Страница 79 из 102
— Неплохая система, — кивнула Кедвин.
— Да, неплохая. В теории. Но на практике это выдерживают не все. Джек три года назад подписал такой приговор мне, но довести дело до финала не смог, хотя я сам его об этом просил… Теперь же у него будет возможность ответить мне взаимностью. А мы все-таки были друзьями. Много лет… Такое не забывается.
Митос неторопливо отставил пустой бокал:
— Сдается мне, что он это забыл без проблем.
— Не надо, Митос.
— Конечно. Извини. Просто не могу забыть, как он с тобой обошелся.
— Какая разница? Он ведь в самом деле верил, что поступает правильно. Как я сейчас. Но разве от этого легче?
Доусон помолчал, потом добавил огорченно:
— Я помню, какое у него было лицо, когда я попросил его взять пистолет. Знал бы я тогда, что могу поменяться с ним ролями!
— Если тебя интересует мое мнение, Джо, — сказал Митос, — то по этому поводу ты переживаешь напрасно. Если он и захочет кому-то досадить своим последним желанием, то не тебе.
Доусон подумал немного, потом кивнул:
— Может, ты и прав. Меня самого сбило с толку это дело с пропажей результатов исследований. То есть я-то точно знаю, в какой они должны были быть стадии. И Джек уж точно не сумасшедший… Впрочем, все достаточно очевидно. Хотя от Лафонтена я такой подлости не ожидал.
— А по-моему, от него следует ожидать всего, — хмыкнул Митос. — Особенно если на кону выживание Ордена… Все равно возразить было некому.
— Было кому, — серьезно отозвался Доусон. — Если бы стало известно.
— Ты… о Первом Трибуне? — спросил Митос осторожно. — Мне кажется, я его вычислил там… Обвинения Шапиро он зачитывал?
— Подумаешь, сложная задача…
— Кто же он, если не тайна? Хладнокровный, сдержанный, властный… Верно?
— Сдержанный, но не хладнокровный, — поправил Джо. — Плюс умный, решительный и не боится никаких конфликтов. Он ученик и ставленник самого Верховного.
— И он мог оспорить позицию учителя?
— Нет. Но мог озвучить свою. Этого было бы достаточно. Ты уверен, что хочешь знать больше?
— Да в общем, нет, — пожал плечами Митос. — Меньше знаешь — дольше живешь. Ну что ж, по крайней мере, историю с генератором можно считать законченной. Кто бы мог подумать, что все кончится именно так!
— Да уж, — согласился Джо. — И счастливого финала тоже не получилось.
— А у таких историй не бывает счастливых финалов. Только надгробные камни и поломанные жизни, — со вздохом произнес Митос. — И все равно снова находятся желающие биться головой в стену.
— Такой уж мы, смертные, народ, — сказал Доусон. — Ну, мне пора. Новости я вам сообщил. Неприятностей тебе, думаю, ожидать пока что неоткуда. Внимание Трибунала полностью переключилось на внутренние проблемы, а Верховный тобой доволен. Он, кстати говоря, услуг не забывает. Так что…
Он, тяжело опершись на трость, поднялся на ноги.
— До встречи, ребята. Не забывайте, заглядывайте на огонек.
— Непременно.
Они вместе проводили гостя, потом вернулись в гостиную.
— Видишь, — заметил Митос, усаживаясь на диван, — все обошлось. А ты беспокоилась.
— Тебе было бы приятнее, если бы я не беспокоилась? — поддразнила Кедвин. — Ну да, мне, в сущности, все равно, сегодня тебя убьют или завтра.
— Не знаю, не знаю…
Он поймал ее за руку, усадил себе на колени и поцеловал.
— Ну, теперь-то мы можем немного пожить для себя. Так это, кажется, называется?
— Не знаю, не знаю, — с театральным сомнением покачала она головой. — Не слишком ты силен в избегании неприятностей.
— Я исправлюсь, — ответил он с интонациями нашкодившего школьника.
— И почему я тебе не верю!
*
Митос был готов и хотел бы поверить, что все текущие неприятности позади. Даже подозрительные собственные ощущения не стремился рассматривать, как нечто фатальное, полагая, что или он скоро разберется, в чем дело, или все пройдет. Кедвин он решил пока не тревожить — она и без того последнее время только из-за него и переживала.
Был испытанный способ борьбы с проблемами: выбрать подходящую ночь и сходить поохотиться. Почему бы нет?
Они с Кедвин поужинали на кухне. Потом Кедвин встала, чтобы поставить на стол чашки и снять с плиты чайник. Принялась разливать чай…
Плеск воды неожиданно отозвался в сознании Митоса эхом. Кедвин что-то говорила, но ее голос отдалился и исчез среди журчания и звона невидимых хрустальных колокольчиков.
Митос, поморщившись, взялся за виски и прикрыл глаза. Тряхнул головой, отгоняя наваждение. Открыл глаза и увидел, что Кедвин сидит напротив и молча смотрит на него.
— Извини, — сказал он, придвигая к себе чашку с чаем. — Ты что-то говорила?
— Митос, что с тобой?
— Со мной? Ничего. Просто немного отвлекся.
— Немного отвлекся! — Ее голос едва не сорвался на крик. — Ты сидел, будто в отключке, минут десять! Ты называешь это «немного отвлекся»?!
Митос застыл. Потом очень осторожно поставил чашку на стол.
— Десять минут?
— Десять минут! Что с тобой было?
Он поднял руку, снова касаясь кончиками пальцев занывшего виска:
— Я… не знаю. Мне показалось, я только прикрыл глаза…
Они вернулись в гостиную. Митос, чувствуя себя очень усталым, сразу сел в глубокое кресло, Кедвин заметалась по комнате.
— Так я и думала! — заявила она. — Нельзя было соваться в этот гадюшник, да еще в одиночку! Что они с тобой сделали?
— Кто они? — не понял Митос.
— Наблюдатели, кто же еще!
— Кедвин, успокойся. Наблюдатели здесь ни при чем…
— Неужели?
— Да. Перестань, пожалуйста, мельтешить. Сядь и послушай спокойно.
Митос постарался собраться с мыслями, хотя смятение мешало ему, и продолжил:
— Наблюдатели ничего со мной не делали. Просто в последние дни случилось несколько происшествий…
Он, как мог, кратко, рассказал про ту странную плохо заживающую царапину, про приступы резкой слабости, про слышащийся звон и плеск воды.
Кедвин слушала, хмурясь, потом сказала:
— По-моему, ты упустил еще одно происшествие. Демонстрацию твоих потусторонних способностей на кладбище. Ты не думаешь, что это звенья одной цепи?
— В том-то и дело, что думаю, — тихо отозвался Митос. — Но со мной никогда не случалось ничего подобного, я даже не слышал о таком… Действительно ли это опасно или все пройдет через пару дней?
— Лучше бы прошло, — с тоской сказала Кедвин. — Тебе не приходит на ум никакого способа?
— Думаю, витано бы помогло, — вздохнул Митос. — Но прямо сейчас я не в форме для охоты. Да и отправляться на такое дело наобум в Париже — это искать иголку в стоге сена.
— Что думаешь делать?
— Сейчас? Лечь спать. А с утра, на свежую голову, заняться поисками и выяснением подробностей.
— Хотелось бы верить, что идея хорошая, — посуровела Кедвин. — Ладно, давай ляжем спать. Но с утра отправимся к Доусону!
— Надо ли? Ему завтра будет не до того. А я еще могу…
— Даже думать не смей! Они только того и ждут. Если тебя зацепят… Хочешь снова поваляться в ногах у этого твоего… Лафонтена? Держу пари, второй раз он с тобой дипломатические разговоры вести не будет. И я его вполне пойму!
Митос примирительно поднял руки:
— Ладно. Хорошо. С утра пойдем к Доусону. А теперь спать.
Кедвин кивнула и, досадливо прикусив губу, отвернулась. Митос встал и подошел к ней.
— Кедвин… Я…
— Ты собирался лечь спать, Митос, — отозвалась она. — Иди… Хватит на сегодня объяснений. Главное я уже поняла.
— Что? — растерялся он.
— Ты все еще не научился мне доверять. Уйди, очень тебя прошу, поговорим позже.
Услышать такое было больно.
Митос коротко вздохнул:
— Ну… тогда спокойной ночи, — и отправился в спальню.
Она все-таки пришла. Позже, когда уже совсем стемнело, пробралась к кровати и свернулась калачиком среди подушек и одеял.
Митос придвинулся ближе, чтобы чувствовать тепло ее тела, и сам не заметил, как соскользнул в глубокий сон.