Просто Чехов

В сфере научных интересов

На четвертом курсе Чехов под влиянием трудов Чарльза Дарвина задумал научную работу «История полового авторитета – взаимоотношения полов на всех ступенях развития животного мира от простейших до человека».

Антон Павлович обращается к брату Александру: «Не хочешь ли войти в компанию? Не хочешь ли науками позаниматься? Я разрабатываю теперь и в будущем разрабатывать буду один маленький вопрос: женский… Я ставлю его на естественную почву и сооружаю «Историю полового авторитета». Замысел грандиозен: используя метод Дарвина все разложить по полочкам и сделать вывод. Материал, подлежащий анализу – всё живое.

…В каких видах и классах, по какой причине половой авторитет на стороне мужской или женской особи. Приемы Дарвина. Мне ужасно нравятся эти приемы! После зоологии – займемся антропологией, и чуть-чуть, ибо важного она мало даст. За сим займемся историей вообще и историей знаний».

Затея оказалась сомнительной. Однако размышления с применением методов дедукции и индукции способствовали активизации выдающегося интеллекта Антона Чехова.

«История полового авторитета», – дань увлеченности 23-летнего Антона Чехова эволюционным методом Чарльза Дарвина. Увы, в то время, время накопления знаний, Чехов хотел подойти к решению социальной проблемы взаимоотношения полов в человеческом обществе с биологическими мерками. Зрелый человек, известный писатель, в 1891 году в «Дуэли» резко осуждает идеи социального дарвинизма, высказываемые в повести зоологом фон Кореном, который выступает в активно ницшеанском духе: «…Человеческая культура ослабила и стремится свести к нулю борьбу за существование и подбор; отсюда быстрое размножение слабых и преобладание их над сильными». А поэтому, коль скоро человечеству грозит опасность со стороны нравственно и физически ненормальных, то их надо либо возвысить до нормы, как считает фон Корен, либо обезвредить, то есть уничтожить. Подобные взгляды антипатичны врачу и гуманисту Чехову.

Перед окончанием университета Чехов предпринял еще одну попытку научного исследования. В архивах писателя в 1930 году обнаружена рукопись с названием «Врачебное дело в России». Судя по перечню литературы (112 названий), к которой обращался Чехов, делая выписки с комментариями, он намеревался изучить врачевание на Руси с древнейших времен. Для этой цели Чехов обратился к летописям, фольклору, книгам по истории России.

В этой исследовательской работе он сумел показать, как можно увязать факты медицинские с загадками историческими.

«Самозванец не знал падучей болезни, которая была врожденна у царевича Дмитрия», – записал Чехов в комментариях к показаниям современников о причинах смерти Дмитрия Угличского.

Когда А. С. Суворин попросил дать справку о падучей болезни в связи с общественным интересом все к той же загадочной истории смерти царевича Дмитрия, Чехов в письме от 17 марта 1890 года ответил следующим образом: «Зарезать себя мальчик мог. Известно ли, какой нож был у него в руках? Но главное – падучая у него была наследственная, которая была бы у него и в старости, если бы он остался жив. Стало быть, самозванец был, в самом деле, самозванцем, так как падучей у него не было. Когда случится писать об этом, то скажите, что сию Америку открыл врач Чехов, – больше мне от Вас ничего не нужно».

Заинтересовавшись историей медицины, Чехов подошел к этой теме с истинно гуманистических позиций. Его интересовали давно происшедшие войны, эпидемии, «глады», быт и нравы людей, жестокость казней и людоедства, которые соседствовали с разумностью и веселостью народной жизни. Толковое и бестолковое, мудрость народного опыта и нелепости суеверий видит Чехов у истоков народной медицины, фиксируя в своих записях то и другое.

Деятельность врача и литератора вытеснила исторические интересы. Исследовательский труд был отложен, но не забыт. Работа же над диссертацией «Врачебное дело в России» была отложена, как оказалось, навсегда. Мечта о продолжении увлекательного исследования, тем не менее, жила в его душе.

В газетной публикации рассказа «Житейские мелочи» были такие строки: «…Хорошо также упрятать себя на всю жизнь в келью какого-нибудь монастыря… день и ночь будет он сидеть в башенке с одним окошком, прислушиваться к печальному звону и писать историю медицины в России…» В последующих изданиях, рассказа этих строк нет.

В замысле так и ненаписанной диссертации «Врачебное дело в России», заключена была мысль, которую он высоко ценил и лелеял многие годы. В рассказе «Студент» вера в то, что прошлое связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекающих одно из другого, выражена в образе поистине бессмертном: «…дотронулся до одного конца, как дрогнул дугой».

Под заголовком рукописи «Врачебное дело в России» Чеховым проставлены 1884 и 1885 – годы работы над диссертацией. В дальнейшем систематическая работа уже не шла, но отдельные записи в нее вносились. Почерком Чехова послесахалинского времени сделана запись: «Язык природы не понимают потому, что он слишком прост. А. Шопенгауэр». Антон Павлович читал Шопенгауэра в мелиховском 1892 году. Тогда же он послал Суворину в «Новое время» заметку под названием «От какой болезни умер Ирод?» Заметка эта, вроде бы, не связана с русской историей, но она находится в русле интереса Чехова к истории медицины, да и свидетельство о характере болезненных проявлений у старца Ирода взято в российских Четьи-Минеях (текст св. Феофилакта.).

В 1901 году на запрос С. П. Дягилева Чехов среди прочего сообщает: «Остров Сахалин» написан в 1893 г. – это вместо диссертации, которую я замыслил написать после 1884 г. – окончания медицинского факультета».

В конце 80-х годов Чехова стали угнетать сомнения в полезности, эффективности его литературного труда. Он тосковал по практическому, полезному для общества делу, мучительно искал выход из своего творческого и идейного кризиса. Таким выходом ему представлялась поездка на Сахалин. Решение ехать окрепло к концу 1889 года.

О Сахалине народ сложил пословицу: «Кругом море, а посредине – горе». Антон Павлович счел для себя необходимым окунуться в это горе, побывать на острове невыносимых страданий.

Но вместо пустопорожних сожалений об этом, он, превозмогая тяжелую болезнь (туберкулез, дающий о себе знать с весны 1884 года систематическими приступами кашля, кровохарканья), едет на Сахалин, где осуществляет большую научно-исследовательскую работу. Он пишет А. С. Суворину о цели экспедиции буквально следующее: «Еду совершенно уверенный, что моя поездка не даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензий… Я хочу написать хоть 100–200 страниц и этим немного заплатить своей медицине…»

Итак, Чехов собирался взглянуть на каторгу глазами врача. На острове, как указал сам Антон Павлович, он пробыл 3 месяца и два дня. За это короткое время им была проделана колоссальная работа. Он побывал почти во всех населенных пунктах острова, познакомился с жизнью большинства ссыльных. Был на ногах ежедневно с пяти утра до позднего вечера. Чтобы знакомство с жизнью ссыльных не оказалось поверхностным, Чехов проводит перепись всего населения по специально разработанной им подробной анкете, содержащей 12 пунктов. (Прообраз первой всероссийской переписи 1897 года.). Он привез домой в Москву более 10 тысяч статистических карточек, позволивших ему провести глубокое медико-социологическое исследование.

Книга «Остров Сахалин» имеет подзаголовок «Из путевых заметок». По существу, это основательный, капитальный научно-исследовательский труд. В отличие от традиционной формы научных работ, в которых предмет исследования остается «за сценой», в «Острове Сахалине» читатель становится очевидцем и участником проводимого исследования. Вместе с очеркистом-художником читатель видит ту предельную степень унижения человека, дальше которой, по словам Чехова, нельзя уже идти.