Страница 4 из 9
— Я не могу стать женой этому страшному человеку! Я люблю другого! Дмитрий убийца!
Она все рассказала, а потом подбежала к Александру, все это время стоявшему в углу, и с уверенностью произнесла:
— Я люблю его! Александра! Я хочу выйти за него замуж!
В тот день они и поженились.
Но Дмитрия голословные обвинения не остановили, он всего лишь решил убить еще и Александра с Аполлинарией.
Ева чудом спаслась от смерти, не выпив вовремя отравленное вино. На ее глазах Константин погиб. Она все поняла. Ева догадалась, кто убил Константина и чуть не убил ее.
Она прекрасно понимала, что не сможет управлять хозяйством и снова сделать его прибыльным, как это было при Константине. Поэтому она передала все дела в руки Александра. А тот, в свою очередь поставил перед братом выбор: или казнь, или побег из Санкт-Петербурга, с последующей клятвой никогда не возвращаться. Он, само собой, решил бежать…
И вот, прошло двадцать девять лет, и он снова вернулся. Дмитрий помнил каждую секунду тех дней. Все было словно вчера.
Он стоял на крыльце и наблюдал за ней. Лицо уже не было таким же безмятежным. Оно было немного побито временем, но оставалось таким же прекрасным. Дмитрий смотрел на нее, смотрел и не мог не улыбаться.
Дмитрий медленно подошел к беседке.
Когда его тень стала закрывать яркое теплое солнце внутри беседки, Аполлинария повернулась к нему. Его лица она разглядеть не смогла. Стоял темный силуэт высокого человека. Но она сразу поняла, кто это, и повернулась в противоположную от него сторону.
А Дмитрий вошел в беседку и сел напротив нее.
Она резко встала и думала уйти, но Дмитрий остановил ее, схватив за пухлую руку, крепко державшую веер нежно-голубого цвета (полностью схожий с ее платьем).
— Отпустите, а иначе я закричу, — пригрозила Аполлинария, между попытками вырваться.
— Нет, — тихо и угрожающе проговорил Дмитрий, — нет, я не выпущу Вас, пока мы не поговорим.
— Мне не о чем с Вами говорить!
— А вот мне есть о чем! Я люблю Вас. Мои чувства не увядают со временем, но становятся сильнее.
— Я не могу ответить Вам тем же. Я не чувствую к Вам ничего.
— Ничего? Я не верю Вам! Лишь вспомните, как мы любили друг друга. Как гуляли по парку и мечтали о будущем. Неужели могли Вы забыть такое чувство?
— Могла. Я его забыла, и Вас я забыла!
— Когда? — ели шевеля губами, спросил Дмитрий. — Когда Вы перестали любить меня?
Она промолчала.
— Когда?!
— Когда впервые встретила своего мужа! Вас устраивает мой ответ?
— Почему? — ошарашенно пробормотал он.
— Я не знаю! То чувство, которое я испытывала к нему было в разы сильнее того, что я испытывала к Вам!
Он ослабил руку, и княгиня смогла вырваться, но не убежала, лишь отошла на пару шагов.
— Значит, Вы любили меня, — лихорадочно произнес Дмитрий. — Двадцать девять лет!
Она молчала, не зная, что нужно говорить.
— Двадцать девять лет я жил с мыслью о том, что моя любовь к Вам была безответна! Смогли бы Вы забыть о моих деяниях?
— Нет, то, что Вы совершили, не забудется никогда, — тихим, едва слышным голосом ответила Аполлинария.
— Я изменился. Почти тридцать лет прошло! Я стал другим. Я все осознал! Я…
— Не имеет значения. Вы уже совершили это! Вы убили однажды! Время назад не вернешь! Вы стали убийцей в тот самый момент, когда осмелились хотя бы поразмыслить о возможности совершения убийства! — она внимательно смотрела на него. Он в то время сидел с озадаченным лицом. — Вы убили своего отца и хотели убить мать с братом! Вы так же были намерены убить и меня!
— Я изменился!
— Даже если я и любила бы Вас хоть немного, уже поздно что-то делать! Все уже сделано много лет назад. У меня есть муж и дети.
Он продолжал озадаченно смотреть на небо. Она смотрела в свою очередь на него.
— У Вас более нет вопросов? — спросила Аполлинария.
Он медленно покачал головой.
— Тогда эта тема закрыта раз и навсегда!
Она вышла из беседки и вошла в дом, а Дмитрий остался там и сидел еще около трех часов.
«Какой же идиот! — осуждал он себя мысленно, — я сам разрушил свою жизнь! Потерял ее! Если бы можно было вернуться в то время, я бы все сделал по-другому! Но это невозможно! Невозможно, как и прощение моих родных! Зря я сюда прибыл!»
Дмитрий Савельев встал и медленно, не спеша, вошел в дом. Нахлынули детские воспоминания.
Тогда еще был жив отец, тогда еще не было темноты, какой-то вязкой горечи и необъяснимой грусти, как сейчас.
Тогда все было хорошо.
Тогда все жили мирно.
Тогда никто никого не хотел убивать.
* * *
— Oh, Jean-Jacques, je suis heureux que vous pourriez venir[3], — восторженно воскликнула Ева.
Низкий толстенький мужчина шестидесяти шести лет в бежевом фраке, бежевых же брюках и белоснежной рубашке. Кудрявые рыжие волосы торчали во все стороны.
— Ma chère sœur, je suis extrêmement heureux que vous contemplez[4]! — воскликнул Жан-Жак и обнял сестру.
Она всегда была выше него примерно на голову.
Ева была одета в желтое платье, в почти прозрачные перчатки, а в руках виднелся веер. Ее светлые волосы были красиво уложены.
— J'espère que vous serez satisfait de notre balle. Passez une bo
Жан-Жак пошел вглубь полу заполненного зала.
Гостей встречали Александр, Аполлинария и Ева Савельевы. Березины и дети общались с гостями.
Жан-Жак Рогов — брат Евы Савельевой. Их мать была француженкой, а отец Михаил Рогов — русский. У Михаила и Каролин был уговор: одного ребенка назовет он, второго — она. Так и произошло.
Далее в поле зрения Александра, Аполлинарии и Евы попался дядя Александра по отцовской линии — Игорь Савельев.
— Добро пожаловать на наш праздник, — произнесла Ева, искусственно улыбаясь.
— Здравствуйте, — расплылся в улыбке Игорь Савельев.
— Игорь Степанович, — Аполлинария, как и полагается, сделала небольшой реверанс и бесчувственно улыбнулась. — Мы рады Вашему приезду.
— Мы очень признательны, Игорь Степанович, тому, что Вы нашли время посетить наш бал, — выговорил Александр, — я искренне надеюсь, что Вы будете довольны вечером.
Игорь Савельев прошел в зал.
— Как же я устала, — протянула Аполлинария, — более всего терпеть не могу эти приемы.
Ева хитро улыбнулась, впрочем, она и не умела улыбаться как-то по-другому. Все ее улыбки казались хитрыми, и таящими в себе какой-то подвох.
— Дорогая Полли, ты же не маленькая девочка. Не скули. Женщина должна терпеть.
Аполлинария словно провалилась в ад. Лицо загорелось, дышать стало почти невозможно.
«Только не сейчас…» — подумала Аполлинария.
Она оперлась на мужа и ухватилась за его руку.
— Дорогая, с Вами все в порядке? — участливо спросил Александр.
— Да, — вяло ответила Аполлинария и почувствовала страшную и тревожную слабость во всем теле. Ноги стали словно ватными.
Ева стояла и с пренебрежением смотрела на Аполлинарию, которая уже заметно побледнела и практически висела на плече Александра.
«Нужно терпеть… — подумала Аполлинария. Нужно стоять, нужно держаться. Еще целый вечер впереди».
Далее в полном молчании мимо них прошел Дмитрий Савельев. Неизменно вместе с этим человеком в души членов семьи Савельевых входила горечь утраты и обида, смешанная с яростью и злостью.
Сразу после Дмитрия пришла младшая сестра Александра и Дмитрия — Диана Савельева.
— Мой дорогой братец, — всплеснула руками Диана, — а ты все еще не погубил это итак обреченное хозяйство! Признайся ты уже, наконец, что женился на этой женщине только из-за скудного бюджета ее семьи! — Она указала пальцем на Аполлинарию.
А жена Александра уже смутно понимала, где она и что происходит. Она то и дело проваливалась в бездну, где наступала ужасная, страшащая темнота.
Диана смеялась, любуясь бледным, совсем уже неживым видом хозяйки дома.