Невидимая связь

— Я полюбила Вас, сударь, когда в первый раз увидела. Такого со мной прежде не случалось.

Она ушла и больше к нему не подходила. И Дмитрий ее больше тем вечером не видел. Теперь он был полностью уверен в своих мыслях. Не осталось ни капли сомнения: она — дар ему от Бога.

Диана Савельева, увидев не бедного барона Грушина, сразу поняла, что он будет ее мужем. Для Дианы главное и единственное, что имеет значение в жизни – деньги. Она может поступиться всем, своей честью, гордостью и чувствами ради материального счастья.

Григорий Грушин — мужчина тридцати одного года, передвигался он подобно шару, одетому в одежду. Он даже более походил на снеговика (шарообразное туловище и такая же шарообразная голова), чем на человека.

Диана унаследовала от матери замечательную способность влюбить в себя любого человека. Хоть и во внешности ее не было ничего особенного, все же она за считанные минуты могла завладеть сердцем мужчины и крутить им, как ей того хочется.

Она спокойный шагом подошла к Григорию, который в это время сидел и беседовал с другими гостями. Они стояли около большого арочного окна, из которого виднелись летние сумерки.

И когда Диана уже подошла к «цели», она начала свою мастерски отточенную актерскую игру. Она сделала вид, будто ей внезапно стало плохо, и упала прямо перед Грушиным. Он, разумеется, поймал ее в полете.

— Мадам, Вам нездоровится? — испуганно спросил он у еще не известной ему дамы.

Она изящно и наигранно приложила ладонь ко лбу и, опираясь на его плечо, снова встала на ноги.

— Совсем немного. — Улыбаясь только уголком рта, ответила Диана.

— Я осмелюсь спросить Вас, как Вас зовут? — громко, но запинаясь через слово, спросил Григорий.

— Я? Я Диана Савельева, сестра Александра, — стыдясь своей родни, ответила Диана. — А Вы? Кто Вы, мой спаситель?

Он застенчиво заулыбался.

— Я Григорий Юрьевич Грушин. Барон.

— Барон? — Ахнула Диана. — Стало быть, Вы очень богаты!

— Почти так.

— О, господин, Вы так застенчивы. Это мне в Вас очень нравится.

— Спасибо. Вы тоже прекрасны, — не очень удачно сделал комплемент барон. — Могу ли я пригласить Вас на танец?

— Конечно ж можете. И я незамедлительно соглашусь. — Улыбаясь, произнесла Диана.

Он замешкался и из его рук выпал цилиндр. Григорий поднял его, а тем временем в голове Дианы Савельевой промелькнула мысль: «Ну, почему, если господин богат и если он барон, то обязательно полное ничтожество?».

— Вечер прекрасный, мы Вам несказанно благодарны за возможность побыть здесь, — произнес Николай Головин, уже собираясь уходить домой.

— Мы рады, что Вы пришли, — в ответ сказал Александр.

Все мысли у князя Александра были исключительно о его жене, которая лежит сейчас в кровати; которой в эту самую секунду очень плохо. Ему совершенно не хотелось сейчас быть на этом дурацком балу. Собственно говоря, его там и не было. Было только тело, а душа и мысли были с больной женой, которая в эту самую секунду нуждается в нем больше, чем этот праздник.

Екатерина и Анастасия Савельевы — младшая и старшая дочери Александра и Аполлинарии. Сначала они обсуждали погоду, потом приступили к обсуждению гостей, а затем, когда заприметили, как Мария (их сестра) танцует с князем Зарубовым, стали обсуждать ее.

— Ты это видела? — ахнула Анастасия.

— Что там? — подскочила на месте Екатерина.

— Наша скромница танцует с молодым князем Юрием, — ехидно улыбаясь, ответила Анастасия.

Они завистливо смотрели, как весело их сестре, как она танцует с молодым князем. При этом им самим никто не препятствовал с кем-то танцевать. Да им и не хотелось. Сама мысль о том, что Мария танцует с одним из самых завидных женихов Петербурга, не давала им покоя. По их мнению, Мария не достойна такого парня. Она не достойна даже говорить с ним, не то что бы танцевать.

— Смотри-ка, а потом корчит из себя невинность, — продолжала бурно обсуждать сестру Анастасия. — У нее же ни внешности, ни денег. Всем известно, что отец отдаст замуж с хорошим приданым только меня.

— Почему это только тебя? — обиделась Екатерина.

Анастасия рассмеялась.

— Ну, а ты думаешь, что тебя ждет удачное замужество?!

Екатерина помолчала немного, но потом собрала волю в кулак и ответила сестре:

— Ну, раз так, то не надобно мне никакого приданого! Я выйду замуж за того, кто будет любить меня, а не мое приданое!

Она обиженно отошла от старшей сестры и затерялась где-то в центре зала.

Марта Грушина стояла в самом углу зала, возле входа и тоскливо разглядывала гостей. Она думала о том, что все дети рано или поздно вырастают. Вот и ее единственный и самый любимый сын Григорий уже вырос. Он оживленно и заинтересованно общается с какой-то, на вид весьма приличной, дамой. Но ее сердце все так же обливалось кровью. Она ни на секунду не отводила от сына взгляда и молила Бога, что бы с ним ничего не случилось. Отец Григория умер, когда мальчику было три года. Все имущество осталось на плечах безутешной вдовы — Марты. Она одна, без всякой помощи подняла хозяйство, сделала все возможное для того, что бы ее сын вырос достойный человеком. И теперь он стал тем, кем она хотела, что бы он стал. Пора ему и жениться. Пора думать о наследниках.

«Господи, боже, спасибо за то, что дал мне это чудо!» — благодарила бога Марта.

Ее рассуждения прервал Игорь Савельев — дядя Дианы.

— Вы Марта Грушина? — спросил он бесцеремонно.

— Да, это я, — ответила дама и повернулась к нему. — А Вы?..

— Игорь Савельев — дядя той особы, с которой общается Ваш сын.

Марта боковым зрением глянула на нее.

— Видите ли, я хотел бы поведать Вам о своей племяннице.

— И что с ней не так?

Он замешкался.

— Говорите же! — нетерпеливо крикнула Марта.

— Она не полюбит Вашего сына.

— Отнюдь. На мой взгляд, она уже полюбила его.

— Вы не правы.

— Объяснитесь.

— Ей не важны чувства. Она выйдет замуж за Вашего сына только из-за денег…

— Что Вы говорите! Прекратите! Я не хочу более слышать ни слова!

Игорь, не обронив более ни звука, ушел.

* * *

«Дорогой брат, по одной важной причине я бы хотел остановиться в твоем доме на неопределенный срок. Надеюсь, вы поймете мою нужду и не откажете в помощи».

Так звучало короткое послание от Дмитрия Савельева к Александру. Он бросил мятый лист бумаги на свой стол, в, и без того, огромную гору ненужной почты. Обычно в «той» горе месяцами лежали счета.

Он сел за стол и не смог выбросить из головы этого письма.

«Как нагл мой брат! — возмущался у себя в голове Александр. Я могу его не пустить, но совесть меня в покое не оставит. Что за причина у его брата для задержки? Нужно выяснить это непременно».

Александр посмотрел в окно. Жар с улицы заполнял кабинет князя. Стало практически невозможно дышать.

«Ладно, — принял решение князь Александр. Я разрешу ему остаться».

Через пару дней Дмитрий, получив одобрительное письмо от князя Савельева, вернулся в Алмазное и поведал брату о причине:

— На приеме я имел честь познакомиться с одной дамой. Она прекрасна. Я хочу, что бы она была со мной.

Неохотно, но князь все же поверил Дмитрию.

Глава вторая

Чувства как огонь — разгораются и потухают

Вот уже несколько дней над Петербургом кружат темные, почти черные, облака. Создавалось впечатление, будто весь город сгорел дотла, и осталось только огромное облако дыма.

Но Санкт-Петербург не горел. Все ждали проливного дождя. Было очень холодно, особенно по утрам.

И вот настало 6 июля 1797 года. Аполлинария привычно встала из-за стола после завтрака и направилась в сад. Но в этот день целый ритуал был нарушен. То, что проделывалось годами каждый божий день, было нарушено.

— Дорогая, — послышался голос князя Александра из столовой, когда Аполлинария уже вышла в холл.