Просто Чехов

Заковывают в кандалы. Сахалин. 90-е годы XIX столетия.

«Мой «Сахалин» – труд академический, – констатирует Антон Павлович в письме к А. С. Суворину. – Медицина не может теперь упрекать меня в измене: я отдал должную дань учености и тому, что старые писатели называли педантством. И я рад, что в моем беллетристическом гардеробе будет висеть и сей жесткий арестантский халат…»

За время пребывания на острове Чехов познакомился со всеми врачами Александровского, Тымовского и Корсаковского округов. А. П. Чехову принадлежит приоритет описания клиники болезни, носящей ныне название «дальневосточной скарлатиноподобной лихорадки, или псевдотуберкулёза». Болезнь эта весьма распространенная во времена Чехова среди местного населения называлась тогда «неточно определенной лихорадочной болезнью». «Этот тифоид, – указывал доктор Чехов, – очень распространен здесь, особенно в северных округах, но в отчет не попадает и сотая доля всех случаев, так как больные обыкновенно не лечатся»… Чаще всего встречаются такие больные на дорожных работах и на местах новых поселений. Это настоящая febris sachaliniesis (сахалинская лихорадка).

От туберкулеза, отмечал Чехов, на острове умирают чаще всего лица молодого возраста. Доктор Чехов определил и высокую смертность от сифилиса. Больные, которых видел Антон Павлович «производили жалкое впечатление; эти запущенные, застарелые случаи указывали на полное отсутствие санитарного надзора, который, в сущности, при малочисленности ссыльного населения, мог бы быть идеальным».

Чехов заостряет внимание на диагнозе «маразм» – состояние полного упадка психической и физической деятельности человека вследствие старости или длительной хронической болезни. От «маразма» умирают далеко не старые люди – 27,30,43,48 лет. Доктор Чехов отмечает, что «каторжный или поселенец 40 лет большой частью выглядит стариком».

Казалось бы, книга «Остров Сахалин» удовлетворяет всем самым высоким требования, предъявляемым к докторским диссертациям, а ее автор, совершивший гражданский и научный подвиг, несомненно, заслуживал искомой степени. Когда же к декану медицинского факультета с предложением рассмотреть вопрос о присуждении ученого звания «доктор медицины» обратился однокашник и друг Чехова, профессор Григорий Иванович Россолимо, декан – патологоанатом профессор И. Ф. Клейн не пожелал даже разговаривать с ним на эту тему. Присуждение ученой степени автору «Острова Сахалин» означало бы официальное признание крамольной книги, в которой было ярко показано существование чудовищных античеловечных явлений, в медицинской сфере в том числе.

Результатом публикации книги А. П. Чехова «Остров Сахалин» стали реформы, направленные на улучшение положения каторжных и ссыльных. Были отмечены телесные наказания, кандалы, бритье головы, клеймение и пр.

Антон Павлович заметил как-то: «Если бы я не сделался писателем, вероятно, из меня вышел бы психиатр».

В то время московскую школу психиатров возглавлял ученик А. Я. Кожевникова Сергей Сергеевич Корсаков. Он стремился рассматривать вопросы психиатрии с позиций учения И. М. Сеченова о рефлексах головного мозга. Корсаков предложил и стал применять по отношению к больным систему «нестеснения». В числе последователей Корсакова был земский психиатр Владимир Иванович Яковенко – один из основоположников социальной психиатрической помощи в России. Антон Павлович познакомился с Яковенко в мелиховские годы. В эту пору Владимир Иванович исполнял должность главного врача губернской психиатрической больницы в с. Покровское-Мещерское неподалеку от Мелихова. Чехов, постоянно интересовавшийся психиатрией, был рад знакомству с Яковенко и бывал в его лечебнице неоднократно.

«Психопат», «психопатия» – термины, означавшие пограничные с патологией расстройства нервной системы до 1884 года, не были известны населению России, отсутствовали в имевшихся тогда классификациях психических заболеваний. Благодаря глубокой разработке в творчестве А. П. Чехова – он психологически точно и скупо нарисовал тип астенического психопата в рассказах «Поцелуй», «Психопаты» – эти термины вошли в жизнь. Такое ныне общепринятое понятие как «душевная боль» Чехов описал в рассказе «Припадок» «по всем правилам психиатрической науки».

Максим Максимович Ковалевский – юрист, профессор Московского университета, человек близко знавший Чехова, в своих воспоминаниях писал, что если бы судьба не наделила Чехова художественным талантом, он приобрел бы известность как ученый и как врач. Пристрастия Чехова были на стороне точных наук, и в самом его литературном творчестве проявлялись, как редко у кого способность к точному анализу, лишенному какой-либо сентиментальности и преувеличений.

Сомерсет Моэм писал об особенности творчества Чехова: «Я не знаю лучшей школы для писателя, чем профессия врача… Врачебная практика пошла Чехову на пользу… Он видел лучшие и худшие черты человеческой натуры».

Медицинское образование давало возможность Чехову расширять и углублять круг своих наблюдений и брать из того, что он видел, самое необходимое для литературного творчества. Отсутствие «иллюзий» позволяло Чехову, сохраняя художественное начало, быть точным, как и должно быть врачу.

Хорошо осведомленный о заболеваниях сердца и кровеносных сосудов Чехов в «Скучной истории» с определенной образностью и научной правдой описал грудную жабу у героя повести. Болезнь органически вошла в сюжетную канву произведения. Писателем показана взаимосвязь между личностью человека и болезнью.

Доктор Антон Павлович Чехов диагностирует эту болезнь у своего «благовестителя», писателя Григоровича. В письме к А. С. Суворину он так излагает причину стенокардического приступа у Дмитрия Васильевича Григоровича и существо заболевания: «Старичина поцеловал меня в лоб, обнял, заплакал от умиления и от волнения у него приключился жесточайший припадок грудной жабы. Он невыносимо страдал, метался, стонал…» Чеховым здесь показана прямая связь кризисного проявления болезни с высоким эмоциональным напряжением.

Известный профессор-кардиолог Р. П. Шульцев разъяснял и подчеркивал: «Атероматозный процесс – медицинский термин, означающий жировое перерождение артерий, был применен Чеховым на 6–7 лет раньше, чем он вошел в широкий, врачебный обиход». Существенный вклад в науку!

«Сама по себе грудная жаба – болезнь неважная, но у Дмитрия Васильевича она является симптомом болезни, которая называется атероматозным процессом, перерождением артерий – недуг старческий и неизлечимый – разъяснял Антон Павлович Суворину. Об этой болезни Вы составите себе ясное представление, если вообразите обыкновенную каучуковую трубку, которая от долгого употребления потеряла свою эластичность, сократительность и крепость, стала более твердой и ломкой. Артерии становятся такими вследствие того, что их стенки делаются с течением времени жировыми или известковыми. Достаточно хорошего напряжения, чтобы такой сосуд лопнул. Так как сосуды составляют продолжение сердца, то обыкновенно и само сердце находят перерожденным. Питание при такой болезни плохо. Само сердце питается скудно, а потому и сидящие в нем нервные узлы болят, – отсюда грудная жаба…»

Антон Павлович однажды пророчески изрек: «Когда-нибудь убедятся, что я, ей богу, хороший медик». Это так!

«Право, недурно быть врачом и понимать то, о чем пишешь»

В произведениях А. П. Чехова не редкость персонажи, страдающие различными заболеваниями. Освещая медицинские проблемы, Чехов поднимает их до общечеловеческого звучания.

«Случай из практики» – рассказ о таком случае, когда мало быть терапевтом и психологом, а надо еще быть очень чутким человеком и в какой-то мере социологом. Все эти качества соединяет в себе врач-художник Чехов и оттого рассказ «Случай из практики» заключает в себе диагноз на все времена: «Следует предпринять все необходимое, чтобы хозяином жизни не был дьявол, который, к примеру, основательно устроился на фабрике Ляликовых».