Грехи отца

Все дети уселись у огня, теснясь и толкая друг друга, пытаясь подобраться поближе, а Майра безмятежно любовалась своей семьей. Она взглянула на девочку; Эмма хорошо знала этот взгляд, предшествующий просьбе.

– Ну же, Эм, бегом приготовь картошку! – сказала ее мать.

– Готово. – Аккуратно нарезав картофель, Эмма протиснулась между братьями и сестрами, чтобы поставить сковороду на огонь, а затем добавила: – Оденьтесь, все вы, иначе останетесь без завтрака.

Дети заворчали, но выполнили ее распоряжение, за исключением Дика.

Будучи самым старшим мальчиком, он считал себя слишком взрослым, чтобы ему указывали, но теперь, видя, насколько бледной была его мать, поднял Арчи и, нахмурившись, промолвил:

– Я присмотрю за ним.

– Хороший мальчик, – сказала Майра и вдруг заплакала, нагнувшись вперед и обхватив живот руками.

– Мам! Мама! Что с тобой? – в слезах спросил Дик.

– Я… Кажется, я рожаю. – Она ахнула, но, сделав несколько глубоких вдохов, выпрямилась и посмотрела на детей. – Это скоро пройдет, так что не переживайте. Между тем, Эмма, лучше накорми детей. А ты, Дик, будь готов прогуляться с ними чуть позже, и… – Ее голос затих, и она снова согнулась, на сей раз не в силах сдержать крик.

Эмма побледнела. Раньше она видела мать во время схваток и даже то, как рождаются некоторые ее братья и сестры, но теперь что-то было не так.

– Мам, что с тобой? В чем дело?

– Я не знаю. – Несмотря на холод в помещении, на лбу Майры выступил пот. – Боже! – вдруг заревела она. – Скорее, Эмма, беги вниз и позови Элис!

Эмма вылетела из комнаты, едва не скатившись с лестницы. Она затарабанила в дверь Элис Мун. «Ну же! Ну же!» – мысленно кричала девочка, подпрыгивая от нетерпения, когда наконец появилась женщина.

– Прошу вас, быстрее, там моя мама!

– Господи, – сказала Элис заспанным низким голосом, – в чем дело?

– Мама рожает, что-то пошло не так. Она кричит, Элис!

Наконец паника в голосе Эммы пробудила женщину. Отпихнув Эмму в сторону, она бросилась наверх, несмотря на то что была в своей длинной фланелевой ночнушке.

Элис Мун взяла ситуацию в собственные руки. Она вывела детей, отправив их вниз, в свою квартиру, и назначив Дика главным среди них, а затем бесцеремонно притащила Тома Чемберса, чтобы он помог перенести жену на чердак, в постель.

Эмма просидела у матраса целых три часа, ее рука онемела от того, как сильно мама сжала ее, а ноги свело, пока Элис принимала роды.

– Майра, прости, милая, нужно еще разок постараться, я должна повернуть его.

Ответа не последовало, лишь стон, и сердце Эммы затрепетало от страха. В эти роды крики ее матери звучали жутко. «Пожалуйста, – молила она, – прошу, пускай все выйдет и в этот раз!»

Элис наклонилась, ее лицо было мрачным, и снова раздался крик, отдаваясь эхом в стропилах.

– Нет! Нет! Только не это, – плакала Майра.

Элис отчаянно покачала головой.

– Том! – завопила она.

Его голова появилась над лестницей.

– Чего еще?

Элис встала, и, несмотря на ее тихий голос, Эмма слышала каждое слово.

– Ее дела плохи, Том, совсем плохи. Нужно позвать врача.

– Прекрати, женщина! Все будет в порядке. Ты помогла ей родить последних троих, не было ведь никаких проблем.

– Ради всего святого, мужчина, послушай меня! У нее тазовое предлежание, и я не могу развернуть малыша. Ей необходима помощь, нужен доктор.

– Он не приедет за бесплатно.

– Бога ради, Том, очнись! Никто не платит врачам с тех пор, как ввели национальную систему здравоохранения. А теперь пошевеливайся, или жену потеряешь. Мне все равно, как ты сделаешь это, – хоть силой притащи, если понадобится, – но приведи врача.

Эмма не услышала ответ отца. Ее глаза были широко открыты от ужаса. Из чрева матери струилась кровь, заливая матрас.

– Элис! Элис!

Женщина обернулась на крик.

– Боже, да она истекает кровью. Скорее, Том, пока не поздно!

Но он опоздал. К тому времени, когда раздраженный врач поднялся по лестнице, Майра Чемберс и ее малыш были мертвы. Эмма все еще сидела возле матери, отказываясь принять факт ее смерти, и отреагировала только тогда, когда отец прикоснулся к ее плечу.

– Не трогай меня! – заорала она. – Это ты виноват! Почему ты не оставил ее в покое? Она была бы жива, если бы ты снова не обрюхатил ее!

Эмма съежилась, приготовившись к удару. Она посмела повысить голос, накричать на отца, но его лицо было совсем белым, он просто пялился на нее, пытаясь не смотреть на безжизненное тело жены и ребенка рядом с ней, завернутого в тряпку.

– Ты… ты… – пролепетал он, однако затем его фигура скукожилась. Шатаясь, он пересек чердак и спустился по лестнице.

Эмма все еще не двигалась, а Элис не могла оттащить ее. Девушка не выдержала, лишь когда подошел Дик и обнял ее за спину. Ее гнев сменился огромной тоской, она просто задыхалась. Она рыдала и, обняв Дика, обнаружила, что его слезы смешались с ее.

– Пойдем, Эм, – позвал сестру Дик. – Элис позаботится о маме.

Эмма вытерла слезы ладонью, но, посмотрев на несчастное, обессиленное тело матери, снова разозлилась.

– Он убил ее, Дик.

– Не говори глупости, Эм. Элис сказала, что, когда доктор приехал, было слишком поздно.

– При чем здесь доктор? Отец убил ее.

– Ты какой-то вздор городишь. Конечно, он не убивал ее.

Эмма была слишком истощена, чтобы спорить.

Она поднялась на ноги, которые дико болели от судороги, и, посмотрев на любимую маму в последний раз, позволила Дику увести себя.

– Ты должна сказать детям, Эмма, – промолвил Том Чемберс, увидев, что дочь спускается по лестнице.

Она взглянула на красное лицо отца, сморщенное от горя, но вместо сочувствия ощутила не что иное, как презрение.

– Почему я?

– Лучше, чтобы это сделала ты.

Гнев все еще превосходил грусть, и, не в силах смотреть на его лицо, Эмма покинула комнату, хлопнув дверью. На секунду она остановилась у двери Элис, успокаиваясь и думая о том, как лучше сказать братьям и сестрам. Нужно было каким-то образом собраться, ради них. Сделав глубокий вдох, Эмма вошла в комнату.

– Малыш родился? – спросила Белла. – Это девочка, Эмма? Надеюсь, что девочка.

– Что случилось, Эм? – задал сестре вопрос Люк, внимательно всматриваясь в ее лицо.

Люк был тихим, умным и таким чувствительным, мама всегда говорила, что он кукушка в ее гнезде. Вспоминая это, Эмма не смогла сдержать плач и, закрывая рот рукой, бросила взволнованный взгляд на Элис в другом конце комнаты.

– Мне сказать им, милая? – осторожно спросила женщина.

Эмма хотела вымолвить все сама, но вдруг посмотрела в глаза Люка, полные страха.

– Когда Элис пришла за Диком, я сразу сообразил: что-то не так. Что произошло? С мамой все в порядке?

Эмма лишь качала головой, и Люк тут же все понял. Его лицо побледнело.

– Почему я не предсказал это?

Не в силах ответить, Эмма, окинув взглядом комнату, посмотрела на взволнованных братьев и сестер. Господи, и что она должна сказать? Каким образом ей нужно было сообщить ужасные новости о том, что мама и малыш мертвы? Лишь кроха Арчи, похоже, не понимал того, что происходит, увлекшись поеданием корочки хлеба.

Эмма пересекла комнату и посадила Джеймса себе на колени, жестом позвав остальных. На миг подняв глаза к потолку, она молилась лишь о том, чтобы ее осенило, но в голову не шло ничего толкового.

– Почему Люк плачет? – спросила Сьюзан.

Эмма посмотрела на девочку, несчастную Сьюзан, у которой, казалось, бесконечный насморк и воспаленные глаза. Она была самой хилой и, как все братья и сестры, тощей как спичка. Сьюзан пододвинулась ближе, из-под потрепанной юбки показались ее костлявые коленки. Взяв сестру за руку и собрав последние силы, Эмма попыталась ответить на ее вопрос.

– Люк плачет, потому что… потому что… – Ничего не получалось, она не могла подобрать слова и снова бросила взгляд на Элис.