Страница 18 из 23
От личности как социального индивида (при определенных конкретно-исторических условиях) отчуждаются как продукты труда, так и сам труд и в конечном итоге – она сама. Но при этой мощной социальной детерминации конечной «инстанцией», от которой зависит позитивный или негативный результат этой детерминанты, является личность.
Так, Рубинштейн восстанавливает категорию личности как центральную для психологии и на этой основе подходит к раскрытию роли ее сознания, одновременно зависящего от ее бытия и определяющего ее способ самореализации в нем через деятельность.
В статье о К. Марксе (1934) С. Л. Рубинштейн это утверждение конкретизирует, раскрывает, каким образом осуществляется диалектика этих связей. Рассмотренные в данной статье «движущие силы» деятельности – потребности и способности – также диалектически определяются в разном качестве относительно развития личности (там же, с. 40–43). Проблемы потребностей и способностей составляют одну из стержневых линий последующих трудов С. Л. Рубинштейна, являясь раскрытием механизмов развития как личности, так и ее деятельности. К. А. Абульханова неоднократно отмечала роль личности как основания связи сознания и деятельности, а также то, что принцип единства сознания и деятельности неразрывно связан с принципом развития (Абульханова, 1980; Абульханова, Брушлинский, 1989).
Важно то, что С. Л. Рубинштейн вскрывает не только опосредуемую и осуществляемую личностью связь ее сознания и деятельности, но и связь роли сознания в ее отношении к другому человеку. Последнее отношение С. Л. Рубинштейн уже в ранних рукописях включил в число отношений субъекта. Из этого следует, что сознание принадлежит личности. И хотя более детальный анализ сознания личности и его роли он осуществил в своем следующем труде, «Основах психологии», принципиально то, что методологический подход к этой проблеме реализован уже в данной статье, содержание которой представляет философско-методологические предпосылки – как основания основ психологии.
Таким образом, устоявшееся в психологии представление о принципе единства сознания и деятельности, сформулированном в данной статье как слишком общем и, скорее, входящем в зону психологического знания, чем служащим в «инструментом» для реальных исследований, – это представление само являлось слишком общим. Между тем анализ данной статьи, даже достаточно краткий, показывает, что принцип единства и деятельности вскрывал единство многообразных связей, осуществляющихся на разных уровнях психологической, личностной и даже социальной организации. Он раскрывал сложную архитектонику связи сознания и деятельности с личностью, говоря о:
1) принадлежности ей сознания и его возможности;
2) прямой и обратной связи деятельности с личностью (от субъекта к объекту и от объекта к субъекту);
3) связи деятельности с предметами как результатами изменяемой субъектом действительности;
4) связи деятельности (в качестве труда) с природными способностями, общественными и личностными потребностями;
5) связи деятельности (ее характера как труда) с социумом, в котором она осуществляется личностью;
6) личности как детерминируемой этим социумом и одновременно как опосредующей его детерминацию, его воздействия и их последствия.
Чрезвычайно важна диалектика социальных детерминаций, раскрытая в разных типах обществ и способов их личностного опосредования, проявляющаяся в позитивном или негативном способе развития личности и характере ее деятельности.
В 1970-х годах ученики и последователи С. Л. Рубинштейна высказали замечание, ограничивающее его тезис о развитии личности в деятельности, именно имея в виду деятельность как труд, поскольку тот может иметь и деформирующий личность характер. Действительно, не только рабский, но и любой другой труд, имеющий принудительный характер, может обессмысливать деятельность личности, разрушая ее самое. Но в этом замечании, что деятельность не всегда развивает личность, не учтено то, что Рубинштейн очень четко проводил различие между социальным уровнем организации труда и уровнем инициации и осуществления личностью деятельности. Из характера этого замечания очевидно, что даже непосредственными учениками С. Л. Рубинштейна диалектичность методологических принципов психологии в его концепции осознавалась еще достаточно глобально, еще не «вычерпывалась» вся диалектическая сложность этих связей с опорой на философские и на теоретико-эмпирические, исследовательские основания.
Выявление многообразия и сложности связей, заключенных в принципе единства сознания и деятельности, важно как для развития психологии и для диалектичности научного мышления психологов, так и для раскрытия стратегий организации и осуществления конкретных эмпирических исследований.
Заслуга Рубинштейна заключалась не только в разработке этого сложного методологического принципа, но и в последующем раскрытии его операциональных возможностей в многочисленных конкретных исследованиях, проведенных с помощью этого принципа как метода в многообразии его вариаций применительно к многообразию объектов, избранных предметами изучения.
Эти исследования приходятся в основном на вторую половину 1930-х годов и осуществляются под его руководством коллективом психологов Герценовского педагогического института в период с 1935 г. до лета 1941 г. В 1935 г. появляется монография «Основы психологии», представленная автором в издательство годом ранее, «Методы и результаты эмпирических исследований в единстве с теорией» вошли в монографию, изданную в 1940 г. в качестве учебного пособия – «Основы общей психологии».
Монография «Основы психологии» является переходной от сложившегося к этому времени состояния советской психологической науки (с еще не преодоленным в ней наследием дореволюционной отечественной психологии) к новой психологической науке.
В определение понятия «Основы психологии» входит не один методологический принцип единства сознания и деятельности, а система методологических принципов, имплицитно и эксплицитно с ним связанная. Это принципы: субъекта, личности и развития, последний из которых был общепризнанным в отечественной психологии, но разными психологами интерпретировался по-разному. В основы психологии исходно входит и определение ее предмета.
2. Роль методологических принципов в разработке С. Л. Рубинштейном основ психологической науки
В 1930-е годы творческая деятельность С. Л. Рубинштейна целиком посвящена решению задачи создания основ психологии как науки. Понятие «основы» настолько прочно вошло в систему психологического знания и мышления, что чаще всего употребляется обобщенно, без дифференциации разных аспектов понимания сущности «основ». Под основами подразумевают иногда принцип единства сознания и деятельности, сформулированный впервые Рубинштейном в статье «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса» (1934) и в вышедшем вслед за ней первом издании «Основ психологии» (1935). Иногда под основами подразумевается не сам методологический принцип, а та впервые представленная в «Основах психологии» отечественная психологическая наука как система знаний, как «логика» науки, научного познания и знания, необходимые и достаточные для открытия новых содержательных научных проблем.
Методологический принцип единства сознания и деятельности был сформулирован Рубинштейном как основание трактовки самого объекта и предмета психологии.
Предпосылкой его разработки явилась статья «Проблемы психологии в трудах Карла Маркса». В ней содержался анализ и интерпретация понятия труда в его методологическом значении для определения деятельности в психологии. В статье Рубинштейн отправляется от философии к психологии, от ранней концепции К. Маркса к раскрытию ее роли для психологии. В книге «Основы психологии» 1935 г. он формулирует сам принцип единства сознания и деятельности в его методологической, теоретической и экспериментальной роли в психологическом познании, в истории психологической науки, определении ее предмета и методов, а также как основы внутренних связей психологических знаний. В «Основах психологии» 1935 г. соотносительно с «Основами общей психологи» 1940 г. внутренние связи между логикой познания и предметом психологической науки – с одной стороны, и ее качеством как системы знании — с другой, прослеживаются явственнее, чем в последующем, задуманном как второе издание, но написанном как самостоятельная всеобъемлющая монография в томе «Основ общей психологии» (1940).