Наследие

— Я читала, что он ушел в отставку в девяносто втором году, — напряженно сказала Дана.

— Да, в марте девяносто второго. А через три месяца умер. — Он посмотрел прямо ей в лицо, потом снова отвел взгляд. — Мне обещаны шесть месяцев, хотя и сомневаюсь, что они у меня будут. Но в то, что мне удастся мирно уйти в отставку, я уже не верю. Видимо, я этого счастья не заслужил.

— Что значит «не заслужил»? — Дана встала со стула и присела рядом с кроватью, облокотясь на край. — Простите, я уже не первый раз замечаю, что вы как будто видите какую-то предопределенность, чуть ли не наказание. Почему?

— Нужно ли вам это знать, Дана?

Она покачала головой:

— Я пытаюсь понять… Я читала о Монтанелли, он был далеко не ангелом, но вы считаете его лучше себя. Чем он так хорош?

— Его власть не была оплачена кровью, — ответил Лафонтен. И предостерегающе поднял свободную руку в ответ на изумленный взгляд Даны: — Не нужно. Не хочу обсуждать это сейчас.

— Я тоже не хочу это обсуждать, — шепотом произнесла она. — Но ваш предшественник… Это же было самоубийство! При чем здесь вы и ваша карьера?

— Не было никакого самоубийства.

Стало очень тихо. Потом Дана осторожно перевела дыхание:

— Простите, мне не следовало заводить об этом речь.

— Я знаю, — усмехнулся он. — Вам просто хотелось убедить меня, что я к себе несправедлив… Больше не пытайтесь этого делать, Дана.

— Да, я понимаю. — Она выпрямилась и поднялась на ноги. — Может быть, вам что-нибудь почитать?

— Нет. Спасибо. Идите отдыхать.

Она вздрогнула:

— Что?.. Вы прогоняете меня? — и снова поспешно присела рядом с кроватью. — Но… я не хотела вас обидеть!..

— Вы меня не обидели, — успокаивающе улыбнулся он. — Я просто хочу побыть один… Мне это не повредит. Предупредите Катрин. А вам не помешает отдохнуть, в том числе и от меня. Я уже дважды огорчил вас сегодня.

— Хорошо. — Она встала, еще раз проверила капельницу. — Спокойной ночи, месье Антуан.

— Спокойной ночи. Не тревожьтесь, все в порядке.

Он проводил ее взглядом. Едва дверь за ней закрылась, он убрал с лица улыбку и подумал, что солгал, сказав, будто хочет остаться один. Больше всего ему хотелось видеть ее рядом, говорить с ней, слышать голос! Но он уже и так наговорил лишнего..

*

Джозефу Доусону прием назначили на десять утра, и ровно в десять он переступил порог кабинета Верховного Координатора.

— Доброе утро, сэр.

— Здравствуйте, господин Доусон. Прошу садиться. — Он подождал, пока посетитель сядет, и продолжил: — Вам известны причины вашего вызова?

— Нет.

— Я изучил все ваши рапорты, касавшиеся появления в Париже двойника Бессмертного Ричи Райана.

Доусон заметно напрягся.

— Должен сказать, что ваши отчеты крайне невразумительны.

— Но по этому делу ничего вразумительного и нет, — сказал Доусон.

Лафонтен окинул его взглядом, потом спросил:

— Вы играете в карты, Джозеф?

— Немного, а что? — слегка растерялся тот.

— При уровне ваших способностей к вранью даже «немного» — большое достижение.

— Простите, я не понимаю.

Верховный похлопал ладонью по лежащей на столе папке:

— Это выписки из досье Ричи Райана и Дункана МакЛауда. Здесь я нашел некоторые интересные моменты. Если сопоставить их между собой и с записями некоторых других Хроник… Догадываетесь, что получится? Подскажу. Итак, Ричи Райан считался погибшим в мае 1997 года. Этот факт зафиксирован не только вами. Однако в описании обстоятельств его смерти есть ряд противоречий и неясностей. Это верно?

— Да, — Доусон отвел взгляд.

— Также известно, — продолжил Верховный, — что Дункан МакЛауд тогда же исчез из Парижа. Целый год его местонахождение оставалось тайной. Как выяснилось позже, он скрывался в малазийском монастыре. Так?

— Да, так.

— Год спустя он вернулся в Париж, и вы немедленно возобновили свои с ним отношения. О причинах его отсутствия и цели возвращения в Париж вы тогда нигде не упоминали, хотя прежде всегда восполняли такие пробелы, даже если он исчезал на пару месяцев. Позже вы сообщили Трибуналу, что нашли в записях, оставленных Митосом, упоминания о Бессмертном по имени Ариман, который, предположительно, старше самого Митоса и все еще жив. Наши археологи проверяли найденные сведения, но проект пришлось закрыть по вашей же инициативе, когда исследователи начали гибнуть в несчастных случаях именно тогда, когда подбирались к цели. Еще позже в ваших рапортах проскальзывают упоминания о некоей миссии, с которой МакЛауд якобы блестяще справился… Я ничего не упускаю?

Доусон повел головой в неясном жесте.

— Отлично. Тема Аримана тогда была закрыта, к ней больше не возвращались. И вот теперь, два с половиной года спустя, вдруг объявляется двойник Ричи Райана. Происходит это на фоне стычки с изобретателем, пытавшимся взять под контроль силу Бессмертных, а такие события никак не назовешь буднями их существования. Само появление двойника никак не объяснено; в бытность в Париже он непонятным образом выжил, проиграв поединок; исчезновение его ничуть не похоже на обычную смерть. Вы еще не поняли, к чему я веду?

— Признаться, нет, — произнес Доусон, задумчиво теребя пальцами подбородок.

— Ну, такая наивность вам уже не к лицу! — пожал плечами Лафонтен. — Скажите мне, что за дела были у МакЛауда с неким Джейсоном Лэндри? Об этом есть упоминания в рапортах, но они опять-таки слишком невнятны.

Последний вопрос привел Доусона в явное замешательство, и Лафонтен не стал дожидаться, пока он придумает ответ. Сказал, кивнув:

— Так я и думал. Джозеф, Ариман — персонаж зороастрийского мифа, которые как раз и изучал Джейсон Лэндри. И Лэндри, и его внучка умерли при загадочных обстоятельствах сразу после встреч с Дунканом МакЛаудом. Причем Лэндри искал МакЛауда сам. Год спустя, когда МакЛауд вернулся в Париж, смерть настигла ассистентку Лэндри, Софи Бэйнс… Мне продолжать? Или фактов достаточно и можно перейти к выводам?

— Фактов достаточно, — тихо отозвался Доусон.

— Хорошо. Тогда выводы. — Верховный помолчал, потом негромко, но строго произнес: — Даю вам три часа. Через три часа у меня на столе должен лежать ваш рапорт с подробнейшим объяснением всего, что вам известно и об истории с Ариманом, и о настоящих обстоятельствах смерти и воскрешения Ричи Райана, и о том, от какой неведомой болезни Митос лечился в аббатстве Святого Христофора две недели назад. Будьте внимательны — малейшая попытка о чем-то умолчать или дать фактам ложное толкование будет замечена.

— Но сэр, я не думаю, что… — начал было Доусон, но Лафонтен прервал его:

— Три часа — это мало времени, Джозеф. Не тратьте его попусту.

Доусон кивнул, тяжело поднялся с места и пошел к выходу.

Оставшись один, Лафонтен достал портсигар. А нервы-то сдают…

Он видел, какое впечатление произвела на Доусона его атака и приказ, не оставлявший ни времени, ни места для маневров. Лафонтену сейчас было нужно именно это. Доусон был ему симпатичен, и не хотелось ломать эту упрямую и гордую натуру силой и принуждением. Но иного выхода нет. Если ждать, пока этот упрямец сам поймет, в какую ловушку опять себя загнал, сделать ничего будет уже нельзя.

Три часа спустя Доусон сидел перед ним, ожидая, пока он закончит читать рапорт. Лафонтен не стал вникать сразу во все детали. Просмотрел написанное и положил бумагу перед собой на стол.

— Что ж, неплохо, — заметил он. — Однако доверять Высшим Стражам вас, очевидно, не научит уже ничто. Жаль.

Доусон посмотрел на него с упрямым огоньком в глазах:

— Собираетесь передать это дело в Трибунал?

— Нет, — спокойно отозвался Лафонтен. — Мы об этом поговорим позже, после того, как я изучу ваш рапорт тщательнее. Что же касается того, чего я от вас хочу… Вы стараетесь быть в курсе поисков Кассандры.

— Да, и я не вижу в этом ничего противозаконного.

— О, разумеется, в этом нет ничего противозаконного. Кроме маленькой детали: новостями на этом фронте очень интересуется некий Бессмертный, имеющий обыкновение заглядывать в ваш бар.