Страница 22 из 65
Леру тоже остался доволен — несмотря на явный проигрыш.
— Замечательно, просто замечательно! — воскликнул он, отсалютовав рапирой. — Никогда не видел подобного в исполнении дамы. Впрочем, чему тут удивляться? Вы ведь подруга Адама Пирсона.
— Ну и что? — не поняла Кедвин.
Леру доверительно понизил голос:
— Поверьте старому фехтовальщику, ничего подобного я в жизни не встречал. И если вы с ним из одного клуба…
— В некотором роде, — усиленно сохраняя серьезность, подтвердила Кедвин. — А что, как по-вашему, против него у меня есть шансы?
— Сомневаюсь, мадам. Сомневаюсь. Адам Пирсон — это…
Воздух наполнился неслышным гулом Зова, хлопнула входная дверь.
— Здесь, кажется, поминали мое имя? — в зал вошел Митос, тоже одетый в тренировочный костюм.
— Ну да, — лукаво прищурившись, отозвалась Кедвин. — Вот наш добрый хозяин считает, что против тебя у меня шансов нет.
— Ну, пари я бы на это держать не стал, — заметил Митос. — А вообще, такие вещи проверяются практикой.
— Ну так прошу, — картинно пригласила его Кедвин.
Действительно, почему бы и нет?..
— Не люблю рапиры, — заметил он.
— Я тоже. Но тут, кажется, есть и кое-что повещественее.
Она сняла со стойки и перебросила ему спортивную саблю:
— Устраивает?
Он поймал саблю, задумчиво посмотрел на Кедвин, потом глянул в сторону Мишель и Леру:
— Франсуа, я бы на твоем месте не спешил делать ставки.
— Да я и не собирался, — откликнулся тот. — Какая игра, если все известно заранее?
— Вот тут ты ошибаешься, дружище, — вздохнул Митос, отступая на середину зала.
*
Мишель присела на подоконник, с интересом наблюдая за происходящим. Очень полезно для новичков — понаблюдать за старшими и более опытными, вот только выпадала такая возможность не часто. Так что теперь Мишель устроилась поудобнее и приготовилась смотреть и запоминать.
Леру тоже присел на подоконник рядом с ней и неодобрительно покачал головой:
— Ну и зачем все это? Все-таки дама… Можно бы и обойтись без демонстрации силовых приемов.
— Это вы про кого? — лукаво хихикнула Мишель.
— Что — про кого? — не понял Леру.
— Кому обойтись без силовых приемов?
— А что, могут быть варианты?
— Смотрите, — сказала Мишель, кивнув в сторону Кедвин и Адама.
Леру, оборачиваясь, хотел было что-то еще сказать, но так и застыл с открытым ртом.
Они еще некоторое время изучали друг друга, не принимая эффектных стоек и даже не поднимая оружия. Но вокруг них уже сгущалось напряжение.
Мишель почувствовала себя неуютно, вдруг подумав — а что, если бы это был настоящий бой?
В этот момент сабля в руке Адама пришла в движение — настолько естественно, что, казалось, оно не сопровождалось ни малейшим усилием.
Леру невольно вздрогнул и привстал с места.
…Стремительный, как бросок змеи, выпад был отбит быстро и легко. Кедвин улыбнулась, глядя поверх поднятого теперь клинка. Игра, должно быть, казалась ей интересной.
Мишель могла представить себе физиономию Леру, но оглядываться на него ради этого зрелища времени не было. Она боялась пропустить хотя бы мелкую деталь действа, развернувшегося у нее перед глазами. Даже ей, в течение пяти лет ни дня не проводившей без оружия и тренировок, непросто было следить за происходящим.
Будь все это всерьез, было бы в самом деле страшно.
Но игра оставалась игрой. Да и продлилась она недолго. Хотя Мишель и не взялась бы точно определить, кто из них — Кедвин или Адам — сделал ошибку, и была ли вообще ошибка, но бой закончился так же стремительно, как и начался. Просто вдруг стало очень тихо.
Оба клинка разом остановились, прекратив сложный танец. И Мишель, переведя дыхание, поняла, что счет в игре остался равным. Сабля Адама касалась бока Кедвин. Ее клинок упирался ему в грудь.
— Один-один, — веселым шепотом выдохнула Кедвин, делая шаг назад.
— Хороший счет, — согласился Адам, повторяя ее движение. — Надо как-нибудь продолжить. Спасибо, ты доставила мне настоящее удовольствие.
— Взаимно.
Она снова улыбнулась. Он отсалютовал клинком и направился к стойке.
В этот момент Леру пришел в себя.
— Что это было? — требовательно вопросил он, выскакивая на середину зала. — Или, может, я сплю?! Адам!
— Что тебя удивляет, Франсуа? — хихикнул тот, водворяя саблю на место. — Ты же сам знаешь — на любого крутого парня найдется кто-нибудь еще круче. Но, — он повернулся к другу лицом и добавил серьезно: — Извини, Франсуа, но я попросил бы тебя не превращать все это в предмет для обсуждения на светских вечеринках.
— Но почему?
— Я тебя прошу. Этого достаточно?
— Конечно, как скажешь… но…
— Вот и замечательно. Ну, а теперь… не отправиться ли нам всем умыться и переодеться к завтраку?
*
Они поднялись на второй этаж. Мишель скрылась в своей комнате; Кедвин немного задержалась у двери своей.
— Адам, — окликнула она.
— Да? — он остановился и повернулся к ней.
— Мне вдруг подумалось… Будь все по-настоящему, смогла бы я тебя убить? Или ты меня?
— Где есть повод драться, есть и нужда победить, — сказал он. — Хочется надеяться, что у нас такой нужды не будет. Но не хотел бы я проверять это на практике.
Он поднял ее руку к губам, легко поцеловал и, улыбнувшись одними глазами, повернулся и пошел к дверям своих комнат. Кедвин не стала смотреть ему вслед — не хотелось, чтобы он чувствовал ее взгляд. Просто ушла к себе и притворила дверь. Действительно, скоро завтрак, нужно переодеться…
Приводя себя в порядок перед зеркалом в ванной комнате, а потом — за туалетным столиком в спальне, она продолжала думать об утреннем приключении. Она не кривила душой, говоря, что получила большое удовольствие от такой «разминки». Она давно не испытывала столь полного чувства освобождения — когда не нужно постоянно напоминать себе, с кем имеешь дело, и быть осторожной. Не нужно беспокоиться, как будут восприняты твои слова или действия.
Если это и впрямь особый дар — давать людям такое замечательное ощущение комфорта — то Митосу он достался в полной мере.
Однако сказанное прежде МакЛаудом не стало от этого несказанным. Сумрак тайны — недоброй тайны! — по-прежнему витал вокруг Старейшего Бессмертного.
Вот только стоит ли докапываться до правды? Может быть, лучше ничего не знать?
*
Запланированная после завтрака прогулка не состоялась — неожиданно налетели тучи, и с неба посыпался мелкий противный дождь вперемежку с мокрым снегом.
Все гости снова собрались в просторном зале, продолжить начатые накануне вечером разговоры и импровизированный концерт. Митос, как и прошлым вечером, расположился в стороне от общества, в одном из уютных кресел в углу гостиной. Кедвин, подумав, подошла и села в кресло рядом. Окинула взглядом зал.
Да, все видно и многое слышно.
В противоположном углу, так же сторонясь шумного веселья, устроилась Мишель. Возле нее уже появились давешние кавалеры — фехтовальщик Луи и его приятель. Судя по выражению лица Мишель, они не слишком ей докучали, и Кедвин решила, что вмешиваться необходимости нет.
— Не любишь быть в центре внимания? — спросила она Митоса.
— Не то чтобы не люблю, — отозвался он. — Просто сейчас настроения нет.
— Ты неважно выглядел с утра. Да и сейчас… Ты хорошо спал?
— Как тебе сказать… Видишь ли, я ведь не случайно забрался в эту глухомань. Мне нужны тишина и покой. Последние события меня изрядно утомили.
— Значит, не все в порядке.
— Не все. Но это вопрос времени. Немного отдыха в спокойном месте — и все пройдет…
Кедвин покачала головой и вздохнула:
— Жаль, что не получилась прогулка… Мне хотелось поговорить.
— О чем?
— О многом… Ну да ладно, это может подождать. Ты уверен, что не хочешь принять участие в этом концерте?
— Приму, — улыбнулся он. — Я обещал. Просто не сейчас. Я не в настроении развлекаться, а начинать веселье с грустных песен как-то не с руки.