью с ней, чувствуя себя нужным, желанным и единственным. Иногда он даже подумывал уйти к ней совсем, но Виктор, с которым они были откровенны, отговорил его, уверяя, что он у Тани не единственный. Роберт не верил, но все же уйти от Роксаны не решался. На работе он быстро шел в гору и даже получил несколько призов на международных конкурсах. Все становилось на свои места…
…Однажды в их город приехал знаменитый на всю страну психотерапевт. Сеансы проводились на открытых стадионах, в цирках и даже филармонии. Увлеченные очередным новым веянием старички укатили в город. Молодежь, скептически настроенная, осталась в поселке и, потешаясь, смотрела сеансы по телевидению.
— Шарлатанство, — сделал заключение Виктор, когда вся компания собралась на даче Дегтяревых, где они частенько собирались по вечерам.
— Почему ты так думаешь? — возразил Роберт. — Ему приходит столько писем об исцелении, да и люди в зале — разве они все придумывают?
— А ты все-таки наивный, — расхохотался Владимир. — Разумеется, это подставные люди, да и письма, я уверен, не подлинные. Хотя, мало ли доверчивых идиотов, на которых эти сеансы действительно могут повлиять. Благодаря самовнушению.
На следующий день, как только они, расположившись на веранде, включили телевизор, чтобы вновь посмеяться над доверчивой публикой, Виктор, внимательно выслушав сообщение психотерапевта о том, сколько женщин он исцелил от бесплодия, вдруг совершенно серьезно сказал:
— А не пора ли и нам, друзья, подумать о продолжении рода? Мы живем в законных браках уже год, и ни у кого нет детей. Может, пригласим этого врача и устроим массовый сеанс зачатия?
Лиля и Владимир, переглянувшись, хмыкнули.
— А почему бы и нет? — сказал Владимир, и непонятно было, шутит он или говорит всерьез. — Дети — это, конечно, очень важно. Но он еще и потенцию усиливает. Так что я — за.
— Это могло бы быть забавно, — засмеялась Роксана. — Представляете, наши дети родились бы одновременно, вместе пошли бы в школу, потом кто-нибудь из них создал бы семью…
— Но вы ведь только вчера утверждали, что он шарлатан, — недоумевал Роберт.
— Мало ли что мы говорили. — В «дискуссию» вступил Виктор. — Мы, как всегда, превозносим себя и считаем умнее всех. Просто зарвались в своем снобизме и обособлении. А ведь вполне возможно, что он действительно гений и может кому-то из нас помочь. По крайней мере мне, да и вам, наверное. Ты ведь тоже хочешь детей.
Роберт-то знал, почему у них с Роксаной на самом деле нет детей. Но это был шанс. Последние два месяца они совсем не были близки, а тут, похоже, она сама соглашается.
— А что? Пригласим его и будем заниматься любовью, пока все наши дамы не забеременеют, — продолжал развивать Виктор свою теорию. Как ни странно, ее поддержали все. Кроме Роберта.
— Ты имеешь в виду, что нам придется спать всем в одном помещении? — Он был потрясен.
— А что здесь особенного? — вдруг спросила Роксана, неожиданно загоревшаяся этой сомнительной идеей.
— Разумеется, каждый будет со своим законным партнером, — сказал Виктор. — Так что ничего особенного здесь нет.
— Все честь честью, никакой групповухи, — засмеялась Лиля.
— Я согласен, — сказал Роберт, понимая, что ему придется переступить через себя, но это был для него хороший шанс.
Психотерапевта пригласить не удалось. Его выступление записали на видео. По идее, теперь каждая пара могла бы «лечиться» самостоятельно, но почему-то никто не отказался от первоначальной идеи.
Когда «сеанс» начался, Роберт держался дольше всех, стараясь растормошить свою жену, но это ему не удалось. Зато ровно через девять месяцев у него родилась прелестная девочка. Он обожал ее, боготворил и удивлялся, что она оставляла равнодушной его жену, чье имя, благодаря написанным ею сказкам, знали все малыши. Роксана настолько мало внимания уделяла дочери, что, если бы он сам не читал девочке на ночь сказки ее мамы, она никогда бы и не знала их. Отношения с Роксаной не улучшились ни после целого месяца «сеансов» у всех на виду, ни после родов. А однажды он все-таки заставил ее с ним переспать, и она, как ни странно, забеременела. Врачи предупредили: учитывая ее инфантильное телосложение, возможен выкидыш, и потому ей следует быть особенно внимательной и осторожной. Но она не слушала их советов, а когда он напоминал ей, что нужно побольше спать, отдыхать и поменьше сидеть за печатной машинкой, она отвечала, что будет только рада, если беременность прервется, потому что маленькие дети отвлекают от дел, они несносны и крикливы, и хватит с нее потерянного времени, потраченного на первого ребенка. Она, как и прежде, просиживала за столом ночи напролет и на шестом с половиной месяце у нее начались преждевременные роды. Ребенок прожил всего несколько часов. Как и следовало ожидать, после возвращения Роксаны из роддома их вялотекущие сексуальные отношения прервались окончательно.
Роксана во всем обвиняла его, напоминая, что он принудил ее к нежелательной беременности, закончившейся смертью ребенка, он обвинял ее. А по здравом рассуждении, он приходил к выводу, что виноваты они оба и лишь в том, что поженились, совершенно не любя друг друга. Он хотел утешиться в надежде, а вот зачем вышла за него она, он не понимал.
Лолите было пять лет. Он не разводился с женой, хотя, как в былые времена, у него было много женщин. Он был красив и мог выбирать. Но сам не любил никого. Он возглавлял фотоотдел в журнале, был автором нескольких фотоальбомов, у него было имя, как когда-то давно в спортивном мире. А по ночам ему часто снилась его любимая, и он просыпался со счастливо бьющимся сердцем, но рядом с ним в постели либо не было никого, либо лежала совсем другая, и его охватывала тоска. Впрочем, он умел с ней справляться, ведь прошло уже столько лет с тех пор, как они расстались, и он лишь удивлялся своему постоянству. Всю свою нерастраченную любовь и нежность он направлял на дочь, и она платила ему тем же. Роксана после неудачных родов располнела. С годами ее капризный и вздорный характер ухудшился, она стала истеричной и стервозной. Роберт старался как можно реже с ней сталкиваться, да и она стремилась не особо к контакту с ним.
Роберт был недоволен, когда в редакции ему сообщили о визите очередной учительницы. За те шесть лет, что его дочь посещала колледж, они успели ему изрядно надоесть. Правда, среди них были и очень даже симпатичные, и, встреться он с ними при других обстоятельствах, он бы ничего против не имел. Но он любил свою дочь и не желал впутывать ее в грязь, а они имели прямое отношение к Лолите. В результате остались только две учительницы, с которыми он не встречался ни разу и которые не беспокоили его никогда. Одна из них была учительницей рисования, другая — физкультуры, и он привык думать, что это единственные порядочные женщины в колледже, тем более что о них Лолита отзывалась с восторгом. Узнав от своего напарника, что приходила учительница физкультуры, он насторожился и решил, что это неспроста. И действовала она не как другие — все обычно его вызывали в колледж. Встречаться с назойливыми училками не хотелось, и, по телефону узнав у директора ее адрес, он поехал к ней домой.