Невидимая связь

— Диана, не помнится мне, что я приглашал тебя, — произнес Александр.

— Но меня все равно пригласили, — нагло ответила темноволосая женщина.

— И кто же? — поинтересовалась Ева.

— Мой старший братец Дмитрий.

В голове Александра весь пазл моментально сложился.

«Дмитрий пригласил Диану, потому что знал — она обязательно устроит здесь «выступление»! Она могла без труда закатить безосновательную истерику, или просто хамить гостям. У Дианы был ужасный характер, и все об этом знали. Дмитрий специально позвал Диану на бал, чтобы она испортила все. Но зачем ему это?»

— Ладно, можешь проходить, — произнес Александр на выдохе. А когда его сестра отошла, он тихо, почти шепотом, сказал: — Я еще об этом пожалею.

Потом было затишье. Ева даже всерьез подумала, что гостей более не будет.

— Александр, может, остальные гости не пришли? — поинтересовалась Ева.

Князь Савельев отрицательно помотал головой.

— Слишком много гостей не явилось, матушка. Надо обождать, — спокойно ответил Александр.

И как только Александр замолчал, к ним подошел молодой князь Зарубов.

Родители князя Юрия Зарубова умерли, когда ему едва исполнилось восемнадцать лет. Но, не смотря на то, что все ему пророчили скорое банкротство, так как молодой юноша не смог бы управлять таким огромным хозяйством и вести дела, он, вопреки всем ожиданиям, не только сохранил власть в своих руках, но и увеличил доходы практически в два раза. Александр искренне надеялся поженить его с одной из своих дочерей.

— Господин, для меня честь быть на этом приеме, — вежливо произнес Юрий, искренне улыбаясь.

— Благодарю Вас, — ответила Ева, — надеюсь, Вы останетесь довольны балом.

— Я тоже на это надеюсь, госпожа, — уже немного неловко и неуверенно сказал князь Зарубов.

— Приятного вечера, — не снимая с лица улыбку, пожелала Ева Савельева.

Юрий отошел. Князь Зарубов был очень похож на старшего сына Александра Петра. Такие же кудрявые черные волосы, овальное лицо, такой же полноватый.

Аполлинария тем временем еле стояла на ногах. Глаза она держала закрытыми, за что получила в свой адрес выговор от Евы:

— Господи Боже, Аполлинария! Хватит спать! Ты встречаешь гостей! Это как минимум не прилично!

А она уже не могла ответить — просто не хватало сил, чтобы открыть рот.

— Дорогая, я проведу Вас до кресла, — заботливо проговорил Александр своей жене и медленно повел ее к дивану.

И когда Ева Савельева осталась одна, пришел отец Ираиды Ленской (невесты Петра) Ленский Егор Кузьмич. Он, будучи по-настоящему счастливым от возможности встретиться с Евой, улыбался и не мог прекратить.

— О, Егор, а я уж думала, что Вы к нам не приедете! — воскликнула Ева, изображая взаимную симпатию.

На самом деле Егор Ленский был ей противен, но вот деньги, которыми он распоряжается, ей очень нравились.

— Как я мог не приехать на такой важный прием. — Ответил Егор, целуя ей ладонь. — Вы обворожительны, как всегда.

— О, месье, Вы мне льстите, — умело играла свою роль Ева.

Ева первые пятнадцать лет своей жизни прожила во Франции и поэтому не редко пользовалась французским акцентом. Своим умением управлять людьми как марионетками и влюблять их в себя она заработала все, что имела. Не редко Константин Савельев просил ее влюбить в себя какого-нибудь чиновника или дворянина, расположение которого было необходимо для получения прибыли. Она соглашалась, и помогал ей в выполнении миссии именно французский акцент.

— Приятного Вам вечера, месье, — пожелала Ева и помахала ему рукой.

Александр довел Аполлинарию до дивана, усадил ее и сам заметно побледнел от волнения. Она села, но лучше не становилось.

— Дорогая, я приведу доктора, держись, — он крепко держал ее за руку. — Держись, я сейчас приду с доктором.

Александр убежал.

Рассеянным взглядом она осматривала гостей и проклинала себя за то, что так плохо себя чувствует.

К Еве Савельевой тем временем подошло семейство помещиков Головиных: Николай и Агнес Головины со своей дочерью Елизаветой. Головину было пятьдесят лет, а его жена была младше его на год. Дочке около месяца назад исполнился двадцать один год.

— Добро пожаловать к нам на бал, — улыбнулась Ева и протянула Николаю руку, чтобы тот ее поцеловал.

Вообще Ева была крайне не довольна тому, что ее сын пригласил на прием помещиков. Как они могут помочь их делу?! Но Александр настоял, и Ева решила не спорить с сыном.

— Дорогая, у Вас чудесное платье, — сделала Ева комплемент Агнес.

Агнес была худой, высокой и очень бледной. Любое платье, которое она надевала, просто висело на ней. Это бежевое платье с золотыми звездочками не было исключением. Красная шаль никак не подходила к платью, а желтые туфли вообще выбивались из образа. Но прическа была хорошей. И веер был подобран в цвет платью.

А вот Николай с дочерью были одеты более прилично. Елизавета была в платье фисташкового цвета, и все аксессуары подходили под него. Дочь пошла в отца — была такой же пухлой и низкого роста. Николай был в черном фраке, белоснежной рубашке и брюках бледно-песочного цвета. Волосы их всех троих были одного тона.

— Здравствуйте, Ева, — произнес Николай и поцеловал ей руку.

— А где же хозяин имения князь Александр? — смотря на Еву свысока, осведомилась Агнес.

— Он скоро подойдет, господа, — совсем уж неестественно ответила Ева. — Желаю Вам приятного вечера.

— Спасибо Вам, госпожа, — ответил Николай, и они вошли вглубь зала.

Еве уже немного надоело стоять здесь. Но так было надо и никуда от этого не деться.

— Что с ней, доктор? — волнуясь за жену, спросил Александр.

Филимон Геннадьевич посмотрел на князя Савельева и решительно ответил:

— Ей нужна тишина и покой. Без всяких балов. Она просто устала. Я провожу ее до спальни, а Вы возвращайтесь к гостям.

— Александр, а я уж подумала, что ты бросил меня, — иронично сказала Ева, когда Александр вернулся к ней.

— Кто еще прибыл, пока я отсутствовал? — спросил князь.

— Егор Ленский и семейство этих помещиков…

— Головины?

— Да.

— Ну, тогда все в сборе. Можно идти к гостям.

Ева в ту секунду просто ликовала. Полвечера она стояла здесь как статуя вместо того, чтобы общаться с гостями.

Пока Ева шла по залу, она встретилась с Георгием Ленским – братом Ираиды, а также с бароном Григорием и его матерью Мартой Грушиными. Еще на приеме были, разумеется, все дети Александра и Аполлинарии и Березины-старшие. Дело в том, что четыре дочери Анны и Семена перед Аполлинарией ушли в монастырь из-за настояний отца. Ева остановилась около Анны и Семена, которые оживленно о чем-то беседовали с Жан-Жаком, и не смогла не подойти.

— Я не помешаю вам? — улыбаясь, спросила Ева.

— Non, Eve[6]! — ответил Жан-Жак, и Ева стала подле него. Они стояли тесным кругом.

— Qu'est-ce que tu racontes[7]? — поинтересовалась Савельева-старшая.

— A propos de France. Je leur dis qu'il est à la mode en France[8]. — Бодро ответил Жан-Жак.

– Je n'étais pas depuis longtemps à Paris. Et les choses sont là-bas? Il est toujours le même trou[9]?

— Oh, ma chère sœur, je ne me souviens pas, que feriez-vous permettre à votre pensée varazhat avec une telle dureté[10].

— Les a

Петр со своей невестой Ираидой танцевали матредур и во время танца застенчиво смотрели друг на друга.

Ираида — слегка полноватая особа. Лицо ее было испуганным, а во взгляде читалась неуверенность. Она держала в руках веер, а надето на ней было платье цвета орхидеи.

Петр был во фраке цвета синей пыли. Он был значительно выше своей невесты. Она ему нравилась своей начитанностью, своим характером. Ему нравились ее глаза, ее улыбка, ее фигура. Но при всем при этом он ее не любил. Наверное, она его тоже не любила. Они познакомились-то две недели назад, когда вопрос об их браке был полностью решен.