Страница 19 из 65
Кассандра была права, считая, что поддаться очарованию Митоса очень легко, и единственное средство освободиться — увидеть его таким, какой он есть. Он, МакЛауд, увидел это не сразу. И теперь не находил себе места, не зная, как остеречь от той же ошибки остальных.
— Дункан?
Он вздрогнул, разом услышав голос и ощутив Зов. Обернувшись, выпустил ручку дверцы машины.
Перед ним стояла Мишель. Увлекшись своими мыслями, он не заметил, как она оставила своих спутников и пошла в его сторону.
— Да?
Она подошла ближе и заглянула снизу вверх ему в лицо:
— Что с тобой? Ты неважно выглядишь.
— Ничего, — торопливо улыбнулся он. — Просто задумался.
— Я думала, ты придешь в церковь, — прозвучало немного обиженно.
— Я был в церкви, Мишель. Просто немного запоздал, и пришлось сесть отдельно от вас.
Она заулыбалась — поверила.
— Как ты живешь?
— Понемногу, — сказала она, снова грустнея. — Не беспокойся, обо мне есть кому позаботиться.
— Разве я сказал, что беспокоюсь?
— Нет, я сама догадалась. Ты ведь обещал Ричарду…
— Но ты же не осталась одна.
— Конечно. Я живу у Кедвин.
— И у тебя уже есть планы на будущее?
— Пока нет, — Мишель вздохнула. — Вот, завтра утром уезжаем.
— Куда? — удивился МакЛауд.
— В гости, за город. Адам пригласил нас пожить у его друга.
Адам. Снова Адам.
— Что это за друг, если не тайна?
— О, он только человек, смертный… Мне обещали там полное отсутствие нам подобных — кроме нас троих. Думаю, Адам просто пытается ухаживать за Кедвин. А на меня приятные сюрпризы сыплются уже попутно.
Сказано это было без тени обиды, скорее с юмором, но МакЛауду и здесь почудился подвох и новый повод для тревоги. Митос ухаживает за Кедвин! Может быть, Кассандра права, и период ухаживания у них уже закончен — у Бессмертных, не страдающих предрассудками и не обремененных лишними моральными догмами, согласие достигается быстро.
Понятно, почему Кедвин не хочет слышать ничего неприятного о своем, возможно, любовнике. Хотя он считал ее более мудрой.
Мишель, между тем, улыбнулась снова и протянула руку:
— Ну, мне пора. Увидимся как-нибудь.
Он пожал маленькую твердую ладошку и долго еще стоял на месте, сначала глядя вслед Мишель, потом просто продолжая думать о своем.
Тени, кругом сплошные тени.
*
Ожидая возвращения Мишель, Кедвин снова припомнила недавнюю беседу.
Да, они собрались не просто отдать должное памяти двоих себе подобных — Мишель попросила отслужить мессу за Ричарда, но был еще Грегор, и Лиам Райли об этом не забыл. В итоге же получилось еще и нечто вроде военного совета.
Митос (вернее, Адам Пирсон, рассекречивать свою личность для всех он не собирался) сказал, что вынужден на время удалиться от активных дел — по обстоятельствам личного характера. Кедвин и Мишель тоже пока не могли предложить ничего интересного. Инициативу взял Ник Вольф, заявив, что уже начал поиски загадочного профессора. Аманда, которой, видимо, доставляло искреннее удовольствие работать с ним в паре, подтвердила свое участие в этом мероприятии. Джина — за себя и за Роберта — посетовала, что сыщики из них никакие, и пригласила не стесняться, если вдруг понадобятся деньги, связи или еще что-нибудь конкретное.
На том пока и порешили.
Интересно, почему МакЛауд никак не проявил своего присутствия? Он ведь был в церкви, это точно, но предпочел остаться в стороне.
Это показалось Кедвин не очень хорошим знаком. Но никаких полезных мыслей по этому поводу у нее пока не возникло. Кажется, Мишель тоже сочла его поведение странным, потому и пошла с ним поговорить. А судя потому, что она уже возвращается, разговор получился не слишком пространный.
Мишель села в машину и захлопнула дверцу.
Кедвин быстро глянула на нее:
— Ну что, поговорила?
— Поговорила, — Мишель вздохнула. — Он какой-то… На себя не похож. Как ты думаешь, он на меня не сердится?
— Вряд ли, — сказала Кедвин, выводя машину на проспект. — Думаю, дело в чем-то другом. А вот в чем?
— Ты не догадываешься?
— Пока нет. Но он ведь не ребенок. Прямо сейчас у нас хватает и других забот.
*
Утро перед отъездом получилось неожиданно беспокойным. Не обнаружив Мишель ни в кухне, ни в гостиной, Кедвин поднялась наверх и постучала в ее спальню.
— Мишель?
Ответа не последовало. Кедвин, встревожившись, заглянула в комнату.
Постель была убрана. Мишель сидела на тахте, одетая, обняв и прижав к себе маленькую вышитую подушку, и молча глядела прямо перед собой. Судя по припухшим векам и покрасневшему кончику носа, она недавно плакала.
— Мишель, — повторила Кедвин, входя в комнату. — Что случилось?..
Она села рядом на тахту и обняла свою юную ученицу за плечи, пытаясь развернуть к себе лицом.
— Ну же, малышка, не молчи. Что с тобой?
Мишель посмотрела на нее с беспомощным, каким-то детским выражением.
— Что?! — Кедвин схватила ее за плечи. — Что случилось? Ты снова его видела?
— Да, да, — закивала Мишель. — Он был здесь… Как сейчас ты… Он сказал… сказал…
— Что? Что он сказал, Мишель?
— Он сказал, что больше не придет.
Кедвин перевела дыхание. Все не так уж и страшно.
Мишель продолжала:
— Я не верила, что из-за него может быть какой-то вред. И хотела, чтобы он приходил… Звала его… А он пришел и сказал, что этого делать нельзя… — Она помолчала, потом шепотом спросила: — Ты прогонишь меня теперь?
— Прогоню? — растерялась Кедвин. — Почему это?
— Ну, я же тебя не послушалась…
Кедвин вздохнула и, обняв за плечи, притянула девушку к себе.
— Глупенькая, так ты из-за этого расстроилась? Ну, успокойся и послушай меня. Никуда я тебя не выгоню. Но ты действительно повела себя глупо. Я ведь не зря тебя предупреждала. Пойми, в тебе живет не сам Ричард, а только его тень. Энергетическая сущность Бессмертного хранит отпечаток его личности, но не ее саму. То, что он вот так приходит к тебе, означает, что его витано просто еще не успокоилось и не слилось с твоим. Это вопрос времени, если ты не будешь стараться сохранить существующее положение вещей.
— Значит, такое бывает? — тихонько спросила Мишель.
— Да, бывает, и не всегда это кончается благополучно. А то, о чем говорит такой призрак… Это отпечаток того, что более всего занимало мысли и чувства человека при жизни. Ричард знал, что его жизненная сила достанется тебе. Видимо, он очень хотел поддержать тебя и оградить от возможной беды. Он в самом деле любил тебя.
Мишель всхлипнула и кивнула:
— Да. Мне так хотелось, чтобы он был со мной подольше.
— Я понимаю. Но он не может быть с тобой, малышка. Отпусти его. Или, вернее, отпусти себя. Прошлое должно стать прошлым. Это закон нашего существования. Тому, кто не может оставить позади свое прошлое, нет места в будущем.
Мишель подняла голову:
— Ты так говоришь… Ведь ты тоже потеряла мужа.
— Да. Потому я тебе все это и говорю. Это был мой пятый муж, но я переживала потерю, как в первый раз. И знала — знаю — пока я храню память и живу дальше, будущее принадлежит мне. Если однажды я не смогу пережить, оставить в прошлом свою потерю, я потеряю свое будущее. Себя. Понимаешь?
Мишель кивнула. Потом вытерла слезы, вздохнула и сказала:
— Но это так тяжело…
— Никто и не говорит, что это легко. Ну что ж, давай собираться. Скоро приедет Адам…
*
Митос предложил им поехать всем вместе, но Кедвин отказалась. Иметь под рукой свою машину было спокойнее.
Теперь они ехали следом за «ровером» Митоса; вернее, Адама Пирсона, им предстояло появиться в обществе, и маска снова была на месте. Ну да, Адам Пирсон возник не вчера, в этой ипостаси Митос прожил не год и не два.
Мишель задумчиво смотрела в окно, явно не слишком желая отвлекаться на разговоры. Кедвин ее не тревожила, ей хватало собственных мыслей и забот. О Митосе. О МакЛауде. Больше, наверно, о МакЛауде.