Страница 85 из 102
Одно такое облачко оказалось на пути у МакЛауда. Он приостановился, думая обойти его стороной, но опасаясь потерять из вида своего проводника, решился и пошел прямо сквозь туман.
…Боль нахлынула огненной волной, рывком вернув его к кошмару, который он предпочитал не вспоминать: к ночи, когда призраки-Всадники настигли его в квартире Аманды. Он был сразу и здесь, в лабиринте, и там, корчась на полу в мучительной агонии под злобный хохот призраков.
МакЛауд тряхнул головой, отгоняя наваждение. Вдруг очертания комнаты городской квартиры исчезли, пропало ощущение, что он лежит на ковре. Боль, раздиравшая все тело, осталась, а вместе с ней пришли новые ощущения: сухой, горячий воздух, раскаленный песок, мучительный голод и жажда…
И знакомый голос, говорящий сейчас, однако, на никогда не слышанном, но неожиданно понятном языке:
— Как ты, брат, чувствуешь себя теперь?
Он усмехнулся в ответ и приоткрыл глаза.
— Потеря и обретение, верно? Хорошо… Ты получишь то, что хочешь. Но не больше…
— И что это значит?
— То, что я сказал… Желая одного, упускаешь из вида другое. Ты никогда не узнаешь, мимо чего прошел… брат.
МакЛауд открыл глаза и снова увидел себя в лабиринте. Наваждение исчезло.
Он обернулся — белое облачко осталось позади. Таких лоскутков тумана по коридорам плавало множество.
Спохватившись, он прибавил шаг, чтобы не терять из вида проводника. Дойдя до следующего облака, вошел в него без колебаний.
— …ты умеешь быть послушным. Это хорошо…
— Да, госпожа.
— А еще ты не так глуп, как думают некоторые. Ну что ж… Пока ты мой, тебя никто не тронет. Помни об этом.
— Я помню.
На каком древнем языке они говорили? Это даже не воспоминание, так, крошечный обрывок…
МакЛауд шел все дальше по бесконечным коридорам, перед каждым облаком на миг задерживая дыхание и упрямо шагая вперед. Он сам не знал, чего именно ждет. Увы, обрывки воспоминаний (иногда картинки, чаще голоса или ощущения) напоминали осколки разбитого зеркала, в которых не видно ничего.
И вдруг…
МакЛауд едва не вскрикнул, когда, окунувшись в очередное облако, он увидел себя. Не как в зеркале. Он не сразу вспомнил, где и когда мог выглядеть таким образом. И водопадом шквал эмоций: боль, страх, разочарование, обида.
— Разговор окончен.
Собственный голос показался ему незнакомым. Он проводил того себя взглядом, сел в машину и, навалившись на руль, без сил уронил голову на руки. Рванулись слезы.
МакЛауд отпрянул к стене, забыв о своем пути и проводнике.
Неужели это и есть откровение, которого он ждал?
С усилием переведя дыхание, он пошел дальше.
*
— Мы пришли, — отдалось эхом.
Дальше пути не было. Тупик, гладкая стена и высокая двустворчатая дверь в ней.
МакЛауд остановился перед дверью. Смятение, в котором он пребывал после путешествия по лабиринту, теперь обернулось страхом. Однако отступать было поздно.
— И что дальше? — спросил он.
Не дождавшись ответа, окликнул:
— Грэйсон!
Тишина.
МакЛауд понял, что остался один. Что делать теперь, он не знал, но, раз уж его привели к этой двери…
Он вздохнул раз, потом другой, набираясь решимости, и обеими руками толкнул холодные створки.
Дверь открылась бесшумно. Переступив порог, он оказался в просторном сводчатом зале, пустом и светлом. Воздух здесь был полон звоном плещущейся воды и хрусталя; по дальней стене, против входа, струился сияющий водопад.
Чувствуя, как замирает сердце, МакЛауд пошел через зал к водопаду. Подходя, заметил, что перед ним, на возвышении в несколько широких ступеней, стоит человек, закутанный в серебристо-серую мантию с широким капюшоном. Человек стоял спиной к залу, подставив правую ладонь под струи колдовской воды и пропуская их между пальцами. Вот он поднял голову, глядя вверх. Капюшон соскользнул, открывая гриву густых черных волос.
МакЛауд вздрогнул, прибавил шаг и вскоре поднялся по ступеням.
— Митос?!
Человек обернулся и торопливо отступил на шаг. Это в самом деле был Митос, закутанный в серую мантию до пят и недоверчиво глядящий на МакЛауда.
— Митос? Это правда ты?
— А кто ты? — напряженно откликнулся тот, отступая еще на полшага.
МакЛауд остановился тут же, на верхней ступени:
— Как, ты не узнаешь меня?!
— А что, должен?
МакЛауд растерялся.
Полно, Митос ли это? Может, очередной призрак, порождение лабиринта?
— Ну… мы же были друзьями.
— В самом деле?
— Я так думал. Ты заботился обо мне, защищал…
— Ну и что? Это повод для особых отношений?
— Митос, разве это не повод, чтобы помнить?
Губы Старейшего изогнулись, обозначая знакомую саркастическую усмешку:
— Я много о ком заботился. Обычно это обходилось дороже, чем того стоило на самом деле. А ты… Не знаю, кто ты такой, но твое лицо кажется знакомым.
— Митос, я МакЛауд… Пожалуйста, вспомни!
Он сам не знал, почему это кажется таким важным. Но было важно, чтобы этот Митос или призрак узнал его.
— МакЛауд? — медленно повторил Митос, и по его лицу скользнула тень. — Дункан МакЛауд?
— Да! — Горец шагнул в его сторону. — Ты помнишь?
— Не подходи ко мне!
Потемневшие вмиг глаза вспыхнули холодным огнем.
— Митос, в чем дело? — охнул МакЛауд.
— Я сказал, не подходи ко мне! Разве не из-за тебя я оказался здесь? Что тебе еще от меня нужно?!
— Я не… — начал было МакЛауд и прикусил язык, потом покачал головой: — Нет, Митос. Я не хотел ничего плохого… Так сложились обстоятельства.
— Конечно, не хотел. Тебе было просто все равно!
— Я пришел сюда за тобой! — отчаянно воскликнул МакЛауд. — Я хочу помочь тебе вернуться!
— Вернуться? — тихо переспросил Митос. — Куда? И зачем?
— Как куда? К жизни, к нашему миру. Ты не должен здесь оставаться!
— Я вообще никому ничего не должен, — скривил губы Митос. — А уж тебе в особенности.
— Митос, а как же Кедвин? Ты и к ней не хочешь вернуться?
По лицу Митоса снова пробежала тень.
— Не знаю, — ответил он едва слышно. — Мне кажется, ей будет лучше без меня.
— Митос. Что ты такое говоришь? — возмутился МакЛауда. — Послушай…
— Нет, ты послушай. Друг ты или нет — оставь меня в покое!
Он гневно топнул ногой — и исчез, будто растворился в бликах водопада.
МакЛауд застыл в растерянности. Затем осторожно протянул руку к воде. Коснуться звенящих струй не удалось — они отступали, не подпуская к себе раскрытую ладонь.
— Как видишь, он не хочет возвращаться, — раздался за спиной у МакЛауда незнакомый мужской голос.
Горец крутанулся на месте, инстинктивно подбираясь, как перед атакой.
У другого края площадки стоял человек в длинной серой мантии, похожей на мантию Митоса, как могут быть похожи тяжелый бархат и тонкое полотно одного цвета. Поверх мантии незнакомца неярко поблескивало серебром плетеное ожерелье; светло-русые вьющиеся волосы охватывала такая же диадема.
МакЛауд мог поклясться, что незнакомец появился не со стороны входа в зал, во всяком случае, по лестнице не поднимался. Тогда откуда? Возник из воздуха или из водопада?
— Откуда ты знаешь? — спросил МакЛауд. — Кто ты?
— Я Хранитель Источника, — спокойно произнес незнакомец. — Один из Хранителей, если быть точным.
— Хранитель? — недоверчиво переспросил МакЛауд. — Так это ты привел меня сюда?
— Да, я.
— Зачем?
— Помочь увидеть то, что тебе следовало увидеть давно.
МакЛауд нахмурился, вспоминая.
Хранитель Источника… Легенда, похоже, становилась явью, насколько это возможно во сне.
— Хранитель, — повторил он задумчиво. — Что ты такое? Воплощение некой силы? Или у тебя есть и своя воля?
— Это важно для тебя?
— Мне важно знать, с кем или с чем я имею дело.
— Я Бессмертный, МакЛауд. Вполне живой, со свободной волей. Только немного иной, чем вы все.
— И поэтому претендуешь на знание истины?