Страница 4 из 19
Печально качнув головой, женщина сделала глубокий вдох.
– Послушайте, голубчики, боюсь, ваша мама и малыш ушли на небеса. Теперь они ангелы.
Сьюзан заговорила первой, ее голос сделался очень тонким:
– В смысле… то есть наша мама умерла?
– Да, милая, боюсь, что да, – сказала Элис.
Воздух пронзил громкий плач, все взгляды метнулись к Белле, и Элис взяла дитя на руки. Заплакала Сьюзан, Люк принялся успокаивать ее, пока Эмма пыталась ответить на вопросы Энн.
– Что она имеет в виду, Эм? Как это умерла?
– Мамочка заболела и не выздоровела.
– Что? Как пес мистера Данстона?
Данстоны жили на первом этаже, и только у них был доступ к маленькому саду за домом.
– Да, милая, именно так.
– Они похоронили его в саду. Они так же поступят и с нашей мамой? Я не хочу, чтобы они это делали с мамой, – заплакала она.
– Они так не поступят, дорогая.
Джеймс внезапно соскользнул с колен сестры и с очевидным недоумением тоже разревелся.
– Хочу к моей маме! Хочу к мамочке!
Эмма не смогла больше сдерживаться, слезы брызнули из ее глаз, когда она прижала мальчика к себе. Все это продолжалось несколько минут, они сжимали друг друга и плакали, никто не видел, что кроха Арчи тоже ревет, поддавшись всеобщему горю.
Открылась дверь. В комнату вошел Дик и подхватил малыша на руки.
– Все хорошо, Арчи. Все хорошо, – утешал он брата.
Потребовалось достаточно много времени, чтобы плач стих.
Они все еще прижимались друг к другу, пока Элис осторожно не отпустила Беллу. Погладив девочку по голове, она сказала:
– Прости, котик, мне лучше подняться наверх. Вы будьте здесь, а если кто-то голоден, в кладовой осталось немного хлеба и баночка джема.
При мысли о еде Эмме стало тошно, но Джеймс прижался к ее коленям.
– Хочу джема, – сказал он.
Эмма вытерла его сопливый нос, а затем поднялась и усадила мальчугана на свое место. Она подошла к кладовой и, отрезав несколько ломтиков хлеба, уперлась взглядом в газету на столе. Под заголовком увидела дату – 7 декабря 1948 года – и запомнила тот день навсегда. В тот день умерла их мать, их опоры больше не стало, их жизни изменились навек. Что же будет с ними теперь? Эта мысль овладела Эммой. На ее плечи вдруг легла задача ухаживать за братьями и сестрами.
«Мама, как же мне справиться?»
2
В одно прекрасное июньское воскресное утро Элис Мун тихо сидела напротив своего мужа, мысленно повторяя заученные слова, застрявшие у нее в горле. Согласится ли он? До чего же она надеялась, что согласится! У них был крепкий брак, и она каждый день благодарила судьбу за то, что спустя годы войны Сирила демобилизовали в 1945-м абсолютно целым и невредимым.
Да, без него ей сложно пришлось, особенно когда она спасала свою собственную жизнь от бомб, летящих с неба словно град. Как и Майра, она не захотела уезжать, но считала, что детей необходимо эвакуировать. А когда Майра переехала на чердак, Элис каждую ночь, заслышав сирены тревоги, пронзавшие воздух, помогала ей разбудить ребятишек, чтобы, полусонных, отвести в ближайшее убежище. Иногда то, что они выжили, казалось каким-то чудом, особенно учитывая тот факт, что столько домов и фабрик в окрýге сравнялось с землей. Элис вздрогнула от воспоминаний, радуясь, что во время рейдов им, в отличие от многих других, не пришлось искать убежище в метро. В Бэлеме было сложно, она потеряла подругу, и женщину по-прежнему волновали преследовавшие ее события 1940 года. Фугасная мина взорвалась прямо на главном шоссе района Бэлем, угодив в кассовый зал одной из станций метро. Одновременно взорвался громадный водопровод, а с ним и канализация, из которой хлынул огромный поток воды, грязи и гравия вниз по лестнице прямо на платформу, где мирно пряталось около пятисот человек. Ее подруга, Дорин Брокер, погибла вместе с остальными шестьюдесятью четырьмя несчастными.
Кто бы мог подумать, что война окажется такой долгой? Сирила отпускали домой лишь дважды за целых шесть лет. Том Чемберс, так же как и он, получал отпуск два раза, однако Майре везло: в обоих случаях после приезда Тома она беременела.
Слезы навернулись на глаза Элис. Везло! Как она могла подумать такое? Бедная женщина теперь мертва, а дети остались без матери. Втихомолку вытерев слезы уголком фартука, она глубоко вдохнула, надеясь на чудо и на то, что ей удастся помочь хотя бы двоим из них.
– Сирил.
Мужчина нетерпеливо оторвал взгляд от газеты. По воскресным утрам он любил разгадывать кроссворды, и это время было для него священным, а жена посмела отвлечь его.
– Что?
Теперь, завладев его вниманием, Элис была настроена решительно.
– Я беспокоюсь о бедняжке Эмме.
– Что? Об Эмме сверху?
– Ты знаешь еще кого-то с таким именем? – спросила Элис и, не дожидаясь ответа, добавила: – Она не справляется с детьми.
– Что ж, неудивительно. Черт возьми, мало того что их семеро, так они еще и шумные непоседы!
– Это точно. Думаю, она справилась бы со старшими, но малышу Арчи всего три, а Джеймсу четыре года. Для нее это слишком.
Сирил пожал плечами, возвращаясь к своей газете.
– Скоро они вырастут и станут ходить в школу с остальными. – Элис застыла, не решаясь отвлечь его еще разок. – От Тома Чемберса нет толку. Он не работает, лишь сидит в своем пабе и постоянно возвращается домой пьяным.
– Будь человеком, Элис. Он только что потерял жену.
– Ха! Он пьянствует еще с тех пор, как его демобилизовали. А с момента смерти Майры прошло уже полгода, и если тебе интересно, то больше так продолжаться не может.
– Ему нелегко пришлось, и Том просто один из тех, кто не может восстановиться. Во всяком случае, я считаю, тебе не стоит совать нос не в свое дело. То, что происходит там, наверху, тебя не касается.
– Майра была мне подругой, поэтому, я думаю, это касается меня. Я изо всех сил пыталась помочь Эмме. К слову, чтобы она успевала с делами по дому и стиркой, сидела с Арчи и Джеймсом по несколько часов каждый день, но ведь ей нужно какое-то свободное время и по вечерам. Она совсем не гуляет с друзьями, к тому же говорила, что они все отвернулись от нее.
– Не пойму, почему старшие ребята не могут присмотреть за младшими.
– С чего это парни стали бы сидеть с малышами?
Сирил сжал губы.
– Что ж, очень благородно с твоей стороны помогать ей, но, надеюсь, ты не собираешься сидеть с ними по вечерам.
– Нет, конечно нет.
– Хорошо, и не переутомляйся, занимаясь Арчи и Джеймсом днем. – На этом он, казалось, потерял интерес к разговору, снова занявшись кроссвордом.
– Сирил Мун! Я тебе не старуха! Мне всего тридцать девять, и я в состоянии присмотреть за парочкой детишек. А кроме того, мне это нравится.
– Хорошо, и нет нужды так кричать.
– Ох, извини. Я просто хочу сообщить тебе кое-что и очень переживаю.
Он склонил голову набок и нахмурил брови.
– Ну, говори, не томи.
– Дело вот в чем. Видишь ли, я много думала… – Она не могла решиться, пытаясь подобрать слова.
– Продолжай.
Собравшись с духом, Элис наконец сказала:
– Ты знаешь, что я люблю детей, Сирил, но нам не повезло, правда ведь? Мы пытались, пытались, и, хотя, по словам доктора, я здорова, у нас все равно ничего не выходило.
– Мы не должны сдаваться, к тому же в любом случае мне нравится делать попытки, – сказал он, игриво подмигнув.
Элис следовало улыбнуться, но выражение ее лица было серьезным.
– Сирил, нравится тебе или нет, но мы женаты уже пятнадцать лет, так что пора взглянуть правде в глаза. У нас никогда не будет собственных детей.
Он стиснул губы.
– Да, может, ты и права, однако не переживай, милая. Мы все еще есть друг у друга.
– Я знаю, но, как уже говорила, я присматривала за Арчи и Джеймсом и очень полюбила их. Я… Я подумала, может, мы сможем взять их к себе.
– Взять их к себе! В каком смысле? Ты ведь не имеешь в виду усыновление?