Страница 5 из 10
За чтением священной книги граф не заметил наступления ночи. Солнце зашло за горизонт, звуки за дверью к этому времени уже прекратились. Больше не было слышно барсуковских самовосхвалений и угоднических охов Пулева. Граф Соколовский бросил взгляд на высокие часы из красного дерева. Толстая часовая стрелка приближалась к цифре девять. Кто-то осторожно подошёл к двери и нажал на ручку. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула баронесса Мыслевская.
– Александр Константинович, вот вы где, – обрадовалась с наигранной, но оттого ещё более очаровательной, улыбкой баронесса. – А все гадали, где же ты потерялся. Но где ты мог потеряться, как не в библиотеке.
– Надеюсь, я не пропустил ничего важного? – поинтересовался граф и с осторожностью закрыл Библию.
– Хочу сказать, тебе повезло. Михаил Аристархович, не в осуждение будет сказано, просто замучил меня своими рассказами, – баронесса облегчённо вздохнула и села на свободное кресло неподалёку. – Оказывается, он собирается открыть собственный банк! Александр Константинович, это будет самый крупный банк во всей Орловской губернии, в котором будут храниться деньги всех окрестных промышленников. И не только! Даже столичные аристократы сочтут за честь вложить свои капиталы в «Банк Барсуковых».
Марина Николаевна не без удовольствия спародировала манеру речи фабриканта, делая многозначительные паузы и окидывая торжествующим взором собеседника.
– Марина Николаевна, я вижу, вы тоже не испытываете особой радости от пребывания в этом чудесном доме? – с иронией заметил граф.
Он поднялся с кресла, поправив пиджак, и подошёл к книжному шкафу, чтобы вернуть Библию на место. Александр Константинович повернулся и столкнулся с влюблёнными глазами баронессы, которая встала с кресла и вплотную приблизилась к графу.
– Я не ожидала встретить тебя здесь. Но когда встретила вас, моё сердце вспыхнуло от любви.
– Марина Николаевна, я – женатый человек, – неуверенно произнёс граф.
– Нам это не мешало раньше. Даже, когда я была замужем.
Баронесса лукаво улыбнулась и провела тонкими ухоженными пальчиками по бархатной шее, спускаясь всё ниже. С большим трудом графу удалось избавиться от наваждения. Он потряс головой и отошёл в сторону.
– Марина Николаевна, то, что между нами случалось раньше, осталось в прошлом. Мои глаза теперь широко открыты, и я изо всех сил стараюсь измениться.
– Ох. Вы такой, какой есть. И этого не изменить. Александр Константинович, забудьте вы о той девочке. Её уже не вернуть.
Баронесса мягкими пальцами дотронулась графской щеки и сделала шаг вперёд. Соколовский ощутил дурманящий аромат её парфюма и с наслаждением потянулся к алым губам. За краткий миг до поцелуя сухие графские пальцы оказались меж их губ.
– Нет, Марина Николаевна, это грех. И поверьте, я могу исправиться.
– Да, Александр Константинович, а вы изменились не только внешне, – баронесса задумчиво оглядела бороду графа, которой ещё два года назад не было и в помине. – Вы тогда уж помогите исправиться и своему новому секретарю. От запаха его духов невозможно дышать.
– Представьте, каково было мне, – приподнял брови Соколовский. – Ехать с ним в одной карете от самого вокзала. Марина Николаевна, простите меня, но после долгой дороги и вина мне хочется спать.
– Конечно, граф, конечно. Ах, да! Я ведь зачем вас искала! Михаил Аристархович ждёт вас в своём кабинете. К девяти часам. Поспешите, Александр Константинович, уже время. Или ваша пресловутая пунктуальность тоже подверглась переменам?
– Нет! Но спешить мне некуда. Я хотел почитать ещё вот это.
Не глядя, граф схватил со столика первую попавшуюся книжку. Баронесса Мыслевская с недоумением посмотрела на французский любовный роман, столь спешно оказавшийся в руках Александра Константиновича, попрощалась и направилась в свою спальню.
Граф Соколовский и сам не знал, для чего взялся за эту книжку. Не понимая для какой цели, но ему хотелось заставить фабриканта ждать. Около получаса он бродил по библиотеке, рассматривая драгоценности за толстым стеклом и считая шаги. Дождавшись половины десятого, Александр Константинович отправился на встречу с хозяином дома.
Граф подошёл к рабочему кабинету Барсукова и постучал. Из-за двери тут же выглянул управляющий с седой бородкой.
– Михаил Аристархович хотел встретиться со мной.
– Да-да, проходите, Ваше сиятельство. Присаживайтесь.
Заботливый Отто Германович усадил графа на мягкий диванчик в приёмной.
– Пожалуйста, подождите пару минут. Хозяин куда-то вышел.
Граф недовольно фыркнул. Сказывалась усталость после дороги – веки становились всё тяжелее.
– Как ваш хозяин, однако, непунктуален.
– Простите, ваше сиятельство, Михаил Аристархович ждал вас. И вышел совсем недавно, – без тени эмоций произнёс управляющий.
В дверь постучались, но к разочарованию графа это был не Барсуков. Да и глупо было предполагать, что хозяин дома станет стучаться в собственный кабинет. Это был актёр Светилин. Он с удивлением посмотрел на графа и слегка кивнул в его сторону.
– Отто Германович, спасите. Нет ли у вас какого-либо снотворного? Третью ночь не могу нормально уснуть.
– Вы ещё так молоды, а уже бессонница, – покачал серебряной бородкой Отто Германович. – Что же, пройдёмте. Господин Торопин совсем недавно выписал мне хорошее снотворное. Но не принимайте его сегодня. Торопин запретил пользоваться им после спиртного, а вы пили вино за ужином.
Отто Германович повёл актёра к себе. Из коридора до графа донеслись неясные обрывки разговора. Несмотря на презрение к приметам, граф никак не мог избавиться от мысли, что из-за стола первым поднялся именно этот молодой человек – Светилин.
Графу пришлось сидеть в ожидании Барсукова довольно долго. Лишь после того, как часы пробили десять раз, в приёмную вернулся управляющий усадьбой и выдал страшные для графа слова.
– Простите, Александр Константинович, но хозяин уже лёг спать. Прошу его простить. Он ждал вас…
– Бардак! – воскликнул граф и вскочил на ноги. – Я сижу, жду его, а он спит!
– Ваше сиятельство, вы должны были прийти раньше. Хозяин ждал вас.
– Хватит! Я спать. И завтра же уеду отсюда. Пещера горного короля!
С шумом граф прошёлся по коридору и свернул в левое крыло, к своей спальне. Несколько пар любопытных глаз глядели сквозь приоткрытые двери на размахивающего руками и кричащего графа. Он сам пытался заставить Барсукова его ждать, а теперь, как выяснилось, зря просидел столько времени у пустого кабинета.
– Ноги моей здесь не будет! Завтра – домой!
Глава третья
Вино и соблазнительница
Барсуковская усадьба отличалась непререкаемой ухоженностью и обширностью. Ранним утром она выглядела практически безжизненным краем. Лишь несколько слуг можно было встретить у летней кухни и вольера с собаками. Впрочем, нет. Не только слуги покинули тёплые кровати столь рано. В восточной части усадьбы занимался пробежкой господин с треугольной бородкой. Издалека признать в этом полуобнажённом любителе утренних пробежек графа Соколовского представлялось просто невозможным. Представить себе известного столичного аристократа в таком облике сумел бы далеко не каждый его знакомый, для этого понадобились бы недюжинная фантазия и развитое воображение.
Покончив с пробежкой, граф остановился у двух вёдер с водой и, контролируя своё дыхание, стал поочерёдно поднимать их к плечам. Несколько раз он делал перерывы, выполняя вращения руками и туловищем. Поупражнявшись так минут десять-пятнадцать, Александр Константинович, высоко поднимая колени, побежал в сторону речки, окружённой зарослями камыша. Здесь утренний любитель спорта остановился. Широко расставив ноги, он поднял вверх руки и вобрал в лёгкие воздуха. Опустив руки на пояс, граф выдохнул. Но что-то отвлекло его внимание и не позволило повторить упражнение второй раз.
Оттуда, из блестящей золотом гущи камышей, доносились обрывки необычайно секретного и нежного разговора. Движимый привычным любопытством, граф Соколовский напрочь позабыл про утреннюю зарядку и сделал пару шагов вглубь камышей. В этих зарослях от окружающего мира пытались спрятаться два любящих сердца. Граф пригнулся и раздвинул сухие жёлтые стебли. В юноше он узнал Пашу Барсукова – сына Михаила Михайловича. Он держал у своего лица ручки незнакомой молодой девушки.