Страница 29 из 42
За несколько минут до начала экзамена вошел, вернее — влетел, энергичный Пат. За ним, прихрамывая, спешил Макс и еще двое ассистентов. Пока открывали лабораторию, Пат считал нас, тыча в каждого пальцем.
— Хм… семнадцать. Ну, стало быть, до двенадцати должны кончить. Знаете ли вы, — добавил он с энтузиазмом, — что существует проект применения цереброскопа на всех экзаменах? Прекрасно, не правда ли?! — с этим восклицанием он скрылся за дверьми.
— Для кого как. Пожалуй, нет уже никаких шансов окончить институт. С автоматами не потягаешься, — у Кора, говорившего это, было безнадежно унылое лицо.
Ван хотел было что-то возразить, но только улыбнулся. В это время открылись двери, и на пороге встал Пат.
— Прошу входить. Будете смотреть, как мыслят ваши товарищи.
Мы вошли. Автомат уже работал на холостом ходу, бросая на экран прямую горизонтальную линию.
— Кто первый? — спросил Пат.
Все стояли, переминаясь с ноги на ногу. Наконец вышел Зоо. Спустя секунду он уже сидел в кабине. Пат повторил сакраментальные правила и, наконец, задал вопрос:
— Каков эквивалент одиночного импульса в гомофильной сумме? Я сказал это специально для него, — обратился он к нам. — Цереброскопу вполне достаточно, если бы я просто подумал об этом.
Пат нажал кнопку, и кривые стартовали. Зоо, согласно инструкции, ничего не говорил, мысленно решая проблему. Огоньки загорались и гасли. Кривые лениво извивались. Несколько минут царила полнейшая тишина. Только щелкали переключатели. Сквозь прозрачное окошко кабины мы видели лицо Зоо. Он закрыл глаза и с усилием думал. Иногда едва заметно двигал губами, словно шептал что-то автомату, Пат задал следующий вопрос, потом еще. Наконец Зоо с каплями пота на лбу вышел из кабины.
— Ты набрал достаточное, но минимальное количество очков, — определил Пат после получения результатов. — Тройка.
Зоо резко отвернулся и вышел не прощаясь.
Следующим отвечал Вибер, После второго вопроса он выскочил из кабины.
— Не буду я сдавать автомату! Это несправедливо. Он анализирует мысли, которые я никогда бы не высказал!
— Коллега, успокойтесь. Вы нервничаете! — Пат обращался к Виберу, как к больному.
— Профессор, Вибер до некоторой степени прав, — прервал Пата Макс. — Подключенный к анализатору, я вижу, его мысли. Человек не в состоянии идеально сосредоточиться на теме. Всегда существуют мысли побочные, порой не подлежащие огласке… — Макс неприятно рассмеялся.
Пат взглянул на него своими черными глазами и повернулся к Виберу:
— Прошу внутрь. Будем кончать экзамен.
— Я не буду сдавать!
— Успокойтесь и приходите позже… Кто следующий?
Тогда выступил Ван. Скрылся в кабине. Пат сказал ему то, что говорил обычно, а потом задал вопрос. И тут началось.
Огни загорелись, погасли. Кривые заметались по экрану, мгновенно меняя формы. Мы не успели прийти в себя от изумления, а кривые уже замерли.
Пат минуту стоял, с недоверием вглядываясь в экраны, наконец решился и задал следующий вопрос. Снова помчались кривые, и результат появился спустя несколько секунд. Пат подскочил к кабине. Я боялся, что Ван не успеет отключиться от цереброскопа.
— Коллега, вы гений! — крикнул Пат.
Ван скромно опустил глаза.
— Ничего подобного я еще не видел, — продолжал Пат, — ни на Сириусе, ни на Земле. Никогда не предполагал, что среди моих студентов кроется такой демон мысли!
Кроме нас двоих, все смотрели на Вана с изумлением, смешанным со страхом.
— Невероятно! — повторял Пат. — Что вы делали до сих пор, молодой человек?!
— Ничего… только получал знания…
— Это правда… И Эйнштейн не блистал в институте… Но такой мыслитель, как вы… Невероятно!
Ван заколебался.
— Простите, профессор, но это было колоссальное умственное напряжение. Я… сдал?
— Конечно. Прекрасно! Почти максимальное количество очков…
— Мне можно уйти? Я хотел бы немного отдохнуть.
— Ну, разумеется, идите. Необходимо беречь такой чудесный инструмент, как ваш мозг.
Я вышел с Ваном. В дверях еще слышал слова профессора:
— Видите! Цереброскоп может служить также для обнаружения гениев…
Я подумал, что произойдет, если на одном экзамене обнаружатся три гения мысли. Но отвечать надо. Выбора у меня не было.
Остальное произошло быстро. Ван надел на меня нег-цереброскоп, и я вернулся в лабораторию. Пожалуй, слишком волновался. Чувствовал, что мои колени словно сделаны из ваты. Мысленно я без конца повторял: «Второе гнездо третий ряд, третье гнездо пятый ряд». Будто сквозь туман слышал, как сдавал Аль, как Пат продолжал восхищаться гениальностью Вана. Наконец пришла моя очередь. Я быстро вскочил в кабину, захлопнул дверь, вынул провода из карманов и вдруг понял: не могу припомнить номеров гнезд. Мне стало жарко. Через минуту раздастся первый вопрос. Нет, не могу вспомнить! Кажется, второе гнездо третий ряд и третье гнездо четвертый ряд. Пожалуй, так. Все равно ничего другого не придумать. Я как можно скорее воткнул штеккеры в гнезда, распрямился в кресле и с облегчением вздохнул. Теперь ответ придет сам, только нельзя ни о чем думать.
Пат монотонно повторял свои формулы. Я даже не слушал. Для меня экзамен был уже позади.
Впереди — отдых. Вода, паруса… Я представил себе ласточек, носящихся над водой, почти касающихся ее поверхности, отражающей цвета заката…
Неожиданно заметил, что уже горит красная лампочка. Пожалуй, все в порядке. Автомат трещал переключателями. Потом все утихло. Сквозь окно я увидел, как мои товарищи захлебываются от смеха, и выскочил из кабины. — То, что ласточки летают и каким-то образом строят гнезда, пожалуй, еще не совсем кибернетика, — рассуждал Макс.
Один Пат не смеялся. Молчал., красный от гнева.
— Может быть, цереброскоп испортился… — неуверенно предположил я.
— Это гений Вана вывел его из строя, — подсказал кто-то сбоку.
— Наверно, перегрузил, — добавил Кор с глубоким убеждением.
— Мы не станем сдавать испорченному автомату!
— И вообще неизвестно, работал ли он правильно с самого начала… Бен прекрасно все знал — и провалился… — поднялась волна голосов.
Теперь Пат стоял бледный. Все взгляды устремились на него. Наконец он сказал:
— Прошу меня извинить. Конечно, все оценки будут аннулированы. Нельзя судить о знаниях студентов на основании показаний так скверно работающего прибора.
От энергии профессора не осталось и следа. Он остановился у стены, пропуская студентов, со смехом покидавших зал..
— Кретинский гений! — приветствовал меня Ван. — Ты знаешь, что сделал? Подключился непосредственно к диспозитору цереброскопа и направлял его собственными мыслями. Он выбирал информацию по вопросам, о которых ты думал. Скажи честно, ты думал о ласточках?
— Да.
— Тогда все ясно. Ну, кажется мне, Пат не возобновит своих опытов после такого провала! — Ван захлебнулся смехом.
— Наверно, нет…
Эта история оставалась нашей тайной. С тех пор прошло два года, и теперь мы кончаем институт. На Вана по-прежнему еще смотрят подозрительно и показывают его первокурсникам:
— Это тот, который думал быстрее, чем цереброскоп…
Дж. Олдридж
СТОЙКОСТЬ РАДИ ЧЕСТИ
Рисунки П. Павлинова
Натужный сердитый рев моторов, круто взметнувших к небу маленький «Ди-Эйч Дав», прокатился дрожащим эхом и замер вдали. Человек, стоявший на песке, подумал, что, может, вообще в последний раз суждено ему слышать звук моторов. Попасться в такую западню — он здесь словно в треуголке, зажатый между пустынным морем, пустынным небом и такой же пустынной пустыней. Нетрудно догадаться, что будет с ним дальше.