Наследие

— …Ты изменник, Доусон, и изменником остаешься. И я прослежу, чтобы ты получил то, что тебе причитается!.. Взять его!

Верховный Координатор выступил из тени и остановился на верхней ступени лестницы. Увидев его, охранники Шапиро замерли, не спеша выполнять приказ. Остальные Наблюдатели, как по команде, опустили оружие.

Шапиро обернулся.

— Все свободны, господа, — произнес Лафонтен. — Благодарю. В вашем присутствии больше нет необходимости.

Он дождался, пока зал опустеет — остались только Доусон, Шапиро и трое охранников — и вернул внимание Первому Трибуну:

— Итак, я готов вас выслушать, господин Шапиро. Нам лучше побеседовать в моем кабинете. Господин Доусон, вас я хочу услышать тоже.

Он повернулся, чтобы уйти, и услышал вздох Шапиро:

— Вы приказываете — мне?

Он снова оглянулся и произнес с нажимом:

— Именно так. И я не люблю повторять приказы.

Шапиро открыл было рот возразить.

— Не валяйте дурака, господин Шапиро! И не вынуждайте меня унижать вас выкручиванием рук и надеванием наручников!

…Он не знал, где находится его кабинет в этом новом здании, и просто последовал за всезнающим Бэйкером. Поговорить бы с Шапиро сразу, не дав ему время опомниться. Но зал, который они покинули, был проходным холлом, вести там серьезный разговор немыслимо. По коварной случайности в самый ответственный момент обязательно кто-нибудь там появится…

К счастью, дверь его кабинета оказалась на том же этаже, за поворотом коридора.

В комнате было серо и холодно. И пусто, как бывает в давно необитаемых помещениях.

Пахло нежилым.

За годы комфортной работы он успел подзабыть, на что похожи внезапные смены локации и обнаружение своего рабочего места в черт знает каком захолустье. Но одно не менялось в его кабинете никогда — расположение стола относительно окон и двери. Даже если стол был пуст, а в помещении не было ничего, кроме этого стола, кресла да нескольких стульев у дальней стены.

Верховный сел в простое кресло за столом, не снимая наброшенного на плечи пальто. Очень бегло осмотрелся, заглянул в ящики стола. Они тоже были пусты, только в верхнем по давней же привычке лежала пепельница.

Много ли надо, чтобы почувствовать себя дома?

Дольше минуты вживаться в новую обстановку ему не пришлось. Явился Бэйкер с двумя помощниками, они быстро придвинули к столу со стороны посетителей два стула и неслышно отступили в тени по углам. Следом в кабинет водворили Джека Шапиро. Доусон отстал от него на пару шагов и сам притворил дверь.

Лафонтен дождался, пока они сядут. Посмотрел на обоих по очереди.

— Что с вами, Джек, вы нездоровы?

Шапиро нервно повел плечами и поспешно сцепил подрагивающие руки. Проговорил, глядя в стол перед собой:

— Может, для вас направленный в лицо пистолет и не повод для волнения, но мне такого не дано… Вы все видели и не вмешались?

— Я видел немного, хотя и вполне достаточно, чтобы сделать свои выводы, — холодно произнес Лафонтен. — И теперь хочу услышать ваши объяснения.

Шапиро впервые посмотрел на него прямо:

— И кто дал вам право приказывать мне?

— Вы, когда объявили чрезвычайное положение. Я лишаю вас всех полномочий…

— Вы не можете этого сделать! — Шапиро в гневе привстал со стула. — Вы не…

— Прямо сейчас, — перебил его Лафонтен, — я могу приказать расстрелять вас без суда, и никто не осмелится мне возразить! Сядьте, черт побери!

Шапиро, поперхнувшись очередной фразой, упал на стул.

Раздался быстрый стук в дверь.

— Да.

Дверь распахнулась, пропуская человека, чье лицо Лафонтен припомнил спустя мгновение.

— Господин Молери, я полагаю?

— Да, господин Лафонтен, — по-военному вытянулся тот. — Временно исполняю обязанности начальника Службы безопасности. Прибыл, как только получил сообщение.

— Прекрасно. Встаньте там.

Молери отступил направо от входной двери и тоже как будто растворился в полумраке.

— Вернемся к нашей беседе, господа. Я жду объяснений, в первую очередь тому, что видел собственными глазами. Здесь был Бессмертный, очень воинственно настроенный. Здесь, в штаб-квартире Ордена. И как такое возможно?

— Вы не знаете, — начал Шапиро. — Это не моя вина…

— Скорее уж моя, — с мрачной усмешкой подал голос Доусон.

— Наконец-то, — зло бросил Шапиро. — Жаль, поздновато ты спохватился. Если бы пристрелил этого ублюдка сразу…

— Единственное, чего мне жаль — это что я вообще рассказал тебе о Галати! Нужно было разбираться самому!

— Так, как ты делал это последние три года? Действительно, жаль, что ты не успел заработать себе еще один приговор!

Доусон гневно пристукнул об пол тростью — и, спохватившись, глянул на Лафонтена.

Тот демонстративно развел руками:

— Продолжайте, господа. Не стесняйтесь. Споры бывших друзей бывают очень, гх-м, информативными.

Едкий сарказм в его голосе не ускользнул от Шапиро:

— Так вам все известно?

— Я не Господь Бог, чтобы знать и видеть все. Но с вашей стороны было большой наивностью полагать, что у меня нет глаз и ушей в штаб-квартире… Ну, что вы замолчали? Я слушаю очень внимательно.

Шапиро утомленно откинулся на спинку стула. Сказал напрямик:

— Да, это я приказал ничего вам не сообщать. Я знал, что вы меня не поддержите. Так сложились обстоятельства… Трудно было придерживаться традиционной схемы работы.

— Потому что в традиционную схему не входит использование организации для личной мести?

Шапиро вздрогнул и потрясенно уставился на него. Не сразу смог заговорить:

— Как вы можете?.. Как вы можете так рассуждать? Вы же отец!

— Да, — тихо произнес Лафонтен. — Чун Ли тоже был отцом. Они все были отцами и матерями, и их детям родителей не вернет никакая месть.

— Вы все понимаете, — выговорил Шапиро. — Но требуете оправданий за то, что я расправился с их убийцей?

— Не оправданий, господин Шапиро. Объяснений. Этот убийца был по пояс в крови Наблюдателей, но оставался неуловимым, пока не явился в штаб-квартиру.

— Он и отсюда ушел неузнанным, — бросил Доусон.

Верховный переключил свое внимание на него:

— Вы, видимо, в курсе подробностей дела, господин Доусон?

— В курсе. Это я узнал от МакЛауда, что настоящий убийца — Джейкоб Галати. Он охотился на Стражей четыре года. Потому что, — он снова негодующе глянул в сторону Шапиро, — четыре года назад Джеймс Хортон со своими прихвостнями убил его жену. И заодно объявил, будто все они принадлежат к тайной организации, которая существует специально, чтобы избавить этот мир от Бессмертных! А потом они убили Дария и едва не сделали нашим врагом МакЛауда. Этого я сумел не допустить, но о Галати я не знал ничего. Тогда не знал.

Он замолчал и отвернулся. Стало тихо.

Лафонтен посмотрел на Шапиро. Тот глядел в сторону, жестко сжав губы, и видно было, что никакие слова и объяснения его не трогают.

Все старо как мир. Кровь за кровь, око за око.

Этот человек потерял сына, напомнил себе Верховный. Совсем недавно, месяца не прошло. Ты помнишь, в какое чудовище тебя самого превратила только угроза такой потери? Помнишь, с каким удовольствием загонял в угол мерзкую тварь, от которой эта угроза исходила?

Только для дела эти переживания не меняют ничего.

Время перевалило заполночь; Лафонтен, чувствуя нарастающую усталость, достал сигарету и закурил. Сказал спокойно:

— Вы не в состоянии контролировать свои эмоции, господин Шапиро. И на высшее звание у вас права нет.

Шапиро снова вскинулся:

— Вы хотите лишить меня звания? Для этого мало желания, нужно еще иметь силу!

— Прекрасно, — кивнул Лафонтен. — Господин Молери!

Шеф Службы безопасности выступил из тени у окна и приблизился к столу.

— Да, сэр.

— Как вы оцениваете действия ваши и ваших людей в последних событиях?

— Мы искали убийцу, — произнес Молери. — Это имело отношение к Игре Бессмертных не больше, чем его охота на нас. Войны со всеми Бессмертными мы не хотели.