Страница 42 из 53
Я не мог сейчас пойти к Ро и обвинить его в том, что он действовал в обход решениям Военного Совета и не известил об угрозе Виндленда меня. Если бы я пошел на такое, то объявил бы во всеуслышание, что не знал о готовящемся нападении и тем самым выставил бы себя на посмешище. Даже вассалы Ро знали, а я нет. Как, должно быть, потешался надо мной этот королевский кобель. Но ничего, давно известно, что смеется тот, кто смеется последним.
Впереди было достаточно времени, чтобы подготовиться и все переиграть.
На следующее утро, когда отряд, состоявший из Альфо, Ро, Гарда, Ларго, рыцарей и вооруженной охраны был готов отправиться в путь, я въехал во двор королевского замка со своими людьми.
- Лорд-протектор, - приветствовала меня Элейна. – не ожидала видеть вас в полном военном облачении, редкое зрелище.
- Ваше величество, - я сделал поклон, – когда королевство в опасности, лорд-протектор не может остаться в Столице. Долг обязывает повести наших славных рыцарей на защиту Виндленда.
- Несомненно, - Элейна поджала губы. – Верю, что под началом нашего главнокомандующего и… вас… будет одержана великая победа.
Главнокомандующего она назвала первым, поставила выше лорда-протектора. Это снова был вызов, только вот Печать хранилась у меня, в тайном кармане, и все только начиналось. Проиграет тот, кто сделает ошибку.
Даже спиной я чувствовал тяжелый взгляд Ро. Альфо нетерпеливо гарцевал на своем коне, мальчишке явно были скучны церемонии, и он горел желанием поскорее отправиться в путь. Рядом беззаботно смеялся Ларго.
Элейна выглядела бледной и напряженной, но держалась по-королевски, а маленькая Анэ, казалось, вот-вот упадет в обморок. Тем не менее, девчонка стояла прямо и никаких всхлипов и бросаний на грудь Альфо не предпринимала. Храбрая девочка.
Когда, наконец, отряд медленно выехал из ворот, то все его участники увидели, какое множество людей столпилось по сторонам городских улиц, провожая на войну своих защитников. Новости по столице распространились мгновенно, как пожар.
Проезжая мимо дома Ро, я увидел в окне взволнованное лицо прекрасной Вайоры. Но она смотрела не на меня.
Элейна
По возвращении в свою комнату, я нашла на кровати сверток, а сверху него – запечатанное письмо.
«Прежде чем полюбоваться на платье, обязательно наденьте перчатки. А потом сожгите их. Некоторым такие наряды приносят удачу. Но не всем».
Отравленное платье! Так вот что придумала колдунья Нэйва. Я пошлю своего стражника-земляка к Озе со свертком и велю сказать, что это от Ро. Какая женщина устоит перед подарком любовника? А в том, что любовница Ро именно Оза, я больше не сомневалась. Когда при нашей встрече рукав его одежды слегка задрался, я увидела на запястье травяной браслет Говорящей. Оза сплела оберег для Ро. Моего Ро!
Слепая Ия
Пути судьбы нельзя предугадать. Она играет с нами, как ветер с листьями деревьев. Королева очень хитро придумала ход с платьем. Я узнала обо всем гораздо позднее и, конечно, никак не могла предотвратить последовавшие за этим события.
Но и Элейна, считавшая себя вправе решать чужие судьбы, тоже была всего лишь игрушкой в руках судьбы. Торопясь побыстрее сложить после осмотра отравленный наряд, она не заметила крошечного камушка, который оторвался от подола и упал на пол, около самой ножки столика, на котором королева хранила шкатулки с украшениями и различными притираниями и духами. Камушек с острой огранкой, на нем тоже был яд.
Тогда я мало думала об Элейне, потому что была занята поисками человека, который присмотрит на Нием, поможет мальчику в том опасном деле, которое ему предстояло совершить. Я нашла Фьюго. Долгие годы никто не посещал мою башню, кроме королевы, Озы, и, конечно, слуг. Но вот за последние дни случилось сразу два визита: Ро и Фьюго. Я честно рассказала менестрелю о том, что Ветра приготовили Нию испытание, которое не под силу и взрослому, однако нельзя противиться высшей воле. Мальчик уже знал о том, что ему предстоит и был готов, но он всего лишь ребенок, и я была бы благодарна, если бы рядом оказался честный и благородный человек.
Анэ
Когда все уехали, а я не знала куда себя деть от беспокойства и пошла в свой садик… там был Фьюго… Он … он пришел попрощаться. Так и сказал:
- Ваше величество, я надеялся, что вы выйдете на прогулку и ждал. Я пришел попрощаться.
Сказал, не опуская глаз.
- Попрощаться? Но … как же… как же так? Вы покидаете двор? Почему? А кто же… кто будет петь баллады?
- Желающие найдутся, - грустно улыбнулся певец. – Много желающих. А мне пора трогаться в путь.
- И… куда вы… направляетесь?
- Туда же, куда и все. На войну.
- Вы?! – я стояла потрясенная. – Зачем вам на войну? Вы же… вы же менестрель! Вы не воин!
- Я мужчина, - тихо, но твердо проговорил он. – И как у каждого мужчины, способного держать меч, у меня есть долг.
В горле пересохло. Фьюго… единственный, кто понимал меня, единственный…
- Подождите, подождите меня здесь! Я… я сейчас…
Я кинулась в спальню, туда, где лежал отвергнутый Альфо браслет.
Когда возвратилась, застала менестреля на том же самом месте. Он терпеливо ждал.
- Вот… примите от меня этот оберег. Пусть он… - я подняла голову, и наши глаза встретились. – Пусть он хранит вас.
Протянула браслет, а Фьюго… он протянул руку.
- Наденьте сами, ваше величество.
Фьюго
Мы выехали из Столицы тогда, когда солнце уже прошло половину своего дневного пути. Я – на коне, а мальчуган – на маленьком пони. Под длинным рукавом туники прятался браслет со священными узлами Говорящей. Я слышал о таких браслетах в старых сказаниях, но не думал, что они действительно существуют. Анэ сама преподнесла мне этот, без сомнения, величайший дар. Мне.
Конечно, понимание того, что нам не суждено быть вместе, никуда не делось, но я любил, и на войну меня проводила любимая женщина, посмевшая прикоснуться к руке простого менестреля, чтобы лично надеть браслет. Я снова и снова возвращался к той невероятной минуте и к ее покрывшимся вдруг румянцем щекам.
- Пусть… пусть все сложится хорошо.
Я очень надеялся, что все сложится хорошо.
Сама Слепая Ия попросила о помощи. А это была самая мудрая женщина во всем королевстве. И одна из самых красивых. Я даже не догадывался, что провидица настолько хороша собой, в моем воображении она была старухой.