Страница 20 из 65
Помнился последний с ним разговор и чувство болезненной беспомощности и разочарования при виде жалкой карикатуры на человека, которого она знала прежде.
Что с ним случилось? Почему он не расскажет ей? Почему так боится Кассандры?
Может быть, дело как раз в Кассандре?
Из всего, что Кедвин видела и слышала сама, напрашивался очень простой вывод: разгадку можно найти иначе. Митос наверняка знает, что происходит с МакЛаудом, или о чем-то догадывается. Нужно только суметь убедить его этим знанием или догадками поделиться.
Почему МакЛауд так настаивал на том, что Митос — негодяй, при этом не предъявляя никаких оснований для подозрений? Что такого он знал о Старейшем Бессмертном, о чем не мог рассказать?
Собственный интерес Кедвин к Митосу не ограничивался выяснением обстоятельств его конфликта с МакЛаудом. Что бы там ни говорил Горец, ничего отталкивающего Кедвин в нем пока не обнаружила.
Даже наоборот.
*
Ворота, преграждавшие дорогу, а за ними старинный дом, выросли у них на пути как по волшебству. Миновав ворота, они медленно подъехали к дому и остановились на площадке, где уже стояло несколько автомобилей.
Кедвин и Мишель, следуя примеру Митоса, вышли из машины и огляделись.
— Приятное место, — заметила Кедвин.
— Очень приятное, — согласился Митос, поворачиваясь к дому. — А вот и хозяин!
Невысокий полноватый человек торопливо спустился с крыльца и, радушно улыбаясь, направился им навстречу.
— Адам! Ну наконец-то! Мы уже начали беспокоиться, не случилось ли что в дороге… Это и есть твои спутницы? Ты нас представишь?
Он так и лучился добродушным весельем. Глядя на него, Мишель невольно улыбнулась — действительно, очень симпатичный человек.
Хозяин переключил свое внимание на Кедвин:
— Позвольте представиться: Франсуа Леру. Наслышан о вашей красоте, но лучше один раз увидеть. Мадам Джармел, правильно?
— Кедвин Джармел, — сказала Кедвин, протягивая руку.
— Очень, очень рад, — он поцеловал ей руку и, выпрямившись, повернулся к Мишель. — А вы, наверно, мадемуазель Уэбстер.
— Можно просто Мишель, — сказала Мишель, не любившая церемоний.
— Очень рад.
Леру и ей поцеловал руку, потом слегка пожал, накрыв своей ладонью, и, перестав улыбаться, понизил голос:
— Адам сказал, что вы нуждаетесь в покое и уединении. Не беспокойтесь, это место — то, что вам нужно.
Он заговорщицки подмигнул и добавил уже веселее:
— Но вы не будете слишком жестоки и не лишите нас вашего общества за ужином?
— Конечно, нет, — сказала Мишель, улыбнувшись. Этот человек определенно был ей симпатичен.
— Ну что ж, идемте.
Леру повернулся к дому и сделал приглашающий жест.
Они все вместе поднялись на крыльцо и вошли в просторный холл, где их ждал невозмутимого вида пожилой человек в безупречном темном костюме с галстуком.
— Это Жан-Пьер, наш, как раньше говорили, дворецкий, — представил его Леру. — Он вам все покажет и расскажет. А я, с вашего позволения, вас покину. Увидимся за ужином.
Он откланялся и исчез, так же стремительно, как перед тем появился.
Жан-Пьер величественным жестом пригласил их следовать за собой:
— Прошу.
*
Комната Мишель понравилась.
Собственно, это были две комнаты — небольшая гостиная и спальня, и еще ванная, маленькая, но удобная и, как и все прочее, изысканно отделанная. Вся обстановка в доме навевала приятное ощущение возврата в прошлое. Век в девятнадцатый…
Мишель посмотрела в окно на чистый, не запятнанный порождениями цивилизации пейзаж, и подумала, что старшим Бессмертным это место наверняка должно быть по вкусу. Как путешествие во времени.
Она поплескалась под душем и переоделась. Она не слишком любила все эти вечерние туалеты и высокие каблуки, но здесь просто невозможно было выглядеть иначе — настолько сильным было ощущение возврата во времена, когда не знали джинсов и брючных костюмов. Так что она решила последовать одному из очень полезных наставлений, полученных еще от Аманды: если хочешь чувствовать себя уверенно, не нарушай своим видом гармонии места, в котором находишься. Платья и туфли она захватила в нужном количестве. К тому же (и это само по себе радовало) здесь не нужно было постоянно таскать с собой меч.
Одевшись, она решила посмотреть, как устроилась Кедвин.
*
Закончив разбирать вещи, Кедвин достала из чемодана небольшую, с ладонь, деревянную шкатулку и открыла ее. Полюбовавшись содержимым шкатулки, поставила ее на каминную полку. Огонь в камине не горел, он был еще одной декорацией. Самое подходящее место.
Потом ушла к окну и долго смотрела на неяркий, но чистый и свежий пейзаж.
Это место ей определенно нравилось.
Негромкий стук в дверь отвлек ее от воспоминаний.
— Да? — сказала она, оборачиваясь.
— Извини, я не помешал?
Митос, уже переодевшийся к ужину, протиснулся в приоткрытую дверь и аккуратно притворил ее за собой. Кедвин невольно улыбнулась про себя — удается же ему изображать такую незаметность!
— Как настроение?
— Прекрасно, — сказала Кедвин. — Входи, присаживайся. Знаешь, это действительно очень симпатичное местечко. Настраивает на приятные мысли. Говоришь, ты уже здесь бывал?
— Ну да… Мы с Леру познакомились, когда я еще учился в университете, — он пересек комнату и уселся в кресло, сразу будто слившись с ним. — Насколько я помню, сегодня будет просто ужин и знакомство, а завтра настоящая вечеринка. Кстати, здесь отличный гимнастический зал, есть где с утра размять кости.
— Как я поняла, здесь спокойно, в смысле присутствия нам подобных?
— Разумеется. Ты же сама видишь, случайных прохожих здесь не бывает, а среди приглашенных других Бессмертных нет. Так что…
Тут он заметил шкатулку на каминной полке:
— Прошу прощения, а это что такое? — Он встал, подошел к камину и взял шкатулку в руки. — Это твое, Кедвин?
— Да, мое, — она улыбнулась, глядя, как он рассматривает содержимое шкатулки, поворачивая так и эдак на свету. — Тебе это знакомо?
— Черт возьми, — произнес Митос. — Я слышал, но никогда не держал в руках…
В дверь снова постучали.
— Кедвин, это я, — послышалось из-за двери. — Можно войти?
— Входи, — громко сказала Кедвин.
Дверь открылась, и на пороге появилась Мишель, немного смущенная и удивительно красивая в строгом синем платье.
— Вы, похоже, договорились не давать мне оставаться одной?
— Да нет… я просто… если я мешаю, я лучше пойду… — замялась Мишель.
— Ну зачем же, — хмыкнула Кедвин. — Оставайся. Только вам придется немного подождать. В отличие от вас, я еще не оделась к ужину.
*
Кедвин ушла в спальню, а Мишель подошла к Митосу. Увидела у него в руках шкатулку.
— Прекрасно, правда? — сказала она.
Митос кивнул и осторожно извлек и поставил на подоконник то, что они все вместе рассматривали.
Это была роза — черная, с тончайшей серебристой каймой по краям лепестков, — спрятанная внутрь полусферы из безупречно тонкого и прозрачного стекла. Основание полусферы изнутри было покрыто матово поблескивающим серым шелком, и роза, неведомо как закрепленная, словно даже не касалась его. На лепестках и листьях поблескивали капли росы. Роза казалась живой, только что принесенной из утреннего сада.
— Кедвин очень любит эту вещь, — шепотом сказала Мишель. — Но ничего о ней не рассказывает. Наверно, не хочет тревожить воспоминания.
— Возможно, — пробормотал Митос. — Это работа Габриэля Пейтона. Не видел ничего подобного больше ни в чьем исполнении.
— Габриэль Пейтон? — заинтересовалась Мишель. — А кто он? Бессмертный?
— Был, до девяносто третьего года.
Митос отнес футляр с розой обратно на каминную полку и поставил на закрытую шкатулку.
— Его убили?
— Да. Кстати, твой приятель Дункан МакЛауд.
Мишель задумалась. Потом, хмурясь, спросила:
— Они были врагами?
— Они были друзьями. — Митос вернулся к креслу и сел. — Больше двухсот лет.