Наследие

— Месье Антуан? — Дана осторожно заглянула в кабинет. — Можно?

— Конечно. — Он снова повернулся к столу и мысленно отодвинул недавние тревоги. — Слушаю вас.

— Я хотела сказать, — начала она, сев и положив на стол папку, в которой обычно приносила срочные сообщения. — Простите, вы были правы. Мне не нужно было затевать эти игры с Камиллом.

Он напряженно выпрямился:

— Дана… Что-то случилось? Что?

— Да в общем, ничего. Я просто больше не хочу с ним встречаться. — Она глянула на него виновато и снова опустила глаза. — Я не узнала ничего, касающегося дела. Только то, что он меня все-таки обманывал.

— В чем, Дана? Что вы такого узнали?

— Его сердце принадлежит другому человеку, — с болезненной усмешкой проговорила она. — А со мной… Наверно, ему просто захотелось разнообразия. Ну, или вызвать ревность.

— Постойте… Что значит — другому человеку?

— Вот что, — с досадой произнесла она, выдергивая из папки лист бумаги.

Лафонтен взял бумагу. Это был снимок, отпечатанный на принтере, но на снимке была другая фотография — красивая, в резной рамке.

— Откуда это?

— Лежало у него в ящике прикроватной тумбочки. Видимо, спрятал перед моим приходом… Не хочу больше ни видеть его, ни слышать. Больше никаких сведений я добыть не смогу.

— А больше и не надо, — тихо произнес Лафонтен. — Розье знает, что вы нашли это?

— Нет, его не было в комнате. Я пересняла и положила на прежнее место. Извините… Я пойду.

Она встала и повернулась к выходу.

— Подождите.

Он тоже поднялся, обошел стол. Остановился рядом с ней.

— Дана.

— Я знаю, что об этом нужно молчать.

— Я знаю, что вы это знаете. Что еще там произошло? Чем вы так расстроены?

«Если этот щенок позволил себе лишнее…»

Она помолчала, по-прежнему глядя в сторону.

— Да как будто ничего и не произошло. И знала ведь, с самого начала, что может быть обман. Но зацепило что-то, бывает же… Это ничего, пройдет. Просто неприятно.

— Дана…

Она быстро улыбнулась, мотнула головой и все-таки ушла, не дожидаясь разрешения. Лафонтен проводил ее взглядом, потом снова сел за стол. Посмотрел на снимок.

Кадр был схвачен очень удачно, хотя снимок и не походил на постановочный.

Мужчина, одетый только в купальные плавки, — высокий, великолепно сложенный, с растрепанными, еще влажными после купания темными волосами. Деннис Грант. Это он на снимке подставлял лицо солнцу и ветру, стоя на палубе прогулочной яхты. Яркий солнечный свет обливал его фигуру, оттеняя каждую линию и каждый мускул… Он был просто чертовски красив и привлекателен — именно в этот момент.

Друзья не дарят друг другу такие фотографии. И тем более не ставят их на тумбочки возле кровати. И Грант никогда не позволил бы хранить у себя такой снимок другому мужчине — если бы тот спросил разрешения. Но мог ведь и не спросить…

Говорят, если Бог хочет наказать, то лишает разума.

Попытка Розье завязать любовную интригу с Даной. Статистика запросов, указывающая на отступничество Гранта. И теперь — прямое свидетельство связи между Грантом и Розье, связи иной, чем дружеская.

Это слишком просто. В сложных делах не бывает такой очевидности.

Я схожу с ума, мысленно сказал себе Лафонтен, продолжая разглядывать фотографию. Я точно схожу с ума…

========== Глава 8 ==========

…— Значит, генератор — не миф, — задумчиво произнес Лафонтен, крутя в пальцах незажженную сигарету.

— Увы, — со вздохом пожал плечами Джозеф Доусон. — А изобретатель оказался хитрым. Если бы мне сказали, что он сможет скрыться от Митоса!

— Это, полагаю, вопрос времени, — заметил Верховный, пряча сигарету обратно в портсигар. — Кстати, он не предлагал вам поучаствовать в поисках?

— Митос? Нет… даже наоборот. Сказал, что не даст эту информацию в руки Наблюдателям. А изобретателя уничтожит вместе с его изобретением.

— Хм-м… Откуда же такая категоричность?

— В последнее время мы дали слишком много оснований для недоверия.

— Тут вы правы, — нехотя согласился Верховный. — Но мы, тем не менее, в стороне остаться не можем. Только наблюдать и делать выводы для такой ситуации маловато.

Они сидели в аудитории Академии, где Доусон вел занятия с будущими Наблюдателями. Сейчас аудитория была пуста.

Лафонтен никогда не показывался в Академии во время перерывов; сейчас до конца лекции оставалось менее четверти часа, и он счел, что разговор пора заканчивать.

— Ну что ж… Инструкции остаются прежними — держите глаза открытыми, обо всех новостях сразу извещайте соответствующие службы либо меня лично.

— Да, сэр, — кивнул Доусон, вставая с места.

Возвращаться в штаб-квартиру Лафонтен не стал. Сев в машину, он велел шоферу ехать домой. Путь предстоял неблизкий, а в дороге всегда хорошо думалось.

Итак, генератор — не выдумка. Даже если он действует не так, как планировал его создатель, он все-таки действует. Есть и жертвы… Предположение о том, что Грегор Пауэрс покончил с собой, не видя другого способа уйти от преследователей, оказалось верным. Что-то очень серьезное должно было с ним произойти, чтобы толкнуть на такую крайность. Ни с кем из Бессмертных, которым удалось выбраться из переделки живыми, подобного не происходило, но известно-то им все.

В этом и состоит проблема, мысленно сказал он себе. Грант прав, если некто продвинулся в изучении свойств витано намного дальше, чем Орден, этим следовало воспользоваться. И это было бы возможно, знай об этом только Наблюдатели. Но увы, время упущено, и об опасном для себя изобретении узнали Бессмертные. Если Митос прямо сказал, что намерен уничтожить и изобретение, и изобретателя, значит, именно так он и намерен поступить, Старейший слов на ветер не бросает. И не в интересах Наблюдателей наводить его на мысли о том, что они сами хотят завладеть этой тайной. В их руках она для Бессмертных опаснее многократно, а Митос очень хорошо знает, как функционирует их организация и чего от нее можно ждать.

Как часто бывало в последнее время, за размышлениями дорога до дома показалась недолгой.

Дом.

Привычная тишина и пустота старинного особняка навевали странное ощущение застывшего времени. Здесь все было так же, как и десять, и двадцать лет назад…

Нет, резко одернул он себя. Только не расслабляться. Иначе недолго и себя почувствовать старинной фотографией в золоченой рамке.

Переодевшись и отдав распоряжения насчет обеда и ужина, он ушел в рабочий кабинет. Ученые степени не валятся с неба исключительно ради прикрытия орденской карьеры. Вот сейчас на столе у него лежит законченная пару дней назад статья, которую перед публикацией неплохо бы еще раз перечитать и проверить.

Уже начав читать, он улыбнулся: орденские исследователи и аналитики без малейшего зазрения совести пользовались архивами Наблюдателей как источником информации для своих работ. Напрямую ссылаться на такой источник нельзя, но быстро отыскать направление исследования, которое иначе пришлось бы нащупывать долго и муторно — возможно вполне. Руководство Ордена, которое само было не без греха, смотрело на все это снисходительно; да и почему бы не совместить приятное с полезным? Защитить, скажем, диссертацию, а заодно попортить жизнь Бессмертному (любителю политических шахмат, в очередной раз дорвавшемуся до власти), как бы ненароком рассекретив его схему действий?

Доктор истории, месье Антуан де Лафонтен тоже не всегда раскрывал все источники материалов для своих работ. Эта статья, впрочем, была из разряда только «приятного», без прицела на «полезное»…

Закончив перечитывать статью, он отодвинул стопку отпечатанных листов в сторону, с удовольствием откинулся в кресле и потянулся. Занятие любимым делом принесло душевный покой и ощущение ясности в мыслях.

Он посмотрел в сторону настольной лампы — там стояла рамка для фотографии в виде закрытой книжки.

Протянув руку, Лафонтен взял рамку, раскрыл ее и поставил на стол перед собой. Долго смотрел молча, улыбаясь собственным воспоминаниям…