Страница 48 из 69
— Неужели? — копируя его же тон, спросил Шарль.
— Ты говорил Кедвин, что у тебя был ученик. Кто он и где сейчас?
— Вот это тебя точно не касается!
Шарль взмахнул мечом и прыгнул вперед. МакЛауд сделал стремительный шаг вперед и в сторону, а в следующий момент его катана уже была у Шарля под горлом, а сам Шарль стоял, прижимаясь к стене дома.
Поединок можно было считать законченным.
— Мне повторить вопрос или ты сам вспомнишь то, что меня интересует?
— Мне нечего рассказывать, — выдохнул Шарль напряженно, но без страха. — И если ты думаешь, что я мог причинить зло Кедвин… Я любил ее всю жизнь, боготворил, мечтал… Тебе нужны доказательства — давай, возьми мою голову, тогда, может быть, поверишь!
— Хорошо, как насчет второго вопроса? Как зовут твоего ученика, о котором ты говорил Кедвин, и как его найти?
— Причем здесь… — начал было Шарль, но осекся, почувствовав движение меча МакЛауда, потом заставил себя ответить спокойно: — Его имя тебе ничего не даст. Он отказался от своего имени, когда ушел от меня. Я не знаю, как он называет себя теперь.
— Где его можно найти?
— Даже если бы я знал, вряд ли сказал бы. Но я не знаю. Мы расстались два года назад, еще до переезда в Париж.
Еще секунду МакЛауд молча смотрел ему в лицо, потом сделал шаг назад и опустил меч.
— Я тебе верю… Будет очень жаль разочароваться.
Он повернулся и, на ходу пряча меч, пошел прочь.
— Подожди! — окликнул его Шарль.
МакЛауд остановился, обернулся.
— Скажи, при чем здесь он?
— Может быть, и ни при чем, — ответил МакЛауд и скрылся за углом дома.
Шарль без сил опустился на скамейку. Вздохнул и провел ладонью по глазам, отгоняя навалившуюся тягучую усталость. Значит, сказанное Кедвин не пустой слух. Может быть, она даже рассчитывала на его помощь. Почему же он, идиот, так невнимательно ее слушал?
*
— Он ничего не знает, — сев в машину и захлопнув дверцу, сказал МакЛауд. — Значит, дело в чем-то другом.
— Но его не тревожат. Значит, какое-то отношение к происходящему он все-таки имеет, — отозвалась Кассандра, заводя двигатель.
— Будем надеяться, что косвенное. Знаешь, он ведь вполне симпатичный человек. Не хочется думать, что придется его убить. Но теперь надо следить за ним постоянно, не только когда он в доме… И об ученике своем он ничего не знает тоже.
— Ну и что?
— Вопрос в том, есть ли нам смысл его искать.
— А зачем нам его искать?
— Митос считал, что это может иметь значение.
Кассандра фыркнула:
— Отличный способ отвлечь внимание от собственной персоны. И где нам искать этого мифического ученика?
— Сомневаюсь, что он мифический, — вздохнул МакЛауд. — Но ты права — просто так, вдруг, нам его не найти, даже если он сейчас в Париже…
*
…Очередной разговор с Эдмундом ни к чему полезному не привел. Пирсон с самого начала предложил просто-напросто изобрести какой-нибудь способ дать МакЛауду знать, где они находятся, и тот сам явится в названное место. Эдмунд отказывался от такого плана, считая, что МакЛауд может явиться не один, и тогда им придется туго. Пирсон, который, в сущности, именно на это и рассчитывал, изображал недовольство. Но Эдмунд медлил, и с этим приходилось мириться.
Что-то было все-таки не так, не так с самим Эдмундом. Пирсон много бы отдал, чтобы понять, что именно.
Хотя гораздо хуже было другое. Привычка уповать на свои великолепные аналитические способности появилась у Адама Пирсона (или у человека, надевшего на себя эту маску) не сто и не двести лет назад, и не на пустом месте. Но любые способности к логическому мышлению бесполезны, если нет материала для построения выводов, нет информации. А сейчас ее не было. Кто бы ни был его противник или противники, они сумели выбрать самый верный способ если не лишить его силы, то сделать ее бесполезной. Ему нужно было знать, кто его враг, знать, на чем держится его сила, иметь возможность оценить грозящую опасность. Без этого он не мог ничего.
Очень неприятно было осознавать, что какие-то смертные негодяи так ловко его обошли. Оставалась надежда на то, что такая удача при выборе стратегии — случайность, и они просто не смогут как следует воспользоваться своим преимуществом.
Надежда была не беспочвенной — то, как вел себя Эдмунд, подбрасывая вопросы и задачи и не настаивая на немедленном решении, явно указывало, что и сам Пирсон выбрал линию поведения правильно. От него ждали действия, попытки как-то прекратить, остановить творящееся вокруг. А он на все отвечал равнодушием и полной пассивностью, чем, похоже, очень сильно спутал планы Эдмунда. Тот ведь хотел игры — ты попытаешься меня остановить, я тебе этого не позволю, ну и так далее… Теперь он и сам не знает, как поступить дальше. Хотя Пирсону-то от этого легче становилось ненамного.
Ему нужно было любым способом выбраться из своей комнатенки и побывать на запретных этажах. Дни шли, а он все еще не знал даже, где находится вход в этот чертов подвал и что может грозить тому, кто туда сунется. И еще эти датчики и видеокамера в коридоре! Ладно, в самой комнате ему не удалось найти ни микрофонов, ни видеокамер. На лестничной клетке камер тоже нет, и там можно забраться в вентиляционную шахту. Но до выхода на лестничную клетку пять метров хорошо просматриваемого коридора!
Эти пять метров уже начали представляться Пирсону единственным препятствием на пути к победе и к свободе. В том, что, высунись он, к примеру, ночью из своей комнаты, и сигнализация включится немедленно, он не сомневался. Да и днем. Каждый шаг под контролем.
Нет, нужно было найти способ обмануть систему слежения.
Оставалось последнее средство.
*
Поль приходил к нему каждый день. Хотя это была просто его обязанность, мальчик, видимо, увлекся. Пирсон знал про себя, что умеет производить впечатление. Да и Эдмунд не зря значительно улыбался, упоминая о Поле.
Уже на третий день их вынужденного соседства Адам заметил, что парнишка украдкой поглядывает на него с интересом. Решив удостовериться, он на следующий же день потратил минут пятнадцать на демонстрацию ката, выбрав из всех известных ему стилей самый, по его мнению, зрелищный. Эффект превзошел все ожидания. Поль наблюдал за ним, совершенно забывшись и не следя за тем, какие чувства отражаются у него на лице.
Пирсон получил ответы на все вопросы. Теперь нужно было воспользоваться своим знанием.
Ни о каком доверии к этому мальчишке речи не шло. Адам очаровывал и завлекал его в свои сети хладнокровно и методично, видя в нем только объект приложения своих манипуляторских способностей. Не время и не место было вспоминать о том, что Поль тоже человек и тоже может чувствовать обиду и боль. Как всегда в сложных случаях, вся эта шелуха, как ненужная помеха в расчетах, просто выносилась за скобки. В конце концов, парень взрослый, должен понимать, что ввязался в грязное дело. А если оказался настолько глуп, что сам, своим неумеренным любопытством и восторгом, указал противнику путь к цели…
Капкан захлопнулся.
…Сегодня они снова играли в шахматы. Это было удобное время для расспросов — все, что Пирсону удалось выудить из Поля, было рассказано именно за шахматами.
— Ты уже начал дежурить в подвале?
— Да. Сегодня пойду второй раз.
— Ты не очень-то доволен этой работой.
— А чем тут быть довольным? — Поль вздохнул. — Я понимаю, они неправильные… Какие-то мутанты… Но зачем держать их в клетках, как зверей? Они так опасны?
— Ну, это твоим хозяевам виднее. И много их там?
— Шестеро. Адам… почему все-таки ты здесь? Не там, с ними, но и не с нами?
— Это долгая история. А что, их правда держат в клетках?
— Ну да. Замки, правда, примитивные… Но все равно — оттуда не выбраться.
— Никуда?
— Ну, в коммуникационные туннели, наверно, можно, если знать схему. Только я ее не знаю.
— А охранная система там не действует?
— Зачем? Если нельзя выйти… Видеокамеры у входа достаточно.